А Тернер говорил, говорил охотно и много. Он рассказывал девушке о себе, о своих друзьях, он искренне надеялся, что она все же научится видеть в нем обычное… ну, не совсем обычное, но живое существо, которое просто не заслуживает травли. Он не боялся охотников — тем более что силы уже в немалой степени к нему вернулись. Может, еще одного поединка с ньорком он и не перенес бы, но для людей, сколько бы их ни было, его силы, скорости и живучести хватило бы с избытком. Тернер просто не хотел очередной бойни.

Тщетно… она слушала, но не слышала. Потому что не хотела слышать, глядя в его сторону равнодушным взглядом и мысленно лелея мечту об убийстве. А может, думая о собственной смерти. Или еще о чем… Тернер ничего не мог прочитать за пустым взглядом черных глаз, направленных словно бы сквозь него, ничего не мог услышать в спокойном голосе.

И ему это надоело.

В чем-то тьер, безусловно, был фаталистом. Тысяча лет жизни любого научат относиться к предстоящим событиям с философским смирением. Он надеялся, что девушка поймет его, — не вышло. Что ж, такова судьба…

— Лови!

Тернер бросил ей тяжелый сверток. Она рефлекторно поймала его, и что-то внутри зазвенело.

— Твое оружие, — тут же пояснил он, не дожидаясь очередного пустого взгляда. — Ты можешь уезжать.

— Ты меня отпускаешь? — В ее голосе впервые за три дня послышались эмоции. Удивление, недоверие, сомнение — целая гамма.

— Ты считаешь, что демоны не умеют или не желают держать слово?

Она развернула сверток, извлекла оттуда свой меч. Тернеру показалось, что сейчас девушка бросится на него, хотя и знала, что не сможет причинить ему вред этим оружием, — но Черри только прицепила клинок к поясу, затем рассовала по укромным местам остальную амуницию. Он бросил девушке поводья ее скакуна, что все так же были привязаны к луке его седла.

— Уезжай.

Черри неуверенно дернула поводья, заставляя животное свернуть в сторону. Отъехав от Тернера на пару десятков локтей, она остановилась.

— Я не понимаю… почему ты отпускаешь меня? Я ведь осталась прежней, и я буду… не лучше ли было просто убить?

«Она ждала смерти, — понял Тернер, и ему стало жалко эту гордую, сильную женщину. И жалость эта смешивалась с совсем другими чувствами, среди которых были и уважение, и даже симпатия. — Она каждую минуту ждала удара…»

— Я уже говорил, что не боюсь ни тебя, ни твоих слуг, — фыркнул он. — Я бы попросил тебя прекратить Охоту, но не думаю, что моя просьба тебя тронет. Делай что хочешь…

Некоторое время они были неподвижны — друг напротив друга. Даже скакуны, казалось, почувствовали медленно растущее напряжение между этими двумя столь похожими в своей целеустремленности существами, не желающими или не имеющими возможности пойти на компромисс. Тернер не хотел схватки… не сейчас по крайней мере. Но и добровольно подставлять горло под нож не собирался. А Черри…

— Тернер, — все так же тихо и опять почти без эмоций сказала она. — Тернер, я вернусь. Демон ты или нет… это не важно. Я вернусь и убью тебя.

С этими словами она рванула поводья, и скакун, послушный руке опытной всадницы, сорвался с места в неуклюжий галоп, устремляясь назад по своим же собственным следам.

Денис и Таяна были где-то недалеко. Тьер знал эти места, хотя ему пришлось побывать здесь лишь однажды, много сотен лет назад. Безусловно, эти двое направляются в Гавань, здесь просто больше не за чем находиться. А Гавань — вон она, несколько часов пути, даже если не погонять излишне скакуна. Может, и не стоило тащить за собой толпу разъяренных преследователей, но… все равно они ничего не смогут сделать. Посмеют продолжить преследование — им хуже, тьер устал бежать и прятаться. Если суждено свершиться битве — пусть она произойдет. А не захотят — милости просим, отсюда много дорог, и все они могут выбрать для себя любые.

И он долго еще провожал взглядом одинокую всадницу, стремительно мчавшуюся к горизонту.

— Он совсем недалеко, — услышал Денис тихий голос Эрнис. — Он недалеко и скоро будет здесь.

— Вы… вы все время подсматривали за нами?

Ощущение было не из приятных. Он даже не был уверен, что теперь сможет спокойно удалиться в кустики по нужде: кто знает, в какой момент этой… леди приспичит поинтересоваться его жизнью.

А потом на ум пришли воспоминания о тех давних временах, когда он еще служил в десанте. Вспомнился тяжелый крейсер, узкие каюты… вернее, каютки офицерского состава, огромные, наполненные запахами пота, табака и дешевой выпивки кубрики для рядовых. И каждый метр в этом пространстве, заполненном людьми, оружием и машинами, контролировался камерами. А скучающие дежурные, особенно когда рядом не было офицеров, имели нехорошую привычку переключать камеры… ну, туда, куда не следовало. Перед законом они были чисты — ежели оборудование установлено, то оно должно использоваться. Другое дело, если об этом кто-то узнавал. Ясное дело, до официальных разборок дело не доходило, все вопросы решались в частном порядке… иногда особо любопытные поступали в медсектор крейсера с телесными повреждениями различной степени тяжести. Офицеры предпочитали спускать эти дела на тормозах.

Самое странное, что тогда Жарова особо не волновало, что за ним кто-то может подглядывать. Вернее, волновало, но только на уровне — поймаю, набью морду. А сам факт наличия камер воспринимался как нечто само собой разумеющееся.

Так почему он так обеспокоен сейчас?

— Вы должны понять, — голос Эрнис сочился медом, — я не могу оставить без внимания потенциальных Стражей. Появление Стража — редкое, редчайшее событие. Тем более сейчас, когда этому миру он просто необходим.

— Ясно… значит, подсматривали. А пару раз нам очень не помешала бы помощь…

На этот раз голос богини был сух.

— Стражи должны сами выпутываться из сложных ситуаций. Это закаляет их дух… Впрочем, когда это было действительно необходимо, я вмешивалась.

Больше она не сказала ничего, просто в голове у Жарова промелькнули образы — смазанные, наслаивающиеся друг на друга, одни яркие, другие, наоборот, еле различимые. Он даже не смог понять, были ли это его собственные воспоминания, или их вызвала сила Эрнис.

… старуха, нацепившая на себя ворох цветных лохмотьев, отбирающая травы из маленьких мешочков…

… застывшее, как маска, лицо Тернера, вещающего о Детях Гнева…

… еще одна старуха, золотое кольцо на сморщенной ладони…

… призрак, прикладывающий ладони к каменной стене…

… маленькая девочка в теплой меховой курточке с развевающимися светлыми волосами…

В памяти всплыли слова: «Та, у которой тысяча лиц». Денис бросил на Эрнис осторожный взгляд, чувствуя, как краска стыда заливает щеки. Да, она помогала. Она помогала, когда считала нужным, оценивая сложность момента из каких-то своих соображений. Может, это и было правильно?

— Тьер не может отправиться с вами в прошлое, — вдруг сообщила Эрнис и, мгновение подумав, добавила: — Мне правда жаль. Он мог бы оказаться очень полезен.

— Но почему?

Денис даже вздрогнул, услышав вопрос Таяны. И не потому, что мгновением позже это слово сорвалось бы и с его собственных губ. Просто девушка заговорила впервые, может быть, за последние полчаса.

Конечно, Тэй очень переживала из-за размолвки с тьером. Мысленно она уже десяток раз просила у него прощения, подготавливая себя к тому, чтобы сказать нужные слова в лицо их бывшему спутнику и, пожалуй, другу. И вот теперь, когда он неподалеку, когда он явно движется вслед за ними…

— Тьер — магическое создание, — пожала плечами Эрнис, словно говоря, что и рада бы дать более подходящее объяснение, но не в силах сделать этого. — Портал скорее всего не пропустит его… а может и убить.

И снова в ее голосе Жаров услышал фальшь. Сложно даже сказать, сколько раз на протяжении этого не слишком долгого разговора богиня переходила от чистой правды к явной лжи и обратно. Сейчас она лгала, откровенно и не особенно даже стараясь скрыть это. Оставалось только надеяться, что она в конечном счете желает им с Таяной добра. Как и всему этому миру — в словах богини о том, что сейчас Стражи необходимы, как никогда, звучала только искренность. Может быть, по какой-то причине, знать которую сейчас им не следовало, тьера и в самом деле нельзя было отпускать в Прошлое.