Прежде всего идеологи буржуазии стараются извратить причины войн, внушить среднему американцу мысль, что мир всего лишь пауза между войнами. Война же фатально неизбежна, и человек бессилен предотвратить ее. Но есть, конечно, и конкретные «виновники» войн. В современном мире в их роли выступают прежде всего коммунисты, которые хотят сначала усыпить американцев разговорами о мире, а потом покорить их. Этими вымыслами прикрываются зловещие планы создания «американской мировой империи». Утверждается, что мировая война есть единственное средство спасения цивилизации.
В докладе исследовательской группы Колумбийского университета говорилось, что война — главное средство разрешения международных вопросов, а мирное сосуществование — ненужная политика. Война, хотя и «ужасна во всех формах и почти непереносима в своей тотальной форме», не является «худшим из зол». Поэтому война и подготовка к ней — «необходимые составные части политики»[292]. В ее основе — «агрессивность», «первородный грех», «безобразные стороны человеческой природы», которые искоренить невозможно. Только сила всемогуща и в состоянии управлять человеком. Концепцией силы объясняется и стремление «каждой нации к мировому господству». Это положение преподносится как аксиома, из которой следует вывод, что для дипломатии остается лишь деятельность, рассчитанная «на подрыв и ослабление» других государств, после чего их «легче раздавить». Подлинная цель дипломатии состоит в том, чтобы «навязать будущим жертвам свою волю — раздроблять, изматывать и держать их в состоянии обороны»[293].
Этим словам более тридцати лет. Но живут они и по сей день. Администрация республиканцев дала политике силы ракетно-ядерную оркестровку, надеясь, что в этой форме она наконец принесет успех имперским планам.
Шовинистические идеи войны как естественного состояния общества имеют давнюю историю и своих многочисленных апологетов. В сущности, фашизм в основу своей идеологии захватнических войн положил те концепции прошлого, в которых войны рассматривались в качестве органического, присущего человеческому обществу элемента. В период империализма концепция войны как обязательного условия жизни получила активную поддержку «социальных биологов» (представителей так называемой «органической школы»). Войну стали пропагандировать как проявление «универсального закона» человеческой расы, поскольку она служит средством отбора наиболее «приспособленных» к жизни наций и народов. Мировое господство может осуществить огласно этому учению только нация «сверхчеловеков». Эти принципы легли в основу доктрин национальной и расовой экспансии. Еще в начале нынешнего века американский президент Т. Рузвельт призывал своих сограждан к «энергичным стремлениям» в мировом соперничестве. «Если мы будем уклоняться от борьбы, в которой люди должны рисковать своей жизнью и всем тем, что им дорого, тогда более смелые и более сильные народы обгонят нас и завоюют мировое господство»[294].
О «божественном» начале войн, их предопределенности свыше как «бесконечной» расплате за «бесконечные» грехи человека пишут идеологи религиозного толка. Другие утверждают, что войны диктуются «биологической сущностью» людей, их «природным инстинктом» разрушения или жаждой подвига. Война — излюбленная «привычка людей, доставляющая удовольствия и выгоды, — пишет известный историк Ф. Шуман. — Ее огромное превосходство над всеми остальными видами греха состоит в том, что она, включая в себя все пороки, прикрывает их волнующим покровом опасности и блестящим покровом чести, превращая их таким образом в „героические“ или, по крайней мере, дозволенные действия»[295].
В новейших писаниях политологов наряду с утверждениями, что войны и другие конфликты лежат в «греховной» или «психобиологической первоприроде» человека, активно романтизируется «грубая сила», готовая безоглядно, не терзаясь сомнениями, разрушать и убивать; все это прикрывается рассуждениями о «героизме» и «чести». Воспевание насилия помогало выращивать безжалостных убийц во Вьетнаме, Гренаде, Ливане, Никарагуа и других странах мира. Теперь американские лидеры с беззастенчивым цинизмом говорят о «героизме», «чести» и «благородстве», которыми были преисполнены деяния убийц в этих суверенных государствах.
По логике американских идеологов, причинами войн может быть все, что угодно, но только не интересы господствующих классов. Некоторые буржуазные социологи не отрицают, что гонка вооружений — золотое дно для монополий, но утверждают, будто прямая заинтересованность капиталистов в этой гонке продиктована не стремлением к наживе, а более высокими соображениями, заботой о «национальной безопасности». Корысть обнажена до предела, но подслащивается шовинистической фразеологией.
Вариантов рассуждений буржуазных ученых и политиков о причинах войн множество. Однако ныне, когда проблемы мира и войны стали глобальными, общечеловеческими, когда американская военная угроза резко возросла, аргументация, обращенная в прошлое, разного рода «мистические» или «биологические» толкования причин войн становятся все менее убедительными. Приходится учитывать, что уровень образования людей значительно возрос, поскольку читающий и мыслящий мир приобрел больше возможностей для самостоятельных выводов, оценок, сопоставлений. А главное, новый социальный строй — социализм выдвинул и проводит такую политику по вопросам войны и мира, разумность которой очевидна для всех, кто не ищет в войнах удовлетворения корыстных интересов.
В этих условиях буржуазная политология значительно упростила аргументацию, огрубила и до предела политизировала ее. С особым рвением она разрабатывает тезис, согласно которому опасность войны коренится в «мировом коммунизме». Буржуазная наука грубо искажает отношение коммунистов к войнам, представляя дело таким образом, будто победа нового строя невозможна без войн и кровопролития. В книге Дж. Хадсона «Тяжелый и горький мир» утверждается, например, что политика Советского Союза представляет собой синтез «коммунистической революционной веры» и «русского национализма» и направлена на «завоевание мирового лидерства, перед которым должны склоняться все другие народы»[296]. Из этой нелепой посылки автор выводит причины напряженности и возможной мировой войны.
Подобные утверждения рассчитаны не только на невежество и политическую незрелость. Пропаганда «воинственности» коммунизма, «советской угрозы» служит целям гонки вооружений, роста милитаризма, психологической подготовки американцев к мировой войне ради установления мировой империи. При этом мастера, ведающие обманом, прибегают к довольно нехитрому приему. Они приписывают Советскому Союзу как раз то, что лежит в основе американской политики, — гонку вооружений, подготовку к войне, интервенционизм, достижение мирового господства.
В американской политологии можно встретить рассуждения о том, что войны — дело плохое, жестокое».
В то же время книг, добросовестно раскрывающих и показывающих ужасы войн, очень мало, да и спроса на них особого нет. Несравненно больше интереса к примитивному чтиву, культивирующему насилие во всех его формах[297].
Особенно усердно буржуазная политология упражняется на фальсификации советской политики мира и мирного сосуществования, ударившей по самым основам основ империалистической политики. На другой же день после революционного переворота, 8 ноября 1917 года, американская газета «Вашингтон ивнинг стар» писала: «Сегодняшние новости из Петрограда являются самыми печальными. Большевики во главе с Лениным захватили власть в столице… Это новая революция. Самым серьезным аспектом положения является то, что новая власть в России провозглашает „немедленный справедливый мир“[298]. Испуг был настолько велик, что американская пропаганда немедленно начала готовить общественное мнение к «крестовому походу» против большевиков. Уже 10 ноября 1917 года газета «Нью-Йорк таймс» посылает проклятия в адрес революции, а на следующий день взывает к «сильной личности», способной остановить «парад русских Маратов». «Сент-Луис дейли глоб-демократ» требует «одного хорошего залпа картечью, который бы смел большевиков навсегда с лица земли».
