Беседа в «Привале рыболова», всегда углублявшаяся к закрытию, коснулась Современной Девушки, и Джин-с-Тоником, сидевший в углу, заметил, что вымирают целые типы.

– Помню, – сказал он, – каждая вторая, в бальных туфлях, была выше шести футов, а уж извивались они как игрушечные рельсы. Теперь они футов в пять, сбоку их вообще не видно. С чего бы это?

Двойное Виски покачал головой.

– Тайна тайн. Возьмите собак. Вот все кишит мопсами, вот ни единого мопса, одни болонки и шпицы. Странно…

Пиво и Двойное Виски согласились с тем, что это странно, мало того – непонятно. Очень может быть, сказали они, что нам и не надо этого знать.

– Нет, господа, – сказал мистер Маллинер, отрешенно попивавший виски с лимоном, и бодро выпрямился, чтобы поделиться мыслью, – совсем не трудно понять, почему исчезли величавые, царственные девушки. Так обеспечивает природа выживание человечества. У особей, которых описывал Мередит и рисовал дю Морье, ни браков, ни детей быть не может. Нынешний мужчина не решится сделать предложение.

– В этом что-то есть, – признал Двойное Виски.

– Еще бы! – откликнулся мистер Маллинер. – Я знаю, о чем говорю. Влюбившись в Аврелию Каммарли, племянник мой, Арчибальд, изливал мне душу. Любил он безумно, но сама мысль о предложении ввергала его в такую слабость, что только бренди могло ему помочь. Однако… Но не лучше ли рассказать все это с самого начала?

Те, кто не слишком хорошо знал моего племянника (сказал мистер Маллинер), считали его обычным недалеким юношей. Узнав его получше, они обнаруживали свою ошибку: недалеким он был, но далеко не в обычной степени. Даже в клубе «Трутни», где умственный уровень довольно низок, нередко замечали, что, будь его мозги матерчатыми, их едва хватило бы на трусы для канарейки. Безумно и беззаботно шествовал он по жизни и до двадцати пяти лет испытал сильное чувство лишь однажды, когда на Бонд-стрит в разгар сезона заметил, что лакей выпустил его в разных гетрах. И тут он встретил Аврелию.

Первая их встреча всегда казалась мне исключительно похожей на пресловутую встречу Данте и Беатриче. Как вы помните, Данте с Беатриче не беседовал, как и Арчибальд с Аврелией. Данте вылупил глаза, как и Арчибальд. Оба они влюбились сразу. Наконец, Данте было девять лет, что же до Арчибальда, именно на этом возрасте остановился он в своем развитии.

Разница только в том, что Данте шел по мосту, тогда как мой племянник вдумчиво пил коктейль у окна кафе. Когда он приоткрыл рот, чтоб рассмотреть улицу получше, в поле его зрения вплыла греческая богиня. Выплыв из магазина, она остановилась, чтобы схватить такси, и мой племянник влюбился.

Это странно, ибо обычно он влюблялся в девиц иного типа. Как-то взял я здесь, в «Привале», книжечку, изданную полвека назад и принадлежавшую, вероятно, нашей очаровательной хозяйке. Называлась она «Тайна сэра Ролфа», героиня же, леди Элейн, была величава и прекрасна, с породистым носом, надменным взором и той особой статью, по какой всегда узнаешь дочь графского рода, уходящего в глубь времен. Вот вам и Аврелия Каммарли.

Однако, увидев ее, Арчибальд пошатнулся, словно пил не первый, а хотя бы десятый коктейль.

– Вот это да! – заметил он.

Чтобы не упасть, он вцепился в подвернувшегося Трутня и увидел, что это Алджи Уилмондем-Уилмондем, то есть именно тот, в кого и надо вцепляться, ибо он знает всех на свете.

– Алджи, – хрипло и тихо выговорил мой племянник, – постой-ка минутку.

Тут он запнулся, припомнив, что Алджи – первоклассный сплетник, и продолжал уже в личине:

– Кто это там, а? Вроде бы встречались…

Проследив за его перстом, Алджи успел заметить, как богиня садится в такси.

– Вот это? – проверил он.

– Да, – отвечал Арчибальд, зевая для пущей верности. – Никак не вспомню…

– Аврелия Каммарли.

– Да? Значит, ошибся. Мы не знакомы.

– Могу познакомить. Она будет на скачках.

Арчибальд зевнул еще раз.

– Что ж, – согласился он, – разыщу, если не забуду. А есть у нее какие-нибудь родители?

– Я знаю тетку. Живет на Парк-стрит. Жуткая зануда.

– Зануда?! Эта дивная… то есть миловидная девушка?

– Тетка. Она считает, что Бэкон написал Шекспира.

– Бэкон? Как это? Кого?

– Это такой лорд. Ну, про Шекспира ты слышал. Тетка считает, что его пьесы написал не он, а этот самый лорд. Уступил, что ли.

– Молодец, – одобрил Арчибальд, – хотя кто его знает… Может, задолжал твоему Шекспиру.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru