Ослепительно улыбаясь, Манолла повернулась к своему почетному караулу.

— Все слышали? Перед вами — Илессид, прямой потомок самого Халдвина! Лизаэр тейр-Илессид вернулся, дабы востребовать трон Тайсана!

Ее слова потонули в громогласных криках. О церемониях было начисто забыто. Воины почетного караула спрыгнули с коней и, возбужденно размахивая руками, окружили наместницу и своего законного правителя. Десятки рук потянулись к принцу, осторожно вытащили его из седла и опустили на землю.

— Ваше высочество, вы должны простить вашим подданным такое поведение, — крикнула ему Манолла. — Пять веков ожидания — долгий срок, а времена всегда были безжалостны к нам.

Лизаэр не находил ответа и изо всех сил пытался сохранить самообладание. Он привык к нормам придворной жизни и даже с друзьями держался отстраненно. Откровенное панибратство людей Маноллы больно задевало его. Неожиданно для себя он оказался властителем большого королевства, о котором не знал практически ничего.

Скомканная церемония встречи не оставляла места для вопросов о возращении принца из Дасен Элюра или об унизительном происшествии на Орланском перевале. Асандир деликатно сообщил Манолле, что из-за бурана он и его спутники две ночи подряд почти не смыкали глаз. Поняв намек, наместница тут же утихомирила своих людей. Почетный караул поспешно вскочил на коней, готовый препроводить наследного принца и остальных гостей туда, где их ожидал отдых в самых лучших условиях, какие только существовали на западном форпосте клана.

Распорядившись о том, чтобы нужды высоких гостей были удовлетворены, а их уставшие кони — отведены в конюшню и накормлены, Манолла удалилась в свою хижину, тихо закрыв за собой грубую дощатую дверь. Там она сняла обруч и сбросила плащ, оставшись в черном церемониальном платье. Седеющие, украшенные перьями волосы создавали у нее над головой подобие нимба. Манолла глядела на мага, сидевшего на корточках на некрашеных досках пола возле разожженного очага. Хижина эта служила ей чем-то вроде кабинета, однако внутри не было ни письменных принадлежностей, ни свитков пергамента, ни даже подобия письменного стола. Пустая винная бочка, стоявшая в углу, служила вместилищем для свернутых карт. Стол в этом жилище все же имелся, но такой же грубый и шершавый, как и дверь. Стена за ним была затянута волчьей шкурой, державшейся на ремешках из сыромятной кожи. Шкура служила единственной надежной преградой на пути холодных ветров, задувающих сквозь неплотно пригнанные доски стены.

— Ты хотела поговорить со мной, — негромко напомнил Асандир.

Рука удивленной Маноллы инстинктивно потянулась к бедру, где у нее обычно висел меч. Наместница тут же опомнилась.

— Я хочу услышать то, о чем невозможно говорить при всех.

Асандир невольно улыбнулся — смелая и порывистая Манолла ничуть не изменилась.

В хижине пахло кедровым деревом и промасленной кожей. Асандир расстегнул влажные манжеты и приблизил к огню руки, пытаясь согреть их. Когда он снова поднял глаза на Маноллу, улыбки на его лице уже не было.

— Если твои люди желают отпраздновать возвращение наследного принца, празднество не должно растягиваться надолго. В Миртельвейнском болоте появилась новая ядовитая порода метласских змей. Хуже всего, что эти змеи не местные, а пришлые. Если только они начнут плодиться в угрожающих количествах, нам придется уезжать отсюда очень быстро.

Манолла, еще не остывшая после разговора с Грихеном, сердито сказала:

— Да знаю, Дакар мне рассказал: вы спешите к Альтейнской башне. — Приблизившись к очагу, наместница схватила кожаную подушечку и уселась на нее, раздраженно тряхнув надоевшими юбками. — Так вот, я думаю, что беда в далеком Миртельвейне никак не объясняет ваших уклончивых ответов.

— Я же вижу, о чем ты хочешь спросить: сможешь ли ты вместе с этим плащом снять с себя и должность наместницы? — Суровое лицо Асандира снова потеплело. — Содружество Семи пока еще не провозгласило Лизаэра законным наследником Тайсанского престола. Но дело вовсе не в том, что принц недостоин быть вашим королем.

— Что ж, хвала Эту.

Манолла встала и прошлась взад-вперед. Хотя у нее на ногах были тяжелые сапоги для верховой езды, она, как и все люди клана, привыкла двигаться бесшумно.

— Поймите и моих людей. Скажи я им, что праздника не будет, дело может кончиться бунтом.

Тронутый ее искренностью, Асандир ответил прямо:

— Если Лизаэр и его брат сумеют победить Деш-Тира, коронация произойдет очень быстро.

— Так значит, древние летописи говорят правду? — Манолла, казалось, была неприятно поражена собственной догадкой. — Значит, один из вашего Содружества, тот, кто запечатал Южные Врата, когда Деш-Тир только прорвался на нашу землю, действительно принял первый удар на себя и остался калекой?

— Да.

Чувствуя, что женщина дрожит от волнения, Асандир встал, взял ее за локоть и мягко, но повелительно усадил на свой стул. Сила и воля Маноллы представляли разительный контраст с хрупкостью ее рук. Асандиру показалось, что он дотронулся до птичьего крыла.

— Я не стану напрасно успокаивать тебя. Деш-Тир — противник неведомый и опасный. Пророчество Дакара предвещает победу над ним, это так. Но никто не возьмется утверждать, что братья, которым предстоит взвалить на свои плечи все тяготы сражения с Деш-Тиром, выйдут из этой битвы целыми и невредимыми. Восхождение Лизаэра на престол необходимо отложить до тех пор, пока над Этерой вновь не засияет солнце.

Снаружи доносились звонкие голоса и смех, заглушавшие привычный скрип точильного круга и скрежет металла. Манолла совладала с собой и прежним ровным голосом спросила:

— А что станется с нашими людьми, если Илессид будет покалечен или погибнет?

Асандиру не хотелось встречаться с ней глазами, и он отвернулся к огню.

— В первом случае Лизаэр сможет оставить наследников, а во втором... мы точно знаем, что в Дасен Элюре остались другие потомки Илессидов. — Желая показать, насколько он разделяет ее тревоги, маг добавил: — Королевству Ратана повезло меньше, чем вам. Тейр-Фаленит, которого ты видела, последний в своей династии. А потому, госпожа Манолла, смею тебя заверить, что Содружество Семи будет оберегать жизнь обоих принцев. Разумеется, настолько, насколько нам это по силам.

Путь из Эрданы на юг, туда, где среди холмов стоял бывший летний дворец старого графа, при неспешной езде занимал три дня. Хотя ответные послания, которые Элайра везла Главной колдунье, не содержали ничего срочного, она покрыла все расстояние за меньшее время. Торговые караваны по осенней распутице уже не ходили; к этому времени гильдии обычно успевали запастись всем необходимым на зиму. А тут еще неожиданно ударил мороз, вскоре опять сменившийся дождем. Элайре вовсе не требовались попутчики; наоборот, ей хотелось одиночества, чтобы окончательно привести в порядок свои мысли. Она предпочла истратить выданные ей подорожные деньги не на то, чтобы переночевать на постоялом дворе, а на наемных лошадей, чтобы ее собственная бежала налегке. Если она вернется поздно ночью, рассуждала Элайра, у нее будет возможность вымыться в горячей воде и отдохнуть перед тем, как давать отчет о случившемся в таверне.

Однако погода словно вступила в сговор с природными стихиями и нарочно старалась помешать юной колдунье. Элайра ехала в темноте, под непрекращающимся дождем, не в силах различить ничего в двух шагах от собственного носа. К тому же после вторжения Деш-Тира дороги к западу от Кельсина пришли в полное запустение. Едва заметный след от колес, тянущийся меж голых холмов, — вот и вся дорога. Но это днем. В долинах росли кустарники и рощи из низкорослых дубов, задыхавшихся в зловонном месиве гниющих листьев. Поскольку последний отрезок пути Элайра ехала на своей любимой кобыле, она не могла позволить себе гнать лошадь сквозь кустарники, соседствующие с овражками и барсучьими норами, где так легко оступиться и сломать ногу.