— Постель мне заправить? — с печальным сарказмом поинтересовался майор.
— Как хотите, — пожала плечами Дэльфин. Она вовсе не выглядела виноватой, и в душу Виноградова закралось смутное подозрение, что, может быть, прошлой ночью он сам спьяну предложил новой знакомой такой способ решения ее проблемы, а теперь по трезвости и забыл, что предоставил для любовного свидания свой номер. — Я закурю?
Судя по всему, уходить она никуда не собиралась.
— Пожалуйста!
— Сюрприз? Удивлены?
— Не только… — Значит, подумал Виноградов, никакой предварительной договоренности между нами не было. — Не только удивлен. Но и немного расстроен!
— Почему? — то ли не поняла, то ли не все расслышала Дэльфин. — Чем расстроены?
Владимир Александрович вместо ответа вполне недвусмысленно кивнул на разобранную кровать и на успевшую окончательно привести себя в порядок посетительницу.
— Ах, это! — сообразила та. И вполне доступно объяснила, что виденное Владимиром Александровичем есть не более чем элементарная маскировка. На случай непредусмотренного визита в номер к Виноградову посторонних лиц…
Действительно, что подумает горничная или кто-то из администрации, застав в номере у мужчины обнаженную, спящую на измятой постели красавицу? Что угодно — только не то, что посетительница проникла сюда в отсутствие и без ведома самого хозяина. Скорее Виноградову бы в такой ситуации просто позавидовали — и с извинениями убрались восвояси.
— Очень хорошо. Ваша идея?
— Нет, это довольно старый прием.
— Все равно… Хотя, конечно, чертовски жаль.
Но Дэльфин сразу же пресекла робкую попытку собеседника спасти свое мужское достоинство:
— Мало времени. Давайте сразу к делу!
— Итак? — В ответ он решил не церемониться, сел в кресло и вытянул вдоль ковра уставшие за день ноги: — Слушаю вас, мадемуазель.
Подождав пока дама сядет на край так и не убранной постели, Виноградов достал рукой до выключателя и зажег старомодный торшер — так, что теперь он был в тени, а на свету оказалась собеседница.
— Уберите! Лучше, чтобы никто не знал, что вы уже вернулись.
— О том, что я прошел в номер, нетрудно узнать, поинтересовавшись внизу, у портье. Или даже просто глянув на стойку с ключами.
— Хм, тоже верно! — согласилась Дэльфин. С непосредственностью первоклассницы она подогнула под себя ноги, одной рукой обхватила обтянутые джинсовой тканью коленки, а другой переставила поближе к себе тяжелую стеклянную пепельницу. — Вам привет от Генерала.
— От какого генерала? — Странно, но Виноградов особого удивления не почувствовал.
— Вы не знаете Генерала? — подняла брови француженка.
— Наоборот. Я знаю их много… Иногда мне даже кажется, что слишком много.
— О, я могу тогда сказать точнее — от Генерала, который перед поездкой сюда вручил вам вот это… — Девушка с прежней бесцеремонностью выдвинула ящик тумбочки и продемонстрировала Владимиру Александровичу лежащий там июньский номер «Финансов и рынка».
— Это мой журнал! — возмутился Вино градов.
— Не волнуйтесь, ваш экземпляр мне не нужен. У меня есть такой же.
— Точно такой же?
— Естественно, не на русском — это было бы слишком сложно объяснять посторонним.
Виноградов помотал головой: туман и звон, густая боль и никакого мыслительного процесса. Такое же ощущение было у него как-то после жестокого спарринга на «Динамо»…
— Слушайте, а кто вы такая?
— Интерпол… Парижское бюро. А имя, фамилия все остальное — подлинные.
— И документик имеется? — на английском языке вопрос звучал несколько по-другому, но тоже по-идиотски.
— Нет конечно! — опять подняла брови собеседница. У нее это, кстати, очаровательно получалось. — Я же работаю здесь под прикрытием. Ясно? Под легендой, неофициально…
— Допустим. Чего вы хотите?
— Я лично? Я хочу в душ и спать! — Дэльфин передернула плечиками. — Позавчера поела местного астурийского сыра — такая гадость! Второй день наизнанку выворачиваюсь. Да еще это дешевое кислое «тинто»… Наши вина намного приятнее.
— Не скажи-ите! — с видом гурмана про тянул Владимир Александрович.
— Странно, — фыркнула незваная гостья. — С каких это пор русские милицейские майоры начали разбираться в выпивке и гастрономии?
— Какие майоры?
— Не валяйте дурака. Вас идентифициро вали еще при выдаче визы — по фотографии.
Дэльфин порылась в кармашке и предъявила Виноградову его собственный снимок, один из тех, что сдавались в туристическое агентство:
— Это — вы?
— Да, похож… Здесь я вышел несколько хуже, чем в жизни, верно?
Но девица уже разворачивала перед собеседником ксерокопию газетной статьи:
— Значит, и это — вы!
Текст был на французском, подпись автора тоже ничего не говорила, но с большой, в четверть полосы, фотографии на Владимира Александровича глядел он сам — в форме, при погонах и до неприличия довольный собой. Слева стоял капитан теплохода, а между ними тоскливо улыбалась в объектив укутанная во что-то больничное женщина.
— Понял! — Теперь не стоило труда сообразить, когда делался снимок. После освобождения многострадального «Чернышевского» на борт толпой повалили корреспонденты — и наши, и иностранные… Вкусил свою порцию славы и оказавшийся в центре внимания Владимир Александрович.
— Перевести?
— Да нет, не стоит… Я думаю, там что-то вроде: «Отважный русский майор спасает попавшую в лапы к бандитам француженку!» Верно?
— Почти. В основном, правда, про тот бардак, который у вас там творится.
— Считай, что познакомились, — кивнул Виноградов, глядя, как в пепельнице догорают обрывки бумаги. — Фу, запах… Еще пожарная сигнализация сработает — не боитесь?
— Нет, — вполне серьезно отреагировала Дэльфин. — Проверено! У них здесь датчики с более высоким порогом чувствительности.
— А как насчет других… датчиков?
— Я посмотрела — вроде «ушей» пока нет. Но вы же понимаете…
— Понимаю! — В конце концов, защита информации — проблема общая, а у Интерпола здесь технических возможностей поболее, чем у одинокого «туриста» из России.
