Неожиданно Пескиль застыл на месте, плечом отпихнув Лизаэра назад.

— Тихо, — прошептал он. Лизаэр оцепенел.

— Не двигайтесь, — предупредил Пескиль. Командира не интересовали освещенные участки леса; его внимание было сосредоточено на погруженных в тень зарослях. Лизаэр тоже стал следить за лесом. За тучей комаров, танцующих в солнечных лучах, под изгибами серебристых арок буковых ветвей с их листьями цвета меди он увидел в земле зияющие черные дыры. Комья дерна свидетельствовали о том, что, когда земля под ногами лошадей начала оседать и проваливаться, животные отчаянно били передними копытами, стремясь выскочить из опасного места. Возле одной из ям валялись меч и золотая бахрома, оторванная от попоны. Тут же лежали убитые всадники. Руки одних были широко раскинуты, другие сжимали в мертвых пальцах древко убившей их стрелы. Лизаэр почувствовал, как у него закипает кровь и весь он наполняется неизъяснимой яростью, но заставил себя продолжить наблюдение. Он смотрел на примятые кусты, окровавленные колья и разорванную человеческую плоть, пытаясь воссоздать картину гибели тех, кому удалось спастись от буйства водной стихии.

Судя по всему, лесные варвары основательно готовились к встрече итарранской армии.

Из глубины леса донесся чей-то стон. Лизаэр напрягся, готовый вскочить и броситься на подмогу. Пескиль резко осадил его. По сломанной ключице побежали волны боли, перекликаясь с болью в левой стороне груди. Лизаэр только сейчас понял, что у него сломано несколько ребер. Лекарь почему-то тоже их пропустил. Пескиль мозолистой ладонью прикрыл Лизаэру рот, заглушая шумное дыхание.

Наклонившись к самому уху принца и дохнув на него чесноком, Пескиль прошептал:

— Молчите. Одно неверное движение, малейший шум — и вы всех нас погубите.

Командир наемников не отпускал принца до тех пор, пока крик несчастного солдата разом не оборвался. Подтверждение словам Пескиля было жестоким, но убедительным. Вскоре послышались характерные булькающие звуки. Звуки перерезаемой глотки.

Пескиль медленно разжал пальцы. На щеке Лизаэра остался след от его ногтей. Взгляд принца был полон смятения. Командир наемников несколько раз взмахнул рукой, подав условный сигнал своим людям. Потом, взяв Лизаэра за запястье, он осторожно пополз с ним в лес.

Теперь они двигались еще медленнее. Поскольку дом шагу можно было ожидать замаскированных ловушек, особенно между деревьями, Лизаэр учился двигаться так, как Пескиль. Тот, прежде чем передвинуться, бесшумно втыкал в землю кинжал, ощупывал все вокруг и лишь потом переползал на проверенное место. Голову Пескиль постоянно держал склоненной, тщательно избегая касаться веток, стеблей ползучих растений и висячих корней, ибо любой из них мог привести в действие ловушку-пружинку. Повсюду тяжелый запах недавней смерти забивал собой ароматы раннего лесного лета. Кое-где мох был влажным и теплым от еще не успевшей остыть крови. Лес становился гуще и сумрачнее. В какой-то момент Пескиль замер на месте и стал медленно вытаскивать из ножен меч, зажимая пальцами лезвие, чтобы оно случайно не скрипнуло.

Лизаэр полз за ним, стараясь смотреть туда, куда смотрел Пескиль.

За частоколом берез и темных елей стайка проворных мальчишек сновала вокруг мертвых итарранских солдат. Лизаэр предположил, что эти маленькие дикари в одеждах из оленьей кожи выполняют приказ взрослых, снимая с погибших оружие и все, что может пригодиться. Неожиданно на поясе одного из ребят что-то блеснуло. Кинжал. Лизаэр присмотрелся и стиснул зубы: теперь он отчетливо видел, что руки мальчишек едва ли не по локоть запачканы кровью. Значит, вот кто добивал здесь раненых! Лизаэр не успел и глазом моргнуть, как один из малолетних варваров быстро и умело перерезал горло солдату, умолявшему о пощаде. Тех, кто лежал лицом вниз или находился без сознания, мальчишки добивали ударом в шею. Они действовали молча, быстро и невероятно сноровисто.

— Звериное отродье! — выдохнул Лизаэр.

— Мы отомстим, — прошептал Пескиль. — На этот раз мы их накроем. Больше ловушек здесь не будет.

Наемники, словно призраки, тройным кольцом неслышно окружили пригорок, где орудовали малолетние убийцы. Когда Пескиль дал сигнал к наступлению, вперед устремились лишь бойцы внутреннего кольца. Их задачей было убивать, а не ловить тех, кому удалось сбежать. Это сделают два других кольца людей Пескиля.

Звереныши во всем подражали своим отцам; пока одни добивали раненых, другие стояли на страже. Лизаэр, забыв о ранах, бросился вперед вместе с бойцами внутреннего кольца. Перед ним были не беззащитные дети, и он убивал их, почти не колеблясь. Как крыс. Это была не война, а казнь. Он срезал ядовитую поросль. Правитель вынужден принимать жестокие решения, и если они вызывают у него отвращение, он не должен этого показывать. А если они размягчают его волю, тогда он просто недостоин быть правителем.

Раз Аритон Фаленский втянул в войну и детей, пусть случившееся останется на его совести.

В долине, что примыкала к реке Талькворин, на небольшом холме, густо поросшем кустарником, единоутробный брат Лизаэра и его же смертельный враг, которого он поклялся убить, сидел вместе с пятью лучниками из клана Стейвена. У плеча Аритона примостился Джирет. Мальчик нетерпеливо вертел в руках лук, уверенный, что может стрелять не хуже взрослых. Сам Аритон был безоружен. Он сидел с полусогнутыми ногами, сложив руки на коленях. Судя по его склоненной голове и полузакрытым глазам, он собирался вздремнуть.

На самом деле он просто отсоединил свое сознание от окружающего мира.

Гонцы уже сообщили ему, как развивались события на берегу Талькворина. Аритон узнал, что Илессид двигался в арьергарде одного из отрядов, на которые разделилась итарранская армия. Потом, когда поток прорвался в долину и понес Лизаэра вместе с конем, гнедой бесследно исчез. Но Аритон ни на мгновение не сомневался, что сам Лизаэр уцелел и не угодил ни в одну из ловушек.

Проклятие Деш-Тира по-прежнему жгло его, вгрызаясь в самые глубины воли. Он ощущал это проклятие постоянно; оно давило ему на разум, вползало в каждую его мысль и желание. Близкое присутствие Лизаэра будоражило ему душу, словно неутихающая страсть, вспыхивало как искра, раздуваемая в опасной близости от сухого трута.

Кошмар этот был слишком реальным; едва ли, столкнувшись с братом лицом к лицу, он сумел бы сохранить самообладание. Ему нужно держаться подальше от Лизаэра.

Если бы деширским кланам не требовалась его помощь в войне с Итаррой, он находился бы сейчас далеко отсюда.

— Не балуйся, Джирет, — неодобрительно качая головой, сказал мальчишке один из взрослых, видя, как тот натягивает тетиву, прицеливаясь в дерево. — Глупо воевать с деревьями. Нам теперь некогда делать тебе стрелы.

— Знаю, — сердито сверкнул глазами Джирет.

Его пальцы скользили взад-вперед по новенькой тетиве, сделанной из оленьей жилы. Мальчишка изо всех сил старался скрывать одолевавший его ужас. После того вещего сна он замкнулся в себе, и ладить с ним стало намного труднее.

Аритон мог бы сейчас его успокоить. Но Повелитель Теней не видел и не слышал происходящего вокруг. Его магический взор был обращен к полям сражений. Ни один маг не согласился бы по доброй воле увидеть картину, разворачивающуюся перед Аритоном. Зрелище душ, покидающих тела, истерзанные смертельными ранами, вышибало из равновесия его разум. Он окружил себя надежными защитными преградами, как когда-то в Итамоне. Накануне он употребил весь свой магический талант, с дотошностью механика сооружая и налаживая невидимый механизм, о котором бойцы кланов Стейвена даже не подозревали.

На протяжении всей прошлой ночи он босой ходил по долине, пересекая ее вдоль и поперек, и накладывал защитные магические и другие знаки, защищающие первые. Все эти знаки Аритон соединил в общую сеть и сориентировал ее хрупкие незримые линии по сторонам света. Дуб здесь, камень там, заросли кустарников, протянувшиеся с востока на запад... тысячи таких точек становились его ориентирами. Сейчас он внутренним взором просматривал результаты своего ночного труда, при необходимости перемещал знаки виртуозно сплетенной сети, усиливал одни и ослаблял другие. Все они должны были сработать с высочайшей точностью — только тогда над долиной раскинется лабиринт теней. Наступало время осуществить то, что было задумано еще тогда, на берегу ручья, когда дым тинеллы приоткрыл ему завесу будущего. Рукотворная тьма должна будет заслонить врагам глаза. Магия управления воздухом обманет их уши.