– Нет, меня волнует судьба МакКоули, – нахмурившись, прошептал Годфри. – Боюсь, передо мной возникла проблема, и я не знаю, что делать.

Пейн откинулся на спинку скамьи, несколько успокоившись.

– Хильдерик?

– Что вы о нем слышали?

– Да разные вещи. Он становится знаменит своей откровенностью, и это не идет на пользу его репутации.

– Он не желает молчать. Старик винит себя в аресте МакКоули: если бы он не сообщил Селару о возвращении Роберта, тот не чувствовал бы такой угрозы своей власти.

– Селар все равно рано или поздно узнал бы.

– В том-то и дело: Хильдерик заговорил не вовремя. Он рассчитывал, что новости отвлекут внимание короля от МакКоули, а вышло наоборот. Теперь Хильдерик одержим стремлением освободить епископа, но, поскольку не имеет для этого средств, срывает зло на Броме. Я боюсь за его жизнь, Пейн.

Молодой граф сложил руки на груди и обвел взглядом таверну. Никто не обращал на них внимания. Комната была полна мрачных пьяниц, вцепившихся в свои грязные кружки, а в углу какой-то мальчишка извлекал фальшивые звуки из свирели.

– Не могу ничего вам обещать, – сказал Пейн после паузы. – Даже если бы я и мог вас обнадежить, советую ничего пока не говорить Хильдерику. Впрочем, я поразведаю, что и как, выясню, какие у нас имеются возможности. По-моему, время у нас есть. Уже много месяцев против МакКоули ничего не предпринимается, и мне кажется, король склонен оставить все как есть. Ни о каких своих планах на совете он не говорил.

– Но все же вы считаете, что сможете что-то сделать? – Уверенность Пейна не прибавила надежды Годфри. – Вы ведь не станете рисковать собственным положением при дворе?

Пейн любезно улыбнулся и хлопнул собеседника по плечу.

– Я вообще ничем не буду рисковать, пока не узнаю, с чем нам предстоит иметь дело. Допивайте свою кружку: предполагается, что мы пришли сюда повеселиться.

Вогн подождал, пока посуда после ужина будет убрана, поднялся из-за стола и уселся в свое любимое кресло у камина. Огонь в очаге не горел, и комнату освещали только свечи, пламя которых вспыхивало и колебалось под легким вечерним ветерком.

Вогн оглянулся на все еще сидевшего у стола легата Льюиса.

– Усаживайтесь поудобнее. Мне нужно обсудить с вами одно задание.

Льюиса, по-видимому, удивило приглашение, но он, как обычно, ничего не сказал и перебрался в кресло, которое раньше всегда занимал Осберт. Вогн чуть не рассмеялся.

– Как вам понравилась моя сегодняшняя речь?

– Ну, – Льюис вяло взмахнул руками, – вы всем нам дали повод задуматься. Как я понимаю, у вас уже есть планы, и вы только ждете возвращения Осберта и доказательств, которые он найдет.

– Пока у меня возникло всего лишь несколько мыслей, – внимательно глядя на Льюиса, покачал головой Вогн. Легат не обладал ни блестящим умом Осберта, ни его обаянием. Оба они стали легатами одновременно, однако если Осберт блистал, то Льюис так и остался в тени. Он был прекрасным администратором, но совершенно не проявлял инициативы. Льюис явно не родился вождем, его было очень легко не замечать, и в то же время он отличался необыкновенным педантизмом в мелочах.

Именно такой человек, который нужен для затеянного Вогном дела.

– Что вам известно о советнике Нэше?

Льюис хмуро взглянул на проктора:

– Нэше, господин?

– Да. Я перечитал ранние записи о нем. Известно, что он родился в западных краях, в городишке, о котором я никогда не слышал. Родители его умерли, собственной семьей он не обзавелся. Нэш не богат, получил лишь необходимое образование, и все же он затмил нас всех, добившись дружбы нашего возлюбленного монарха. Он всегда проявляет глубочайшее смирение, однако сумел подняться необыкновенно высоко, совсем к этому с виду не стремясь. Вам это не кажется несколько странным, Льюис?

– Странным, пожалуй, но не невозможным.

– Это не было бы невозможным для святого. Только святой ли Нэш?

Льюис ничего не ответил, и Вогн продолжал:

– Нэш занимает уникальное положение и знает об этом. С каждым днем Селар доверяет ему все больше и больше. Скоро они станут столь же неразлучны, как когда-то были Данлорн и король. Нам известно, какой вред Гильдии причинил граф; можем ли мы пойти на такой же риск теперь, хоть это и касается одного из нас?

Льюиса, казалось, удивили слова Вогна. Такая мысль явно никогда у него не возникала.

– Вы подозреваете Нэша в предательстве, господин?

– Нет, конечно, – пожал плечами проктор. – Я просто хочу больше узнать о нем, о том, чем он занимается, когда не выполняет обязанности гильдийца. Я хочу знать, с кем он видится, кто его союзники. В конце концов, если подумать, нельзя исключить, что у Нэша очень влиятельные друзья. Такие, например, как граф Данлорн, теперь, правда, после трагической гибели его дяди Роберта Дугласа следует называть герцогом Хаддоном.

– Данлорн? – Льюис поднялся на ноги. – Вы полагаете, что Нэш в союзе с Данлорном? Но как же тогда эта история в Килфедире? Нэш отправился туда с Осбертом, чтобы провести расследование! Если и, правда, схваченный колдун брат Данлорна.

Вогн подождал, пока Льюис со своим ограниченным воображением представит себе все следствия такой ужасной возможности, потом медленно заговорил:

– Конечно, обыкновенно подобными делами занимается Осберт, но он, как вы понимаете, в настоящее время имеет другое задание. Я хочу, чтобы вы тихо и незаметно узнали все, что только можно, насчет советника Нэша. Я хочу, чтобы вы, не привлекая к этому внимания, передали все остальные дела своим помощникам, а Нэшем занялись лично. Будьте осторожны. Совсем ни к чему, чтобы Нэш узнал о вашем расследовании, он может обидеться. Вам не следует следить за ним неотступно, достаточно присматривать за ним самим и теми, с кем он видится. Никому, кроме меня, не сообщайте о том, что узнаете. Никому ничего не говорите. Сможете вы сделать это для меня?

Глаза Льюиса полезли на лоб, но он только кивнул:

– Конечно… конечно, господин.

– Прекрасно! – улыбнулся Вогн. Взяв Льюиса под руку, он проводил легата до двери. – А теперь отправляйтесь и отдохните. Спокойной ночи, Льюис.

– Спокойной ночи, милорд проктор.

Вогн закрыл дверь за Льюисом и повернул в замке ключ. Прислонившись спиной к створке, он осмотрел комнату.

Конечно, вряд ли между Нэшем и Данлорном есть какая-то связь. Нэш появился при дворе через год после того, как Данлорн покинул Люсару… впрочем, почему не предположить, что граф сделал из гильдийца своего шпиона? Нэш никогда не проявлял никаких амбиций и в то же время хватался за любую возможность приблизиться к Селару. Разве не так вел бы себя шпион?

Вогн пересек комнату и взял со стола послание епископа Брома. Всякие глупые рассуждения о том, как надеется церковь, что Гильдия добьется успеха в расследовании в Килфедире… Вогн скомкал бумагу и зажег ее от ближайшей свечи, потом сунул в приготовленную в камине растопку. Прохладные летние ночи никогда ему не нравились.

Да, было бы очень хорошо, если бы между Нэшем и Данлорном обнаружилась связь. Впрочем, даже если ничего такого и не окажется, не повредит пустить об этом слух. Кто знает, когда проктору понадобится подобное оружие?

– До чего же я ненавижу эти летние придворные развлечения, – проворчал герцог Донал МакГлашен, оглядывая галерею.

Все окна были распахнуты, но ветерок в них не залетал. У окон расположились дамы, хлопая веерами, как птицы крыльями, громко болтая и не обращая никакого внимания на музыканта, игравшего на лютне перед королем. Под звуки лютни мальчик, одетый в придворную ливрею, распевал высоким голосом, однако даже король, любивший музыку, сейчас, казалось, скучал. В дальнем углу, как церковная башня, высился Тьеж Ичерн; он не спускал глаз с молодой дамы, сидящей рядом с королевой. Это была леди Самах, которой настоятельница монастыря позволила в последний раз навестить королеву, ее сестру, в Марсэе, перед тем как принять постриг. Жаль: девушка была прелестна.