– Слышь, Толян, ну скажи отпад! – попросил Колян.
– Отпад! Нажремся! – согласился его друг, и оба охотника, выудив неизвестно откуда огромные тесаки, отправились к своим охотничьим трофеям.
Олег последовал за ними, но не сразу. Для начала надо было еще Всемиру объяснить, что это такое особое оружие, после чего убедить Любослава, что Колян с Толяном – не земные ипостаси Перуна-Громовержца, перед ними не стоит падать на колени, и уж тем более их «чародейскому» оружию, «убивающему громом», не стоит молиться, мазать ствол кровью, спусковой крючок медом, затвору жертвы приносить. Впрочем, в увещевания Олега Жаровник так до конца и не поверил, для вида согласившись, но мысленно дрожа от страха перед «сыновьями Перуна», как он сам для себя Коляна с Толяном обозвал.
Когда же троица добралась до охотников, те уже закончили отделять головы трофеев от туловищ («че, круто? Вовану подарю – он такое любит на стенки депутатской приемной вешать!»), и приступили к разделке туш – не пропадать же добру! Олег, хоть и вампир, в крови руки марать не любил, потому принимать участие в процессе отказался, а Всемир, сам опытный охотник, взялся помочь… На Любослава все уже давно махнули рукой – тот уже расставлял в сторонке дорожный набор идолов, приступив к своим жреческим обязанностям:
– Да прибудет славен Белбог-Добрый[4], свет денный, кров наш небесный, да долги годы его, да велики деяния его, да вечна слава его да почет, да цвет белый благо неши. Деяния его яко нить путеводна, что во тьме лесной на волю вести…
В отличие от охотничьих, особыми кулинарными талантами никто из честной компании не обладал. Шедевром Олега был винегрет, приготовленный самолично жене на день рожденья, Коляна (хоть он в этом никогда и никому не признавался) однажды мама заставила самого борщ сварить, Толян (и это тоже секрет) умел делать котлеты по-киевски, Всемир хорошо умел уху варить, Любослав больше по постным кашам специализировался. Увы, секретами мариновки или копчения мяса никто не владел, да и ингредиентов необходимых под рукой не было, так что ограничились тем, что прямо на огне хорошо зажарили самые мягкие куски дичи. Впрочем, и это, сугубо мужское блюдо, не всякая женщина добровольно согласится съесть то, что в результате получилось, пришлось богатырям по вкусу – еще бы, ведь сами, как-никак, добыли…
Естественно, что реку штурмовать в тот же день не стали. Во-первых, уже стоял вечер, во-вторых, на сытый желудок никуда ехать не хочется, ну а в-третьих, у Коляна с Толяном появилась некая идея, которую они сумели даже от умеющего читать чужие мысли Олега скрыть. Пошептались друг с другом, и пошли спать – а ведь только солнце зашло! Впрочем, Олег лишь махнул на них рукой, не маленькие, пусть сами со своими проблемами разбираются. И, под храп спящих сном невинных младенцев богатырей, слушал рассказ Всемира о речке Дансе.
– Река Данса широка, а Днойра шире, река Днойра глубока, а Данса глубже. Испокон веков ходили по Днойре ладьи княжеские, испокон веков шалил в Дансе Водяной, царь речной, что всеми глубинами ведает, что в самом глубоком омуте живет, и оттуда царством своим правит. Кто к нему с дарами щедрыми придет, того пропустит, а кто без спроса по его реке плавать вздумает – вмиг на самое дно затянет, где русалки, слуги его, шалить будут, а потом на берег выкинут, неживого, зверям на поживу. Могуч Водяной, он и человека на дно затянет, и ладью княжескую, ничего ему не помеха, но уж если удалось его смилостивить, удобрить властителя омутов да водоворотов, сам через реку перетащит, на своей спине. Суров Водяной, да справедлив – слово свое держит, это не леший дикий, это истинный владыка, с которым и самому князю не зазорно дело иметь…
– Так что, Всемир, хочешь сказать, договариваться с Водяным будем?
– Должны, Олег, – пожал Древощит плечами. – Ваш железный конь, конечно, могуч, спору нет, верю, что и плавать он умеет, да не потерпит Водяной, если мы без спроса реку его переплывать будем.
– И совсем ничего нельзя поделать? – с ухмылкой спросил Олег.
– Ничего. Только договориться. Да и нам не впервой – с их племенем у людей старая дружба, водяные нам и помогали не раз, полезет нечисть черная через реку – а Водяной на них своих коней водных нашлет, всех потопит. Просят они много – что да, то да, ой немало и золота, и девиц в пучине речной сгинуло…
– Девиц? Ты же говорил, что девицы водяным не нужны, у них своих русалок хватает?
– Хватает-то хватает, – на этот раз пришла очередь хмыкать Всемиру, – да нрав у них знаешь какой! Им самим-то ничего не надо, ни золото, ни камни, ни девицы, да уж очень любят, когда им дары приносят. А ведь не обманешь – вовек не забудут, ни тебе, ни детям, ни внукам твоим через текучую воду хода не будет, на мосту достанут и утопят! Магия у них есть своя, речная – вот и прыгали красны девицы из Китеж-града в пучину, лишь бы Водяной врагов поворотил!
– Гады, – согласился Олег, – кровососы, вампиры, – добавил он, – и что, ты думаешь, у нас тоже что-то такое потребуют?
– Потребуют, как же не потребовать… И ничего с ними не сделаешь – не поторгуешься, упрется иной водяной, и не пустит, пока то, что потребовал, не отдашь. Дашь золото – запрячут в песок донный, да и забудут, а девицу так вообще выбросят, разве что русалки-модницы ей поиграют немного… Ну да не волнуйся – у нас много чего есть интересного, Водяному предложить…
– А я и не волнуюсь, – пожал плечами Олег, – мне уже заранее его жалко…
– Жалко? – не понял Всемир.
– Жалко, – подтвердил вампир, – ты на этих двух, богатырей, посмотри. И скажи мне после этого – такие торговаться будут? У них вся торговля – в морду кулаком…
– Нельзя так с водяными, нельзя! – запричитал Древощит, но Олег лишь махнул рукой.
– Если очень хочется, то можно. Да и вообще засиделся я тут с тобой, спать пора, все равно утро вечера мудренее… – сообщил он, залезая в спальный мешок.
– Воистину так! – подтвердил Всемир, устраиваясь прямо на траве.
Все заснули, и лишь Любослав Жаровник молил всех богов, по очереди и одновременно, причем обо всем сразу и ни о чем конкретно. Когда же боги, которым самим надоело пол ночи выслушивать эти мольбы, уже были готовы волхва непутевого молнией сразить, Любослав тоже спать завалился.
Настала ночь.
Близилось утро.
Сон вампира чуток. Высший вампир способен сквозь сон услышать топот лап идущего на цыпочках муравья, не говоря уже о шуме ветра или шелесте травы. Вампир способен проснуться от скрипа мыслей в голове героя, пришедшего нанизывать кровососа на кол, на вампиров не действуют снотворные, их невозможно усыпить паралитическими газами. Однако даже Олег Горемыка, верховный вампир, самый древний и могучий представитель этого рода, не проснулся, когда рано утром, а вернее еще поздно ночью, Колян и Толян, бесшумно, общаясь одними лишь знаками, направились куда-то прочь…
Проснулся Олег несколько позже, за доли секунды сбросив с себя остатки сна и оглядываясь по сторонам. Примерно то же самое проделали и Всемир с Любославом, еще бы, не каждое утро им приходилось просыпаться под грохот взрывов, сотрясающих землю.
– О, милости просяши велик Сварожич-Палящий, коли воля на то, да благо неши… – моментально принялся бить поклоны идолам Любослав, решивший, что настал конец света и боги вот-вот спустятся с небес на землю по его душу.
– Что это, Олег? – спросил не столь религиозный Всемир.
– Это? – Олег задумался. – Еще не знаю, но что бы это ни было – это наши богатыри устроили… А знаешь, мне самому интересно – пошли, посмотрим, только тихо, не вспугни их, а то кто знает, что у них еще на уме…
И, оставив Любослава дальше молиться, черноволосый вампир и витязь в полном боевом снаряжении стали пробираться сквозь кусты к тому месту, откуда раздавались взрывы. Канонада скоро прекратилась, однако вместо этого стали слышны звуки громкого спора.
– Толян, да я тебе говорю, это баба!
