Программист позвонил ему после часу дня.
– Есть попытка взлома, – сказал он. – Довольно грубая и неумелая, работает непрофессионал. Я его засек. Сидит в Интернет-кафе, зараза, пьет кофе и копается в личных делах наших сотрудников.
– Адрес, быстро! – сказал Аверкин и чертыхнулся, когда программист назвал адрес: это было чуть ли не на другом конце Москвы.
Закончив разговор, он положил трубку, выбрался из-за стола и, почти бегом преодолев десять метров тускло освещенного коридора, распахнул дверь комнаты отдыха.
– Быстро за мной! – скомандовал он.
Этот тон был хорошо знаком развалившимся в креслах бойцам, и все четверо оказались на ногах раньше, чем Аверкин умолк. Через полторы минуты набитый вооруженными людьми «Хаммер», визжа покрышками и разбрызгивая грязную воду из не успевших высохнуть луж, вылетел за ворота, да так прытко, что стоявший на въезде охранник еле-еле успел отскочить от колес.
Сидевший в своей каморке программист, сухопарый мужчина лет пятидесяти, одетый в темно-серый костюм давно устаревшего покроя, проводил машину долгим взглядом, погасил экран монитора и выбрался из-за стола. На ходу вынимая сигареты, он вышел на улицу и не спеша, с видимым наслаждением закурил, благожелательно поглядывая на голубевшее в разрывах темных дождевых облаков небо. Он перебросился парой слов с охранником, спустился с крыльца и неторопливо направился за угол гаража, дымя сигаретой и теребя брючный ремень, как бы с намерением его расстегнуть. Охранник посмотрел ему вслед и отвернулся: ну, взбрело человеку в голову отлить не в теплом клозете, а на природе, за углом, с ветерком, по-нашему, по-русски – подумаешь, невидаль!
Оказавшись за углом, бывший подполковник, однако, не стал справлять нужду. Вместо этого он отбросил не выкуренную и до половины сигарету, вынул из кармана трубку мобильного телефона и одним нажатием кнопки вызвал из памяти какой-то номер.
– Люда? – сказал он в трубку. Привет, это Костя.
Ну, как настроение после вчерашнего?
Голос, который ему ответил, принадлежал мужчине, но программист не был ни смущен, ни удивлен.
– Тут такое дело, Людок, – продолжал он, фальшиво улыбаясь и косясь по сторонам. – Ребята ищут одного нашего знакомого… Да, Филатова. Представь себе, девочка моя. Так вот, этот парень сейчас сидит в Интернет-кафе, и они туда только что выехали. Запиши адресок, солнышко, авось пригодится.
Он назвал адрес Интернет-кафе и прервал связь. Дело было сделано, остальное уже зависело не от него. На суховатом лице бывшего подполковника бродила неопределенная и не слишком приятная улыбочка: он обладал весьма своеобразным чувством юмора, и называть генерал-майора ФСБ Людочкой и девочкой ему было приятно.
Как только он вернулся в свой кабинет, на столе зазвонил телефон. Это был Аверкин – точнее, один из его людей, потому что сам Фантомас, вероятнее всего, вел машину, и притом на такой скорости, что ему было не до телефонных разговоров.
– Они еще там? – спросила трубка голосом Серого.
– Там, там, – ответил подполковник, бросив взгляд на слепое бельмо монитора. Он сел в свое кресло, тронул мышь, и экран осветился с легким щелчком. Да, Светлов и Филатов все еще были там – шарили в базе данных, наживали неприятности на свои головы. Надо было честно признать, что голова у Аверкина работает отменно: потеряв противника из вида, он не стал метаться по Москве, пытаясь найти иголку в стоге сена, а спокойно расставил ловушку и стал ждать. Ждать ему пришлось недолго: оппонентам крапового берета самим не терпелось поскорее попасть в мир иной.
– Хорошо, – сказал Серый. – Глаз с них не спускай, ясно?
– Угу, – промычал подполковник, закуривая сигарету. Он не стал уточнять у этого олигофрена, каким образом должен выполнять его распоряжение – точнее, не его, а Аверкина. Он мог контролировать действия этих доморощенных хакеров только до тех пор, пока они оставались на связи; Серый же, похоже, считал, что для хорошего программиста никаких проблем не существует вообще и что он может проследить за передвижениями объекта даже после того, как упомянутый объект покинет Интернет-кафе.
Что ж, безоговорочная вера в достижения прогресса – штука хорошая, особенно когда ты олицетворяешь для окружающих эти самые достижения…
– Там они, голубчики, – сказал Серый, поворачиваясь к Аверкину. – Никуда они не денутся.
– Связь держи, – не поворачивая головы, обронил Саныч. – Не отключайся.
Он неотрывно следил за дорогой недобро прищуренными глазами, его большие костистые ладони спокойно лежали на руле, уверенно поворачивая его точно рассчитанными движениями, а ноги в высоких армейских ботинках ловко играли педалями – Аверкин вел машину, протискиваясь, проталкиваясь, подрезая и вклиниваясь, как запоздалый пассажир, несущийся вдогонку уходящему поезду по переполненному перрону. Серому некстати вспомнилось, что «Хаммер» переводится с английского как «молоток», и он подавил рефлекторное желание зажмуриться: центр Москвы, да еще в час пик – не место для автогонок.
Время бежало, но тупоносый, действительно чем-то похожий на молоток «Хаммер» летел, обгоняя его на полкорпуса. Серый, который сидел впереди, на так называемом «месте смертника», успел трижды проститься с жизнью, прежде чем Саныч наконец резко ударил по тормозам, крутанул баранку и, как пробку в бутылочное горлышко, загнал машину в узкое сводчатое жерло какой-то подворотни. Тут он снова газанул, да так, что под грязным кирпичным сводом шарахнулось пугливое эхо;
Серый не успел подумать о том, что будет, если в этой каменной трубе им кто-то повстречается, как бампер «Хаммера» с грохотом и лязгом врезался в штабель проволочных ящиков, разбросав их ко всем чертям. Машину дважды тряхнуло: сначала переднее, а за ним и заднее колесо прошлось по ящику, и она с ревом вылетела в проходной двор и остановилась, пронзительно завизжав покрышками.
– Уф! – сказал Серый, чувствуя, что его сейчас вырвет.
– Связь! – презрительно процедил Аверкин, и Серый дрожащей рукой поднес к уху трубку.
Программист доложил, что хакеры все еще на месте.
– Вперед, – скомандовал Саныч и вынул из-за пазухи «стечкин», казавшийся несоразмерно большим и громоздким из-за навинченного на ствол глушителя. – Вы с главного входа, а я их здесь подожду.
– Не дождешься, Саныч, – сказал Серый. Он уже стоял обеими ногами на твердой земле, и это, похоже, вернуло ему уверенность в себе.
Тюлень и Рыжий промолчали: в отличие от Серого, они уже сталкивались с Инкассатором и, по всей видимости, полагали предпринятые Аверкиным меры предосторожности далеко не лишними.
– А где главный вход? – спросил Коробка.
– С улицы, как положено, – сказал Аверкин и передернул затвор. – Через арку, потом направо и сразу в дверь. Постарайтесь не покрошить зевак.
– Работает спецназ! – весело крикнул Серый, и все четверо убежали.
Аверкин слышал, как стучат в подворотне их каблуки и шлепают по лужам подошвы. Задребезжало потревоженное железо – видимо, кто-то задел ящик из развалившегося штабеля, – и наступила тишина – вернее, то, что москвичи давным-давно привыкли называть тишиной, то есть адская, не воспринимаемая ухом смесь многочисленных уличных шумов, сливающихся в сплошной монотонный гул. Аверкин распахнул настежь дверь машины, сел на сиденье боком, поставив обе ноги на подножку, и закурил. Тяжелый «стечкин» с глушителем лежал у него на коленях, козырек кожаного кепи был низко надвинут, скрывая выражение глаз. Саныч смотрел на обитую потускневшей оцинкованной жестью заднюю дверь, рядом с которой находилось забранное толстой металлической решеткой окно. Если Инкассатор и впрямь был шустрым парнем, каким казался, он должен вовремя заметить охотников за собственным скальпом, и тогда для него оставался только один выход – через эту самую дверь.
Аверкин ждал. Он ждал, что дверь вот-вот распахнется, и Инкассатор со своим приятелем-журналистом опрометью выбегут во двор, прямо к нему. На худой конец он ждал выстрелов, грохота опрокидываемой мебели, звона бьющегося стекла и многоголосых воплей испуга и возмущения. Ничего этого, однако, не было и в помине.
