– Господин мой, не говори так! – с ужасом выдохнула Ио.

Но регент развеял ее страхи:

– Твой господин – храбрый человек, девочка. И это ему весьма пригодится, ибо жить он теперь будет среди нас.

Шпион неуклюже поднялся на ноги. В глазах его стояли слезы, однако светилось в них и еще что-то странное.

– Довольно, больше у меня времени нет, – сказал регент. – Можешь говорить – тогда останешься в живых; или же умрешь, если предпочтешь молчать. Выбирай.

– Раз так, я лучше расскажу, – сказал шпион. – Да и кто на моем месте поступил бы иначе? – Он расправил свой плащ (совершенно по-женски, ибо женщины заботятся о своей внешности, даже если горит их родной город) и приготовился отвечать на вопросы.

– Так уже лучше, – сказал Павсаний. – Вражеский шпион может стать весьма полезным. А стало быть, может не только остаться в живых, но и процветать в дальнейшем. Итак, кому ты передавал сведения?

– Артабазу.

– Прекрасно! И каковы были эти сведения?

– Я сообщал ему о том, что несколько месяцев и несколько подарков могут сделать любое сражение ненужным.

– И он тебе поверил?

Странный то ли мужчина, то ли женщина покачал головой:

– Поверил, но не смог убедить Мардония.

Вдруг Басий выронил свой меч. Меч упал острием вниз, проткнул ковер у самых его ног и вонзился в земляной пол. Басий тут же поднял его и с изумлением уставился на свою руку – все пальцы на ней распухли, кожа стала светло-серой.

– А ну-ка покажи, – приказал ему регент, однако Басий не подчинился. – Подойди сюда! – прикрикнул на него Павсаний.

Двигаясь, точно марионетка, Басий приблизился к регенту и протянул руку.

– Так, ясно, у шпиона в волосах спрятана отравленная шпилька. – Регент перевел взгляд на странную женщину. – А ну говори, каково противоядие?

– Нет у меня никакой отравленной шпильки, господин мой! – запричитала она. – Можете обыскать меня, если угодно.

– Ты наверняка спрятал ее, когда упал. Что ж, и твое знание ядов, наверное, тоже может еще пригодиться. Как твое имя?

– Эврикл, господин мой. Так меня раньше звали другие.

Регент рассеянно покивал.

– Басий, скажи часовым, чтоб тебя проводили к Кихезиппу, моему лекарю, – повелел он. – А вы все подойдите ближе и садитесь передо мной. Я устал задирать шею. Можете взять подушки, если хотите.

Я принес подушку для женщины-шпиона и еще одну, длинную, для нас с Ио.

Раскладывая на полу, я слышал, как Басий разговаривает с часовыми.

– И ты тоже садись, Пасикрат, – сказал регент.

Гонец уселся на подушку по его правую руку.

– А теперь, Эврикл, расскажи, почему ты дал Артабазу такой совет.

– Потому что ничего лучшего я посоветовать не мог, – ответил Эврикл. Он помолчал, точно собираясь с мыслями. – Война – последний довод в политике; и уж определенной победы в ней ни за кем быть не может – по крайней мере, я так считаю. Глуп тот царь, который продолжает войну, зная, что можно все уладить, немного подумав и немного заплатив.

– Значит, ты считаешь, что твой Великий царь глуп? – улыбнулся регент.

– Великого царя там уже не было. А Мардоний – хороший воин, однако весьма недалекий человек. Вот если бы командовал Артабаз…

– И что тогда? Что было бы с эллинами? Ты ведь тоже эллин, как сам только что утверждал.

– Вами бы и правили представители эллинов, как здесь и в Малой Азии, где есть наши города. Какая, в сущности, разница? И зачем умирать стольким людям?

– А ты знаешь людей, которые думают так же? В Афинах, например?

– Уверен, такие есть.

– Ты осторожен. Впрочем, я тоже. – Регент взглянул на Ио и на меня. – Позвольте мне объяснить вам – я имею в виду всех троих – то, на что вы, возможно, не обратили внимания. Правда, мне следовало бы сказать "позвольте нам объяснить", ибо ранее я беседовал с Пасикратом, и он разделяет мое мнение.

Шпион по-женски испуганно схватился руками за щеки:

– Что же это, господин мой?

– Нас здесь четверо мужчин, и наши интересы настолько близки, что их почти невозможно различить. Сперва я скажу лишь о Спарте и о Лаконии. Мы, спартанцы, самые лучшие воины в мире, и Великий царь теперь это знает.

Однако те, кому довелось услыхать звон мечей, понимают, что война – это не игра; мудрый человек старается избежать ее, если может. Что же касается славы, то мой дядя Леонид наелся ею досыта у Фермопил, и нашему семейству славы хватит до скончания веков – я уж не говорю о том сражении, которое выиграл сам. Таким образом, честный мир – наше единственное желание.

Женщина с мужским именем Эврикл едва заметно кивнула; ее немигающий взгляд был направлен на регента, точно она хотела заворожить его, как змея птичку.

– Наша страна разделена на такое множество воюющих полисов, – продолжал Павсаний, – что их буквально не счесть. Любая горная деревушка уже имеет собственные законы, чеканит собственные деньги и вооружает собственную армию, намереваясь, видимо, сокрушить такого же крошечного соседа. Ясно, что эллинам совершенно необходим прочный союз под руководством благороднейшего из полисов, а именно – моего родного города, который оказался таковым по счастливому стечению обстоятельств.

– По еще более счастливому стечению обстоятельств, – сказала женщина-шпион, – передо мной сидит сейчас представитель старейшего царского рода этого полиса, который, помимо того, является самым знаменитым и увенчанным славой из ныне живущих правителей.

– Благодарю тебя. – Регент с должным изяществом поклонился. – К сожалению, Спарта недостаточно сильна, чтобы объединить все остальные полисы. Более того, она еще и недостаточно богата. Я часто думаю: если бы нам, а не этим афинянам, так повезло и мы нашли бы в своей земле серебро или завладели бы сокровищницей Креза…[131] – Павсаний пожал плечами и умолк. Потом заговорил снова:

– Однако предположим: нам окажут помощь – или мы хотя бы пригрозим этим – и мы получим дополнительное войско.

Кавалерию, например, ибо наша слишком мала. Имея такую поддержку, а также некоторое количество золотых монет, чтобы одаривать ими кое-кого из дальновидных людей, можно многое сделать.

Женщина по имени Эврикл кивнула:

– О да, тогда многое было бы возможно!

– Господин мой, – шепнул Павсанию Пасикрат, – ты полагаешь, что можно говорить такое в присутствии этой девочки?

– Какое "такое"? Я мечтаю о заключении благородного мирного договора с Великим царем! Я мечтаю о величии Спарты, ибо она его заслужила, принеся стольких своих граждан в жертву! Что в этом плохого? Пусть девочка повторит мои слова любому!

– Ничего я повторять никому не буду, – сказала Ио. – Я вообще никогда ничего никому не пересказываю, разве что Латро, который сам ничего не помнит. Однако ты верно сказал, господин мой: интересы наших полисов совпадают!

– Повезло же твоему хозяину, девочка! Ну и рабыня у него! Умница! Я, собственно, давно это понял. Что же касается общих интересов, то сперва разберемся с этим Эвриклом, а потом уже вернемся к Фивам. Эврикл служит Великому царю, как он сам только что признался. Если точнее, он служит Артабазу. Он, естественно, мечтает получить вознаграждение за свою работу, как и любой другой человек. Великий царь хочет восстановить здесь былой престиж да еще и приумножить собственную славу. Так что мир и союзничество государств, возглавляемых благодарным ему правителем…

– Это именно то, о чем он мечтает, господин мой, – подсказал Эврикл. – Я знаю это совершенно точно. Хотя, естественно, следовало бы посоветоваться с кем-то из приближенных царя…

– Естественно. Ну а теперь о тебе, девочка. Твой город уже однажды заключил союз с Великим царем и, как справедливо говорил тебе твой друг Пиндар, был бы непременно разрушен Афинами, если бы не Спарта и не мои личные запреты. Разве тебе непонятно: все, что хорошо для твоих сильных союзников, хорошо и для тебя?

Ио покачала головой: