Марк объявил:

– Меня к телефону. Не хочу вас задерживать, садитесь за стол без меня.

Все неторопливо пошли в столовую, когда он тронул Фрэнни за плечо.

– Мне очень жаль, Фрэнни, но мне надо ехать. Сейчас же. Ты останешься здесь?

Фрэнни в ответ так выразительно посмотрела на него, что Марк едва не рассмеялся.

– Если леди Трампер не против, я лучше поеду с тобой. Вдруг тебе понадобится…

Она замялась, не зная, как продолжить, и профессор коротко сказал:

– Тогда давай попрощаемся с леди Трампер.

Фрэнни подняла на него взгляд:

– Это срочно?

– Очень.

Сопровождаемые хором сочувственных голосов, они извинились и попрощались с леди Трампер, и если Фрэнни и показалось, что Марк говорит немного резковато, то она приписала это беспокойству из-за срочного вызова. Баркер тоже с сочувственным видом подал ей пальто и открыл дверь.

В машине Фрэнни несколько минут сидела молча, потом нерешительно спросила:

– Ты поедешь прямо в больницу? Я могу оттуда взять такси.

– Мы едем домой…

– Тетя… о, как я сразу об этом не подумала! Что с ней? Марк, скорее, скорее!

– Насколько мне известно, миссис Блейк чувствует себя отменно. Мы на пару минут заглянем домой, а потом закатимся куда-нибудь поужинать и потанцевать. Фрэнни удивленно повернулась к нему.

– Марк, я не понимаю. А как же пациент?

– Пациента не было и в помине.

– Почему же тогда мы уехали?

Он заговорил тем же тихим и холодным голосом, который заставил трепетать леди Трампер:

– Не в моих правилах оставаться под одной крышей с человеком, который меня оскорбляет.

– Леди Трампер? Оскорбила тебя? Не могу этого представить. – Тут Фрэнни нахмурилась от промелькнувшей догадки. – Или она оскорбила все-таки не тебя, а меня?

Марк повернулся к ней.

– Всякий, кто оскорбляет тебя, оскорбляет и меня, Франческа.

– О, Боже! Мне очень жаль, поверь. Я испортила тебе вечер. И мое новое платье пропало зря. Недаром я его не хотела покупать, такое дорогое! Напрасная трата…

– Я очень рад, что ты его купила. Платье прекрасное, и ты великолепно в нем выглядишь. Продемонстрируем его в ресторане.

– Знаешь, мне все время казалось, что ты не обращаешь внимания на то, как я выгляжу, – заметила Фрэнни.

После этого она долго сидела молча, раздумывая над его комплиментом. Конечно, он сказал это просто так, но все равно ей было очень приятно… Домой они зашли вместе. Фрэнни в двух словах рассказала тете о том, что произошло, а профессор тем временем пошел искать Криспа.

Через несколько минут они уже снова вышли из дома. Фрэнни сомневалась, найдется ли для них столик без предварительного заказа, но вслух своих сомнений не высказывала.

В ресторане, выбранном Марком, их усадили за чудесный столик, и, чувствуя себя настоящей красавицей, Фрэнни попросила бокал шампанского, а потом взяла меню. Тихонько посоветовавшись с профессором, она заказала лососину по-московски, запеченную дикую утку в апельсиновом соусе и миланское суфле на десерт.

Лососину она съела с невыразимым удовольствием, и профессор, с таким же удовольствием созерцавший ее, предложил, пока утка не подана, немного потанцевать.

– Я уже сто лет не танцевала, – смущенно сказала Фрэнни, но охотно встала из-за стола и прильнула к Марку. Давным-давно, в прежней безбедной жизни, она танцевала много и хорошо. Это вроде умения ездить на велосипеде: один раз научившись, уже никогда не забудешь.

А профессор теперь, когда Фрэнни оказалась в его объятиях, ощутил горячее желание не отпускать ее…

Затем они съели утку, выпили шампанского и еще немного потанцевали – перед суфле и перед кофе. После танцев, когда они пили кофе, Марк сказал:

– Ну что, еще один танец напоследок?

– Завтра тебе с утра на работу? – спросила Фрэнни, поднимая голову, чтобы увидеть его лицо.

– Да, с девяти утра у меня пациенты в больнице, после обеда я должен заехать в клинику, а по пути домой придется навестить еще одного больного. В машине они болтали о прошедшем вечере, и только в гостиной Фрэнни решилась сказать:

– Мне жаль, что так получилось с леди Трампер. Тебе было неприятно.

– Я уже забыл, – спокойным голосом ответил профессор. Но это была неправда. На самом деле он охотно свернул бы этой женщине шею…

– Вот и хорошо. Спасибо за чудесный вечер.

– Это я тебя должен благодарить, Фрэнни. Вечер и вправду получился чудесным, надо его как-нибудь повторить.

Фрэнни пожелала ему спокойной ночи и поднялась к себе в комнату, предположив, что профессору хочется побыть одному.

Долго-долго она простояла у большого зеркала, разглядывая свое отражение. Платье действительно было безупречно – оно стоило своих денег. Позже, переодевшись в ночную рубашку и распустив волосы, Фрэнни пошла еще раз взглянуть на висевшее в ванной комнате платье. Когда-то она его наденет снова? Надо полагать, не скоро.

Да, не скоро. Назавтра Марк, вернувшись вечером домой, сообщил, что через несколько дней уезжает – в турне, читать лекции – Я отбуду дня через три-четыре, – уточнил он, – когда закончу со всеми делами здесь.

Фрэнни постаралась ответить чисто дружеским тоном:

– Надолго?

– На неделю или дней десять. В Израиль.

Она тут же забыла о своем чисто дружеском тоне:

– Марк, но это не опасно – ведь там… О, пожалуйста, будь осторожен. Ты обязательно должен ехать?

– Да, это по договору. – Он внимательно смотрел на нее. – Фрэнни, со мной все будет хорошо.

Она рискнула спросить:

– А ты не хочешь, чтобы я поехала с тобой?

– Очень хочу, но, думаю, не стоит.

Она напомнила себе, что это его работа; что работа значит для него все, и неважно, с какими опасностями она связана. Поэтому она бодрым голосом сказала:

– Надеюсь, хоть позвонить-то оттуда можно…

– О, конечно. Фрэнни, ты будешь скучать по мне?

Она опустила голову, смахивая с юбки несуществующую пушинку.

– Мы все будем по тебе скучать.

Она не могла больше сдерживать дрожь в голосе.

– Кстати, о всех. Я хотел бы, чтобы ты выполнила одно мое поручение. Я купил небольшой коттедж неподалеку от нашего дома. Может, тетя согласится туда переехать, как ты думаешь? И у Финна будет свой угол. Не могла бы ты показать ей коттедж?

– У тети свой дом! Лучшего не пожелаешь! – Подумав, Фрэнни нерешительно добавила:

– Но… она такая независимая.

– Вот именно. Объясни ей, что теперь мы все – одна семья, а в семьях принято делиться друг с другом.

– Хорошо, я постараюсь. Сказать ей прямо сейчас?

– Нет, не говори ничего до моего отъезда. И еще: в ближайшие несколько дней я буду очень занят, но ты за меня не беспокойся.

Вот так, вежливо и ласково, он просто отстранял ее от себя. Другая жена непременно стала бы суетиться вокруг него, укладывать вещи, ежеминутно напоминать, чтобы он не потерял паспорт и позвонил, как только приземлится самолет. Но она не из таких. Вещи ему поможет уложить Крисп, а для жены на его столе уже припасен лист бумаги, где записаны номера телефонов на случай, если произойдет что-то чрезвычайное.

Рано утром он вылетал в Израиль. Фрэнни, в халате, спустилась в гостиную и обнаружила Марка там. Крисп предложил ей тосты и кофе. Она села и взяла предложенную чашку, весело добавив, что день, похоже, будет просто прекрасным.

Замечание было чересчур оптимистичным, потому что солнце едва показалось из-за горизонта, но других слов у Фрэнни не нашлось. Ей очень хотелось сказать Марку, чтобы он возвращался поскорее домой целым и невредимым, потому что она любит его и не может без него жить. Но, конечно, она на такое не отважилась, а лишь добавила извиняющимся тоном:

– Иногда говоришь совсем не то, что думаешь. Я имею в виду, кому какое дело до погоды? Но когда у тебя в голове роятся мысли, которые нельзя выразить…

Профессор поставил чашку на стол. Внезапно он понял, что все его старания не полюбить Фрэнни оказались тщетными. Он мягко сказал: