– Тренируйся, тренируйся, – поощрил его генерал. – Это умение тебе скоро пригодится.
Глеб изумленно воззрился на него, не донеся сигарету до рта.
– Простите, товарищ генерал, – сказал он, – я что-то не пойму: вы что, хотите, чтобы я туда вернулся?
– А что ты предлагаешь? – в свою очередь удивился Федор Филиппович. – Взять их сейчас? Так вроде не за что. Изучать подробный план Эрмитажа и посещать выставки законом не возбраняется.
Глеб поскучнел.
– То есть вы хотите взять их с поличным прямо в музее? Оно, конечно, неплохо, только рискованно… А вдруг они что-нибудь испортят или, не дай бог, украдут?
Федор Филиппович поморщился.
– Что-то ты, Глеб Петрович, в последнее время стал много говорить, – заметил он. – И в основном не по делу. Прямо артист разговорного жанра какой-то… Перестань паясничать. Ты прекрасно понимаешь, что эта кучка придурков мне ни к чему. Если бы речь шла только о том, чтобы их выловить и закрыть, я отдал бы это дело местным ментам. Ты очень правильно подметил: Кот не из тех, кто вот так, с бухты-барахты, меняет окраску и берется за новое для себя дело. Кто-то его, во-первых, надоумил. А во-вторых, материально заинтересовал, потому что такие побрякушки, сам понимаешь, в скупку не понесешь. Если продать их в качестве лома или, скажем, переплавить, они потеряют девяносто восемь процентов своей нынешней стоимости. Следовательно, имеет место заказчик, который может продать сокровища испанской короны за их настоящую цену, а это дело уже, согласись, по нашей части. Поэтому, Глеб Петрович, ты будешь с этими людьми до конца и сделаешь все, что зависит от тебя как от «стрелка на подхвате», чтобы ограбление прошло гладко, без сучка, без задоринки. После этого нам останется только сесть Коту на хвост и посмотреть, к кому он нас приведет.
– Чудесный план, – с кислой миной похвалил Сиверов. – Испанская корона будет от него в восторге. Особенно если наши доблестные внутренние органы опять запутаются в собственных конечностях и упустят этого Кота вместе с побрякушками. То-то будет весело! Вы, Федор Филиппович, покроете неувядаемой славой не только себя, но и всю нашу контору. Да что там контора! Если хотя бы часть экспонатов этой выставки умыкнут у нас из-под носа, представители королевской семьи Испании, а вместе с ними и весь испанский народ при одном только слове «Россия» будут хором ругаться матом. По-русски, потому что так, как у нас, ругаться нигде не умеют…
Федор Филиппович некоторое время молчал, прислушиваясь к перестуку капели и доносившемуся откуда-то чириканью пьяных от солнца воробьев.
– Да, – сказал он наконец, – я всегда знал, что ты умен. Но в последнее время ты поумнел еще больше. Настолько поумнел, что можешь учить генералов…
Глеб погасил в пепельнице сигарету, откашлялся в кулак и сосредоточился, ожидая начальственного втыка, который, судя по последней реплике Федора Филипповича, был неизбежен. Конечно, начальству виднее, но Сиверов пока что оставался при своем мнении: рисковать коллекцией, которую должны были вот-вот доставить в Питер из Испании, нельзя ни при каких обстоятельствах. Когда имеешь дело с умным преступником, всегда существует вероятность неожиданных сюрпризов с его стороны. А когда этот преступник мало того, что умен, так еще и всю свою жизнь прожил в России, упомянутая вероятность приближается к ста процентам. Можно не сомневаться, что в запасе у Кота есть парочка хитрых коленец, о которых не подозревают даже его подельники. И вот когда он выкинет одно из этих коленец и растворится в воздухе на глазах у пораженной публики вместе с пресловутыми сокровищами конкистадоров, останется только развести руками: пардон, осрамились…
– В отличие от тебя, – продолжал генерал Потапчук, – наше руководство отнеслось к полученной нами информации о готовящемся ограблении вполне серьезно. Я был с докладом наверху, и там согласились, что нужно выходить на заказчика и что выйти на него можно только по цепочке, проследив за перемещением похищенных драгоценностей. Даже ты не станешь отрицать, что человек, нанявший Кота, скорее всего обыкновенный посредник, которого также наняли через посредника… и так далее, до самого победного конца. В этой цепочке может быть любое количество звеньев, а ты предлагаешь оборвать ее в самом начале, взяв с поличным Кота. Допустим, нам удастся заставить его назвать имя посредника, который подписал его на это дело. Ну и что? Как только станет ясно, что Кот засыпался, его и след простынет. Мы загребем рядовых исполнителей, а организатор останется на свободе, чтобы… Да черт подери, Глеб Петрович, почему я должен заново учить тебя азбуке?!
– Виноват, товарищ генерал. Я понимаю: раз есть ниточка, за нее нужно тянуть очень аккуратно, чтобы ненароком не порвать. Я только хотел заметить, что в таком деле накладки почти неизбежны и что нам не простят, если мы, увлекшись оперативными играми, позволим шайке дилетантов обчистить испанскую монархию.
– Да оставь ты в покое испанскую монархию! Надо же, какая трогательная забота о благополучии королевской семьи! Поверь, не тебя одного это волнует. Так вот, чтобы ты не слишком переживал, могу тебе сообщить, что этот вопрос уже решен на самом высоком уровне. Испанская сторона отнеслась к нашим проблемам с пониманием. Они согласны, что настоящий организатор преступления представляет огромную опасность для мирового культурного наследия и что оказаться он может кем угодно, в том числе и подданным испанской короны. Нам обещано полное и решительное содействие…
– Ого! И они согласны рискнуть?
– Они ничем не собираются рисковать. С каждого из выставочных экспонатов сделана копия…
Сиверов поморщился:
– Муляжи? Кого они хотят этим обмануть? Ну ладно, второпях, да еще ночью, грабители могут на это купиться. Но заказчик… Не знаю. Вряд ли.
– А ты не перебивай, – строго сказал генерал. – Кто тут говорит о муляжах? Я сказал – копии. Причем настолько точные, что отличить их от оригинальных изделий сможет только эксперт, вооруженный соответствующим оборудованием.
– То есть, – уточнил Глеб, – речь идет об изделиях из настоящего золота и драгоценных камней? Час от часу не легче!
– Так ведь ты сам говоришь, что муляжи не годятся, – хладнокровно заметил Федор Филиппович. – Не забывай, Кот – бывалый аферист, в золоте и камешках разбирается не хуже профессионального ювелира. Его на мякине не проведешь. Словом, Глеб Петрович, придется тебе еще немного побыть Черным. Ты ведь у нас до сих пор ни разу музеи не грабил? Ну вот и попробуешь, каково это. Потренируешься…
– Хороша тренировка, – мрачно заметил Глеб, – вломиться в Эрмитаж! Вот подстрелят меня там, будете знать…
– А вот на это, – строго сказал Федор Филиппович, – ты, друг мой, не имеешь права. Ограбление должно пройти тихо, в полном соответствии с планом, и завершиться полным успехом. Такова твоя ближайшая задача, и за ее выполнение мы с тобой несем полную ответственность.
– Как обычно, – констатировал Сиверов.
– Да, – сказал Федор Филиппович. – Как обычно.
* * *
За огромными сводчатыми окнами, скрытыми опущенными шелковыми маркизами, шумел освещенный яркими вечерними огнями Невский, однако уличный шум заглушался звучавшей в обеденном зале ресторана музыкой – как водится в подобных местах, чересчур громкой. Кот любил дорогие рестораны; ему здесь нравилось все, в том числе и громкая музыка, однако сегодня он пришел в кабак по делу и потому просил метрдотеля усадить его за столик подальше от эстрады, чтобы рев мощных динамиков не мешал разговору. Любой каприз в местах, подобных этому, стоит денег, и притом немалых, а столик Коту в результате достался едва ли не самый плохой во всем зале – входная дверь отсюда просматривалась отлично, зато эстрада была почти не видна, и, чтобы хотя бы издали полюбоваться стройными бедрами певички, приходилось оборачиваться, вытягивать шею и наклоняться всем корпусом вправо. Кот изо всех сил старался этого не делать; кроме того, принимая во внимание важность сегодняшней встречи, он не мог даже по-настоящему выпить – ему нужна была свежая голова.
