Беседа в баре на Англерс-Рест велась на тему об искусстве. Кто-то спросил, стоит ли смотреть новый фильм «Приключения Веры».

– Очень интересно, – ответила мисс Постлетвейт, прислуживающая в баре. – Это сумасшедший профессор, который заманил к себе девушку и хочет превратить ее в рака.

– Превратить в рака? – изумились мы.

– Да, сэр, в рака. Он собирал тысячи раков в коллекцию, вываривал их и добывал какой-то сок из их желез. Он уже готовился впрыснуть сок в позвоночник этой девушки, Вере Далримпль, когда в дом ворвался Джек Фробишер и помешал ему.

– Почему же он это сделал?

– Потому что он не хотел, чтобы девушка превратилась в рака.

– То есть как это? – возмутились мы. – Зачем понадобилось профессору превращать ее в рака?

– Он был зол на нее.

Кто-то из нашей компании возмутился:

– Терпеть не могу этих дурацких историй!.. Они так неправдоподобны, нежизненны…

– Простите, сэр, – послышался чей-то голос, и мы тут только заметили мистера Маллинера. – Простите, что я вмешиваюсь в частный разговор, – продолжал он, – но я слышал только ваше последнее замечание, и оно задело меня за живое. Вы говорите – неправдоподобно. Как можем мы с нашим ничтожным опытом ответить на такой вопрос? Почем знать, может быть, вот в эту минуту сотни девушек превращаются в раков? Простите мою горячность, сэр, но мне пришлось много перенести из-за человеческого скептицизма. Мне приходилось встречать людей, отказывавшихся верить истории о моем брате Вильфреде просто потому, что она несколько необычна.

И взволнованный мистер Маллинер потребовал шотландского виски с лимоном.

– Что же такое случилось с вашим братом Вильфредом? Неужели он превратился в рака?

Мистер Маллинер устремил свои детски-чистые голубые глаза на говорившего.

– Нет. Конечно, я мог бы сказать, что он превратился в рака, но я всегда говорю только правду, какой бы она ни была. Нет, раки тут ни при чем. Просто с ним произошла забавная история. Мой брат Вильфред, – рассказывал мистер Маллинер, – самый умный из всей нашей семьи. Еще мальчиком он не раз прожигал на себе одежду кислотами. В университете же он специально занялся химическими изысканиями. В результате еще молодым человеком он прославился как изобретатель таких известных в торговле вещей, как «Магические чудеса Маллинера» – собирательное название для кремов «Смуглая цыганка», «Снег горных вершин» и ряда других чудодейственных препаратов, частью для туалета, частью лечебных, для уничтожения болезней и недостатков кожи.

Конечно, Вильфред был очень занятой человек и, вероятно, именно потому, несмотря на природное обаяние, – свойство всех Маллинеров, – он достиг тридцати одного года, ни разу не вкусив сладостей любви. Он говорил, что у него просто не хватает на это времени.

Но мы, все мужчины, попадаемся рано или поздно, и чем достойнее человек, тем тяжелее его участь. На курорте в Каннах Вильфред встретил мисс Анджелу Пурдю, и она моментально его рокировала. Правда, она была очаровательна, особенно понравилась Вильфреду ее здоровая смуглая кожа. Он сделал предложение и получил согласие. Мисс Анджела спросила его, что больше всего ему в ней понравилось, и Вильфред чистосердечно признался.

– Как жаль, – сказала она, – что загар так скоро сходит. Ах, если бы я знала средство, как его сохранить!

Даже в моменты высоких эмоций Вильфред не переставал быть деловым человеком.

– Вы должны испробовать чудодейственный Маллинеровский крем «Смуглая цыганка», – ответил он. – Небольшая банка стоит полкроны, большая – семь шиллингов шесть пенсов. Зато большая содержит крема в три с половиной раза больше. Употребляется на ночь перед сном и втирается губкой. Мы получили лучшие отзывы о креме от известных аристократок и можем показать их всем желающим в конторе лаборатории.

– В самом деле крем так хорош?

– Это мое изобретение, – скромно сознался Вильфред.

Анджела взглянула на него с обожанием.

– О, какой вы умный! Любая девушка была бы счастлива стать вашей женой.

– О, что вы! – отнекивался Вильфред.

– Однако мой опекун придет в ярость, когда я ему объявлю о нашей помолвке.

– Почему в ярость?

– После дяди я унаследовала большое состояние, и опекун очень хотел бы, чтобы я вышла замуж за его сына Перси.

Вильфред поцеловал ее и сказал с презрительным смешком:

– Ничего, мы его уломаем.

Но через несколько дней после возвращения в Лондон Вильфреду пришлось вспомнить предостережение Анджелы. Он занимался в своей лаборатории, изобретая средство, уничтожающее типун у канареек, как вдруг ему передали визитную карточку. «Сэр Джаспер Ффинч-Ффароумер, баронет» – прочел он.

– Странная фамилия. Пригласите сюда этого джентльмена, – сказал он.

Вошел очень толстый пожилой человек с широким розовым лицом. Обычно такие лица бывают жизнерадостны, но в настоящий момент лицо это имело озабоченное выражение.

– Сэр Джаспер Финч-Фароумер? – спросил Вильфред.

– Ффинч-Ффароумер, – поправил гость, чутким ухом уловивший покражу двух «ф».

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru