— Но… но почему? И потом, Оракул не говорил…

— О, я знаю все, что мог вам сказать уважаемый магистр дер Сан. — Она усмехнулась чуточку снисходительно, чуточку сочувственно. — Дерек, конечно, по праву считался одним из сильнейших магов своего времени, он многого достиг в вопросах предвидения, но он знал не все. Дело в том, что… он ведь вам говорил о том, что магия этого мира постепенно начинает слабеть, не так ли?

— Я думала, вы знаете все, Сия… Эрнис, — пробормотала Таяна.

— Ты разочарована? — улыбнулась богиня. — Нет, никто не может знать все. Я тоже не вездесуща, и мне известно много о вас только потому, что в последнее время я немало за вами наблюдала. Кстати, «немало» не означает «постоянно», а потому я знаю о вас не все, и этот пробел надо будет восполнить. А пока… Как я понимаю, Дерек кое-что вам объяснил… как сам понимал это. Кое в чем он, безусловно, прав. Магия уходит из этого мира, и постепенно начинают разрушаться самые тонкие и сложные связи. Потом дойдет очередь и до более простого, например, до столь любимых многими, именующими себя магами, огненных шаров.

Таяна почувствовала, что краснеет. Она, как и многие современные волшебники, искренне считала огненные шары, плети боевых молний и веера ледяных осколков наиболее эффективными из наступательных заклинаний. Уже позже, познакомившись с Дереком дер Саном и больше узнав о Древних и о возвышении и падении Хрустальной Цитадели, она поняла, что нынешняя магическая школа — лишь тень минувшего. Что утрачены многие знания, в том числе и то, что касалось боевых заклинаний. И все же она не думала, что те же огненные шары заслуживают столь пренебрежительного отклика.

Если Эрнис и видела замешательство молодой волшебницы, оно ее не слишком интересовало, поскольку богиня продолжала свой рассказ, обращаясь преимущественно к Денису, как будто все это касалось исключительно его.

— Нарушения в магических связях уже начались. Дерека больше нет… вы, наверное, знаете об этом. Само его существование было напрямую связано с магией, а потому он и… погиб. Но и портал в Гавань — это очень тонкая и сложная магия, сложная настолько, что почти неподвластна смертному… да и мне тоже. Потому в свое время и были созданы эти Ключи. Ключи Ветра, Камня, Огня, Воды, Жизни, Смерти… их все и не перечислить.

— Но… Дерек говорил, что Ключей было всего пять.

Эрнис покачала головой:

— Нет, их было куда больше. Просто в то время, когда жил Дерек дер Сан, сохранились воспоминания только о пяти Ключах. В мое время… — Она на мгновение замялась, затем виновато улыбнулась. — Ну, в то время, когда я еще была жива, вы же видели Усыпальницу, не так ли? Так вот, тогда знали по крайней мере о трех десятках Ключей и подозревали, что их на самом деле куда больше. Каждый Ключ открывал портал в иной мир, не обязательно в Гавань… безопасный портал, такой, который не ведет к смешению разных миров…

— Разве это возможно? — Денис удивленно посмотрел на Эрнис.

Он считал, что любой контакт между мирами неизбежно ведет к расшатыванию Границ, к взаимопроникновению пространств с различными законами… в общем, к неприятностям. Хотя, если разобраться, это убеждение строилось исключительно на рассказах Дерека дер Сана, который, как выясняется, знал не так уж и много.

— Видимо, возможно. — Она снова потянулась за виноградом. — Только как создавались эти Ключи — никому не известно. И мне в том числе.

— Простите, Эрнис… — вмешалась Таяна. — Если это так, значит, предположения Древних о том, что именно попытки входа в Гавань привели к появлению чудовищ… да и тех же скакунов, драконов… И что именно из-за визита в Гавань начался Великий Потоп…

— Да, это предположение было неверным, — серьезно кивнула богиня, и на этот раз улыбки на ее лице не было. — Эти… именующие себя высшими магами, могли бы ходить в Гавань хоть ежедневно, все равно ничего не изменилось бы. Опасность несут спонтанные прорывы Границ… или порталы, сделанные теми, кто возомнил себя знатоком магии. Что же касается Потопа… но не будем об этом, это слишком печальная тема.

— А можно еще один вопрос, Эрнис? — подал голос Денис. Дождавшись утвердительного кивка, он продолжил: — Дерек говорил, что те, кто, уходя в Гавань, забирал Ключ с собой, уже не возвращались. Это так?

— Да, так. Странно, что тебя заинтересовало это… но я поясню. И признаюсь сразу, что мои знания столь же отрывочны, как и те, которыми располагал Дерек. Просто я знаю намного больше… Так вот, мы не знаем, кто и когда создавал Ключи. В мое время бытовала легенда, уже полностью забытая ко времени рождения Дерека, что в глубокой древности существовал некий… артефакт. Этот артефакт, называемый Привратником, позволял увидеть любой мир и создать Ключ для него. Но дело все в том, что Ключ вел из, скажем, нашего мира в Гавань… но не обратно. Для того чтобы открыть обратный портал, требовался иной Ключ. И если уходящий в Гавань забирал Ключ с собой, то ему просто нечем было открыть путь назад. Когда-то, говорила та легенда, порталы между мирами были открыты постоянно и люди свободно двигались из мира в мир. Но это было очень давно… Кстати, вам будет интересно узнать. Эльфы и гномы, что претендуют на первородство в этом мире, в чем-то очень неправы. Они появились здесь сразу после Потопа, когда от людей уцелели лишь немногие, да и те, кто уцелел, думали лишь о том, как выжить. Гномы, наверное, давно забыли свою родину… а эльфы помнят, но они никому не признаются, что явились сюда непрошеными. Им гораздо приятнее утверждать, что они были первыми.

Денису приходилось сражаться плечом к плечу с эльфами, а потому он был о них весьма неплохого мнения. О гномах же за период пребывания в этом мире он не услышал ни одного по-настоящему хорошего слова.

— Как я понимаю, Ключи перестали действовать? — напрямую спросил Денис. Как и Дерек, Эрнис явно страдала многословием, может, потому, что поговорить ей было особо не с кем.

— Здесь — да.

— Значит, мы бессильны?

Эрнис поглядела на него с явной насмешкой.

— Страж готов так легко сдаться?

— Страж?..

Некоторое время Эрнис разглядывала Жарова с немым изумлением. Казалось, она даже не поняла его вопроса или просто не хотела его понять. Прошло немало долгих минут, прежде чем она тихо пробормотала:

— Что ж, видимо, кое-что я упустила. Ладно… значит, пришла пора рассказать вам, дети мои, кое-что весьма интересное. О том, кто вы есть…

Разделившиеся миры, каждый избрав свой путь, начинали самостоятельное развитие. Бывало, что эти пути были во многом похожи, и даже спустя тысячелетия после разделения их трудно было отличить друг от друга. Те же люди, тот же уклад жизни, тот же язык… Бывало, что человек, отправившись в путешествие, возвращался в родное село — и не мог понять, почему те, с кем он вырос, его не узнают, почему мать смотрит на него, как на чужого, а отец, которого медведь задрал еще лет десять назад, теперь рубит дрова во дворе… и, кстати, тоже не намерен прижимать к сердцу блудного сына. Такое же плавное накопление отличий шло и в других мирах — и не важно, была в них разумная жизнь или нет.

Как правило, Границы между такими мирами были тонки, особенно поначалу — три — четыре тысячи лет с момента разделения миров. Потом Граница становилась все плотнее и плотнее, ее нельзя уже было пересечь случайно, а потом становилось непросто пересечь и намеренно.

Бывало, что причиной деления становился серьезный катаклизм, затрагивающий основы бытия… тогда пути миров расходились сразу, и Граница крепчала очень быстро.

Но как бы ни была крепка Граница, рано или поздно кто-то придумывал способ преодолеть ее. Кто-то воистину великий, кого в иных местах почитали бы, как бога, сумел найти способ проникать сквозь Границы, не повреждая их, не неся тем самым разрушение и хаос в оба соединившихся, пусть и на мгновение, пространства. Кто он был, этот исполин духа, этот мудрец, постигший тайны материи, времени и пространства? Об этом не знал никто. Он исчез, оставив после себя несколько десятков, сотен, тысяч или, может, миллионов артефактов-Ключей, но не оставив самого главного — знаний. Возможно, и по сей день где-то хранятся записи этого мудреца, а возможно, что века стерли в пыль все, что принадлежало ему когда-то… кроме упрямо не поддающихся времени Ключей.