Шатун, наблюдавший за ходом творящейся в коридоре возни, вымелся из своего укрытия, сцапав "УРку" двумя пальцами. Граната полетела туда, откуда взялась.
Взрыв!
Лихо рванула в помещение, до боли в глазах, выглядывая доброго самаритянина, раздающего такие презенты. Искомое обнаружилось в виде поднимающегося из-за массивного стола, абсолютного голого мужчины. Прижимающего к окровавленной голове руки, в одной из который была "Гюрза", находившаяся в разряженном состоянии. Если Лихо что-то понимала, то это был тот самый ствол, который челябинские гавроши слямзили у Книжника, не удовлетворившись одним деактиватором.
Блондинка перемахнула через стол: хороший такой стол, стилизованный под добротную мебель сталинской эпохи - и лягнула варнака, застигнутого в стиле "ню" - каблуком в солнечное сплетение.
Варнак согнулся с утробным звуком, выронив пистоль, и прижимая руки к пострадавшему месту. Лихо бесцеремонно вцепилась ему в волосы, заставляя разогнуться. Особую необходимость выполнения этого телодвижения, подчёркивал упёртый в нижнюю челюсть человека - ствол "Стечкина". Человек полностью отвечал описанию, данному Бухариным.
- Герцог. - Утвердительно сказала Лихо. - Здрасьте.
Тот прерывисто дышал, пытаясь восстановиться после ногоприкладства блондинки. Но глаза смотрели без особой боязни, скорее - с каким-то злым разочарованием оттого, что ему приходится стоять голым перед этой симпатичной, и довольно вызывающе себя ведущей незнакомкой.
- Ты кто? - Выдавил он, бросив быстрый взгляд на вошедших во вместительный кабинет, Шатуна с Алмазом. - Вы знаете, куда...
- Где серый кругляш, который ты сегодня забрал у Бухарина? - Лихо сильно дёрнула его за волосы. - Отвечай, чувырло...
- В верхнем ящике стола. - Во взгляде Герцога проявилось удивление. - Вы, что, из-за него весь кавардак замутили? Вы кто такие? Я тебя спрашиваю...
- А их высочество - с гонором. - Язвительно перебила его Лихо. - Или, может быть - это просто оборзевший от мозга, и до козявок - ебулдыцкий шапокляк? Самый заурядный.
- Не исключено. - Алмаз выдвинул указанный ящик, и через мгновение продемонстрировал блондинке найденный деактиватор: с улыбочкой посмотрел на Герцога. - Вот он какой - северный олень... Давно хотел обозреть вживую. Удосужился, всё-таки. Не впечатляет...
- Знаете, что с вами будет? - Главный преступный авторитет Челябинска морщился от боли, но не выглядел в корень запуганным и дрожащим. - Когда я вас найду...
- Моя мстя будет ужасна и кровопролитна... Прямо как сейчас. - Продолжила за него Лихо, и вторично двинула Герцогу поддых, приложив лицом об стол, расплющив аристократический нос. Кровь хлынула фонтаном.
- Сука! - Кое-как провыл Герцог. - Я с тебя лично шкуру драть буду, по лоскуточку. Медленно подыхать будешь. Я тебе обещаю!
- Какие пошлые и необузданные фантазии, у его высочества... - Протянула блондинка. - А самое главное - насквозь нереальные. Молчал бы лучше. А, кстати - чего это ты, аки Адам? Нудистского пляжа, или там - придворного живописца, не наблюдаю поблизости...
За спиной у блондинки кто-то сдавленно пискнул. Писк ещё не замолк, а Шатун уже был на том месте, откуда он донёсся. Не оставляя Герцога без контроля, Лихо развернулась. В глубине кабинета стояла большая, двуспальная кровать, на которую поначалу не обратили внимания.
Шатун сдёрнул шёлковое покрывало, готовый слепить из того, что лежало под ним - нечто невразумительное, но не представляющее опасности для находящихся в кабинете.
Под покрывалом лежала девочка, лет одиннадцати-двенадцати, подбородок которой был перепачкан кровью, до сих пор сочащейся из разбитой губы. Девочка была почти раздета, если не считать - без малого полностью разорванных трусиков. Увидев Шатуна, физиономия которого никак не стыковалась с добрыми сказками, и прочими детскими радостями жизни, она пискнула ещё сильнее, и начала отползать на дальний край дивана.
- Ах ты, мразь... - Лихо всё поняла без лишних разъяснений. - Собиратель редкостей. Только не говори мне, что она сама пришла, готовая на всё за банку консервов. Не знаю, как я преставлюсь: но ты у меня будешь подыхать самым беспокойным образом.
- Умирать красиво - удел благородных... - Герцог сплюнул кровью. Глаза загорелись каким-то странным огнём, и Лихо вдруг поняла, что он находится под наркотой: зрачки были расширены во всю радужку. - Вам никогда не понять, как это - умирать красиво...
Блондинка нажала на курок "Стечкина", направив ствол вниз. Раз, другой, третий. Герцог, прижал руки к паху, который был страшно разорван пулями. Кровь побежала по бёдрам, закапала сквозь прижатые ладони. Лихо отпустила волосы "аристократа", и тот рухнул на пол, начиная корчиться от боли. Зашторенное наркотой сознание, видимо, не пропускала всю боль, но и того, что он ощущал - хватало вполне.
- Красиво говоришь?! - Взбешённая Лихо бросила пистолет на стол, и потянула из ножен "Потрошителя". - Будет тебе, с оркестром, и букетами от восторженных поклонниц...
Сухо прозвучал выстрел, и Герцог дёрнулся в последний раз, затихая навсегда. Лихо подняла глаза на Алмаза, только что обезглавившего единственную криминальную структуру Танкограда.
- Не стоит... - Алмаз дёрнул щекой. - Я бы эту тварь лично подержал, пока Шатун с него кожу бы драл. Но надо сваливать. Пошли.
Лихо бросила нож обратно, и повернулась к девочке, всё ещё сидящей под присмотром громилы.
- Где твоя одежда? Одевайся, быстро. Больше тебя никто не обидит. Ну?!
Девочка соскользнула с кровати, и недоверчиво глядя на блондинку, стала натягивать старенькое платьишко. Одела ботиночки, определённо бывшие ей велики, и встала, ожидая: что ей прикажут делать дальше.
- Пойдём. - Лихо взяла её за руку, Шатун с Алмазом уже топали по коридору, готовые раздербанить любого, случайно заглянувшего на огонёк. Девочка пошла за ней, стараясь не отставать.
Они покинули "Гордость Гиппократа", которую, за время их содержательной беседы с Герцогом - больше никто не посетил. Книжник уже измаялся, сидя в "Горыныче", и поджидая троицу.
- Садись. - Лихо подтолкнула девочку, и та забралась на заднее сиденье, между Книжником и Шатуном. - Поехали отсюда. Говори, куда тебе.
- Я... Я не знаю. - Девочка растерянно завертела головкой, переводя взгляд с одного спасителя, на другого. - Я одна осталась.
- Как одна?
- Герцог неделю назад сестру убил. Он меня на улице увидел, хотел в машину затащить. Она в него вцепилась: и он ей прямо в лицо, из пистолета... Я убежала тогда, а сегодня меня поймали. Вот...
- У него, что, с детьми только получается? - Лихо скрежетнула зубами, и с укором посмотрела на Алмаза. - Ты не первая, что ли?
- Ну да... - Покивала девочка. - Говорили, что он и мальчиков, и девочек. И никого потом не видели больше. И меня бы тоже не увидели.
- Легко сдох, сука... - Вздохнула блондинка. - Было бы у меня хотя бы полчасика... И куда тебя теперь девать? С нами не получится, уж извини. Точно у тебя больше никого тут не осталось?
- Точно...
- Что же делать, что же делать... - Задумчиво, нараспев сказала Лихо. - Было бы дело в Суровцах, хотя - как раз в Суровцах, такого бы изначально быть не могло. О! Есть один вариантик, не могу, правда, сказать, что белый и пушистый. Но, за неимением альтернативы... Поехали.
На Перекрёстке ещё теплилась жизнь, конечно, не такая кипучая, как днём, но всё же... За упаковку сухпая, Лихо узнала всё, что ей необходимо, и "Горыныч" снова помчался по улицам Челябинска.
Через десять минут, она уже стучалась в нужную дверь, находящуюся на окраине города, в невзрачной типовой многоэтажке.
- Кто там? - Послышался за дверью знакомый, капельку шепелявящий голос.
- Хорошие новости на дом заказывали? Открывай, Прохор.
За дверью чутка помедлили, потом послышался звук открывающегося замка, потом ещё одного. На пороге стоял Прохор Дутый, вооружённый сегодняшней платой за достоверные сведения.
