Гауэйн взял у него доспехи и вышел из холла. За ним последовали Вулфгар с Милберном и Бофонтом. Все весело смеялись шуткам Милберна, просившего Вулфгара несильно калечить доброго сэра Рагнора.

— В конце концов, милорд, — ухмыльнулся Милберн, — если тот отдаст Богу душу, на ком останется тебе срывать гнев, кроме как на нас троих?!

Сегодняшнее редкое зрелище обещало быть блистательным. Вся лондонская знать собралась поглядеть на предстоящий поединок. В небольших шатрах, задрапированных яркими тканями, сидели приближенные короля. Остальные места — наскоро сбитые грубые скамьи — занимали рыцари и дворяне рангом пониже. Ристалище было окружено многоцветными знаменами, предназначенными скрыть предстоящее столкновение от глаз крепостных крестьян, ибо поединок был делом чести и простой народ не был достоин смотреть на него.

Вулфгар и его рыцари появились на поле. Пока он и Гауэйн направлялись к шатру, носившему его цвета, Вулфгар оглядывал собравшихся. Шатер Вильгельма был все еще задернут тканью, не пропускавшей холодный ветерок, и Эйслинн нигде не было видно. Заметив суматоху вокруг шатра Рагнора, Вулфгар предположил, что тот прибыл рано и так же, как и он, стремится к скорейшему окончанию схватки.

Вулфгар спешился и, погладив Гунна, повесил на шею коню торбу с ячменем, а сам вошел в шатер, где Гауэйн уже проверял звенья кольчуги и крепость щита. Вулфгар молча надел кожаную тунику, которую полагалось носить под доспехами, и с помощью Гауэйна натянул тяжелый панцирь.

Перед ними поставили вино и мясо. Вулфгар отказался, но Гауэйн жадно припал губами к чаше. Видя это, Вулфгар удивленно поднял брови:

— Неужели мы потеряем девушку в столь незначительной стычке, Гауэйн! Поверь, для этого нужен противник куда сильнее!

Молодой рыцарь отсалютовал ему мечом.

— Мой повелитель, я верю в вас!

— Вот и хорошо, — кивнул Вулфгар, пристегивая меч. — А теперь отставь чашу и дай мне латные рукавицы, прежде чем придется приводить тебя в чувство.

Гауэйн с улыбкой поклонился и подчинился.

Время тянулось бесконечно. Вулфгар старался не думать об истинных намерениях Вильгельма, просто твердил себе, что должен победить. В прошлом он не раз бывал первым во многих турнирах и теперь должен показать, на что способен, поскольку знал: Рагнор могуч и коварен. Раньше они никогда не сходились на ристалище, однако глупо считать, что Рагнора легко одолеть. Придется потратить немало сил и смекалки.

Зазвучали трубы, возвещая о прибытии короля и придворных. Эйслинн, конечно, приехала с Вильгельмом, единственная женщина среди всех. Будь на месте короля другой человек, Вулфгар встревожился бы, но он хорошо знал преданность монарха королеве Матильде. Никто не мог упрекнуть Вильгельма в супружеской неверности.

Вулфгар откинул занавес и вышел из шатра, подле которого стоял Гунн. Он снял торбу и погладил жеребца по бархатистой морде, тихо беседуя с ним, как с близким другом. Гунн фыркнул и, словно в ответ, кивнул. Вулфгар вскочил в седло, а Гауэйн вручил ему шлем и щит. Шатер Вулфгара стоял поодаль от королевского шатра, и рыцарь, как ни старался, не смог увидеть Эйслинн.

В этот момент появился Рагнор в сопровождении что-то горячо толкующего Вашеля. Сев на коня, Рагнор заметил противника и отвесил ему издевательский поклон.

— Наконец-то, Вулфгар, мы встретимся! — самоуверенно смеясь, окликнул он. — Приезжай погостить к нам с прелестной Эйслинн в Даркенуолд, когда захочешь. Я, пожалуй, позволю тебе взглянуть на нее, поскольку и ты мне этого не запрещал.

Гауэйн, сжав кулаки, выступил вперед.

— Успокойся, — посоветовал Вулфгар. — Это мое дело. Позволь мне удостоиться чести сбить его на землю.

— Как, Вулфгар! Еще один юнец потерял голову из-за прекрасной дамы? — злорадно фыркнул Рагнор, раскачиваясь от хохота в седле. — Тяжело тебе будет удержать всех, кто жаждет заполучить ее! Клянусь, даже твой любимый Суэйн не прочь помять ее беленький животик! Кстати, где этот добрый малый? Охраняет мои земли?

Вулфгар уже успел разгадать его игру и не собирался ни словом, ни жестом выказывать, что слышит его. Вашель что-то пробормотал кузену, чем вызвал новый взрыв хохота. Лишь призыв труб. немного всех успокоил. Рыцари помчались навстречу друг другу, словно собираясь сразиться, но на полпути разъехались и галопом поскакали к королевскому шатру. Только сейчас Вулфгару удалось увидеть желтую сетку на головке Эйслинн. Приблизившись, он заметил под ее подбитым лисицей плащом желтое бархатное платье, и. На душе у него стало легко. Своим нарядом девушка без слов давала понять, кого из рыцарей предпочитает.

Вильгельм, стоявший у шатра, ответил на их приветствия, прочел условия поединка и наказал блюсти их, каков бы ни был исход. Эйслинн, бледная и напряженная, сидела рядом с королем, очевидно, сильно волнуясь. Ей хотелось громко, на весь мир, крикнуть, что ее сердце давно отдано Вулфгару, но правилами предписывалось вести себя скромно и сдержанно.

Снова раздался пронзительный трубный глас, и, когда всадники повернули коней, Эйслинн показалось, что Вулфгар взглянул на нее. Но так ли это? Девушка сама не знала — слишком быстро он отвел глаза.

Каждый рыцарь направился к тому месту, где стояли знамена с их гербами. Оба повернулись друг к другу и надели шлемы. Взяв врученные секундантами копья, они вновь отсалютовали королю. Опять заиграли трубы. Как только они смолкнут, начнется поединок.

Эйслинн умирала от страха, но, ничем не выказывая обуревающих ее чувств, сидела гордая и недоступная. Только сердце бешено колотилось, и кулаки под плащом были судорожно сжаты. Она про себя твердила молитву, которую читала в церкви этим утром.

Когда в воздухе прозвучала последняя нота, девушка затаила дыхание. Боевые лошади рванулись вперед. Цокот огромных копыт вторил стуку сердца Эйслинн. Рыцари сшиблись с громом и бряцанием оружия. Копье Вулфгара отскочило от щита Рагнора, копье Рагнора расщепилось, ударившись о панцирь противника. Эйслинн облегченно вздохнула, увидев, что Вулфгар невредим и остался в седле. Рыцари вернулись на прежние места, взяли новые копья, и ее вновь охватил страх. Вторая атака началась без предупреждения. На этот раз в щепки разлетелось копье Вулфгара. Рагнор пошатнулся от удара, и его копье пролетело мимо. Противники в третий раз сменили оружие. Гунну поединок явно пришелся по вкусу, и Вулфгар ощущал, как подрагивают мускулы неукротимого жеребца.

На сей раз противники ринулись друг на друга, и словно гром прогремел среди ясного неба. Вулфгар попал в край щита Рагнора, Гунн ударил грудью его коня, и всадник свалился на землю. Эйслинн прикусила губу, когда Гунн споткнулся, но ухитрился сохранить равновесие. Вулфгар, видя, что соперник пытается подняться, отбросил копье и спешился сам. Рагнор, злобно зарычав, схватился за булаву, но она оказалась без шипов, и он тут же ее отбросил. Будь на ней шипы, она превратилась бы в смертельное оружие, но Вильгельм позаботился о своих рыцарях. Однако в душе Рагнора по-прежнему бушевала жажда крови.

Вулфгар вытащил боевой топор, взвесил на руке и тоже отложил. Рыцари выхватили двуручные мечи и сошлись в рукопашной. Эйслинн, сжав зубы, наблюдала за происходящим. Клинки скрестились. Удары следовали с такой быстротой, что трудно было уследить за ними. В острых лезвиях ярко отражалось солнце, и в холодном воздухе стоял непрерывный звон. Время от времени раздавался глухой стук — это мечи задевали за щиты. Пот градом катился по лицам врагов, капал за панцири и увлажнял кожаные туники.

Рагнор действовал быстро и ловко, Вулфгар сражался чуть медленнее, но его удары были много весомее и вернее. Казалось, проходило испытание не только силы, но и воли. Тот, кто сумеет протянуть дольше, окажется победителем. Наконец Рагнор почувствовал тяжесть меча, и, ощутив это, Вулфгар, словно почерпнув энергию из неведомого источника, удвоил усилия. Но внезапно он запутался ногой в цепи отброшенной булавы.

Видя это, Рагнор начал наступать, осыпая противника свирепыми ударами. Вулфгар упал на колено. Эйслинн привстала и прикрыла рот ладонью, заглушая крик. Однако Вильгельм услышал ее и понял, к кому склоняется сердце девушки.