Рита не сразу нашла мать Раджа: ее лицо было полностью забинтовано, на забинтованных руках проступали красные пятна.

– Вот ваша родственница, – сказала медсестра, подводя девушку.

Сестра с удивлением разглядывала прилично одетую девушку явно из богатой семьи. Что может быть общего у нее и у этой нищенки?

Рита присела на стул, с состраданием вглядываясь в несчастную женщину. Мало ей было горя, теперь ее сын в тюрьме, а она умирает, не в силах повидаться с ним, обнять его в последний раз.

К счастью, сознание вернулось к Лиле, она узнала девушку и могла говорить. Рита достала бумагу и быстро записала показания, с каждым словом голос женщины все больше слабел, и в конце девушка уже с трудом разбирала слова:

–… Радж вынужден был убить Джаггу, он спас мою жизнь, он защищался и ни в чем не виноват.

– Так. Подпишите здесь, – сказала девушка, – ваши показания спасут его, я уверена. Раджа должны оправдать, это я говорю как адвокат.

Девушка подала Лиле ручку, та, с трудом удерживая ее в дрожащих пальцах, поставила на ощупь спою подпись.

– Ну вот и хорошо, а теперь я пойду. Желаю вам быстро поправиться, я скоро к вам приду, – .сказала девушка, собирая драгоценные листочки бумаги, решающие судьбу Раджа.

Лиля не стала ей говорить, что видятся они в последний раз. Она знала – смерть уже близко, зачем пугать юную девушку ее страшным обликом, ничем омрачать влюбленную душу, Рите и так придется тяжело, она должна спасти Раджа.

– Прощай, милая, – вымолвила Лиля. – Не надо но мне больше приходить, здесь хорошие врачи, они обо мне заботятся. Помоги Раджу, он ни в чем не виноват. Прощай, доченька.

Если бы Рита задержалась в больнице хотя бы на минуту, она встретилась бы с Раджем.

Судья Рагунат решил проявить несвойственное ему милосердие. На него произвела сильное впечатление авария, косвенным виновником которой он считал себя. Когда судья узнал, что мать обвиняемого Раджа находится при смерти, он разрешил ему свидание, никак не связывая женщину, сбитую машиной, и мать обвиняемого. Все бедняки много и часто болеют, тяжелая жизнь и плохое питание уносят их здоровье. Как ни воровал Радж, – думал судья, – мать его умирает, не дожив даже до старости».

Он отдал распоряжение, изумив своим великодушием даже засушенных бумажной работой канцеляристов.

– Какой хороший человек, наш судья, – говорил начальник канцелярии, покачивая головой, – очень добрый. Это же надо – разрешил свидание под свою ответственность, ну а если преступник сбежит? Это же убийца, крайне опасный тип, а господин Рагунат отпускает его попрощаться.

Чтобы избежать неприятных неожиданностей, обвиняемого конвоировали двое вооруженных полицейских. Они шли по бокам Раджа, бдительно наблюдая за обстановкой.

Молодая медсестра показала им дорогу среди бесчисленных рядов больничных коек. Радж не узнал свою мать, он пришел в ужас от того, что увидел.

– Мама, мамочка, что они сделали с тобой! – вскрикнул юноша. – Это все судья Рагунат, это он убил тебя. Что ему от нас нужно! Почему он нас преследует!

Мать обняла сына. Руки ее были забинтованы, но он чувствовал их тепло, последнее тепло материнских рук, которое она могла ему дать.

– Радж, я прошу тебя, не говори так.

– Он причинил мне столько зла, ты ведь знаешь!

И Лиля решилась. Она решилась открыть Раджу имя его отца; Лиля никогда бы не сказала, она вычеркнула из жизни этого жестокого человека, но злая судьба опять свела их, он судит собственного сына. Пусть Рагунат погубил ее, но она не может допустить, чтобы он погубил Раджа.

– Он твой отец, – прошептала Лиля, с трудом сдерживая душащие ее слезы.

– Мой отец? Что ты говоришь, ты бредишь!

– Нет, мой дорогой, это правда. Я скрывала от тебя, теперь я умираю.

– Не может быть, – закричал Радж, – я не верю!

Голова Раджа шла кругом, он отказывался верить своим ушам. Не может быть, это чудовище – его отец?!

– Это длинная история, – сказала Лиля, – а времени у меня осталось мало. Я дам тебе одну вещь, ты покажешь ее судье, и он поймет, кто ты, он освободит тебя. Рагунат не простил свою жену, он должен простить своего сына. Я знаю, Радж, он должен тебя простить.

Лицо Раджа было искажено мукой, то, что он услышал, разрывало сердце.

– Простить? – застонал Радж. – Он, который всю жизнь мучил мою мать! Мы так страдали из-за него, это он должен вымаливать у нас прощение!

Слабеющими руками Лиля сняла с шеи единственную ценность, которая у нее сохранилась – жемчужное ожерелье, подаренное ей Рагунатом в первые дни их знакомства. Лиля подвесила на ожерелье медальон, оставшийся от матери.

– Надень, Радж. Если бы я смогла увидеть Рагуната в последний раз, я бы умерла спокойно.

Радж сжал ожерелье в кулаке – в тюрьму запрещено проносить такие вещи.

На его плечо легла тяжелая рука полицейского.

– Пора уходить…

Юноша встал. Он не мог в последний раз посмотреть на мать, Рагунат отнял у него даже это.

– Прощай, Радж, прощай, мой мальчик.

Полицейским пришлось уводить обвиняемого силой. Заломив ему руки, они выволокли его из палаты.

– Прощай, мама! Я отомщу Рагунату, я ему за нее отомщу!

– Не надо, Радж! – умоляюще крикнула Линя. – Не делай этого, прошу тебя.

Это последнее усилие надорвало ее, она потеряла сознание, проваливаясь в черную бездну.

В тот день у Лили побывал еще один посетитель, которого она совершенно не ждала.

Рагунат чувствовал себя виноватым в том, что под колеса его автомобиля попала случайная прохожая, и решил навестить ее в больнице. Освободившись от дел, Рагунат удобно устроился в том самом «Паккарде», с которого уже смыли кровь, и поехал к своей жертве.

Судья с удивлением рассматривал огромные больничные палаты и стоящие в несколько рядов койки. Когда он приходил к своему врачу, тот принимал его и роскошном кабинете, устланном коврами и обставленном антикварной мебелью. Рагунат и не подозрения, что существуют такие конвейеры – стоило одному больному подняться или испустить дух, как его мне/го тут же занимал другой несчастный, а те, кому не повезло попасть в палату, ждали своей очереди на койках в коридоре.