Дождь по-прежнему лил как из ведра. По лицам и одежде бойцов текли самые настоящие ручьи воды. Ветер трепал ветви деревьев, и казалось, что они машут, провожая кого-то невидимого там, высоко в небе.

— Поздравляю с удачной высадкой, — скупо улыбнувшись, произнес Дед. — Дикий, разворачивай свое добро, нужно подтвердить наше прибытие.

Ячнев снял с плеч рюкзак, быстро распаковал его и, одев наушники, включил станцию спутниковой связи. Понажимав какие-то кнопки на своем хитром агрегате, защищенном от дождя прозрачным пластиковым корпусом, он произнес через несколько минут, повернувшись к Деду:

— т — Готово. Центр подтверждает наше местонахождение. Квадрат четырнадцать-а, дальнейший маршрут — согласно плану.

Командир группы кивнул. Подождав, пока Дикий опять упакует свое хозяйство, он проговорил, глядя поверх голов “охотников” в темное, почти черное небо:

— Ну, ребятки, с Богом. Не расслабляться! И они, перемешивая ботинками жидкую грязь, двинулись за ним следом.

Шли всю ночь.

Несколько раз Дед запрашивал Центр о местонахождении отряда боевиков, но никакой новой информации не поступало — после того, как началась буря, осуществлять спутниковое слежение за перемещением Исхаламова и его людей стало невозможно. Поэтому руководствоваться приходилось сведениями почти что десятичасовой давности, и оставалось лишь надеяться на то, что в такую погоду боевики, вырвавшиеся сутки тому назад из зоны преследования, решат сделать привал и собраться с силами.

Впрочем, все могло быть как раз наоборот. Вот они, прелести свободного поиска. В любом случае приблизительный маршрут отряда Исхаламова был просчитан аналитиками с вероятностью в восемьдесят процентов, и теперь “охотники” торопились, чтобы догнать отряд, сесть ему на хвост и во время ближайшего привала попытаться выкрасть или уничтожить Исхаламова. Задача, на первый взгляд, невыполнимая. Но именно для решения таких задач и создавались подразделения “охотников”.

Отряд Исхаламова, вернее, то, что от него осталось, они нашли на вторые сутки поиска.

Во время очередного сеанса связи с Центром “охотники” получили предполагаемые координаты местонахождения боевиков. Погодные условия улучшились, и стало возможным возобновление спутниковой слежки за их перемещением. Выйдя в указанный квадрат по маршруту, рекомендованному Центром, группа обнаружила небольшое, в полдюжины домов, селение, где боевики остановились на ночлег.

До гор, где располагалась их база, оставалось еще не меньше двух дней пути, и чеченцы решили набраться сил перед следующим переходом. Они чувствовали себя в полной безопасности, поскольку вышли из зоны вероятного преследования — так глубоко во вражескую территорию российские войска не проникали. Условная линия фронта проходила отсюда в нескольких десятках километров, и бандиты могли позволить себе расслабиться.

Дед выслал вперед разведгруппу в составе Окорока, Хирурга и Пули. Уже смеркалось, и под прикрытием стлавшегося по земле рваного тумана бойцы без особого труда подобрались к окраине деревни, с трех сторон окруженной невысокими возвышенностями, вершины и склоны которых поросли облетевшим, но густым кустарником и редкими скрюченными деревцами, тоскливо тянувшими голые ветви к темневшему небу.

Разведчики залегли на вершине одной из сопок, с которой селение просматривалось, как на ладони. Немало помогали в этом и приборы ночного видения. В течение получаса тройка наблюдала за действиями боевиков, высматривая Исхаламова и пытаясь определить точное количество уцелевших бандитов.

Несмотря на уверенность в собственной безопасности, боевики все-таки выставили охрану. Всего часовых было шестеро: они расположились по периметру селения на приблизительно одинаковом расстоянии. Службу они исполняли не слишком добросовестно, больше, по-видимому, из боязни ослушаться приказа, чем из насущной необходимости. Часовые курили, время от времени прохаживались вперед-назад, оглядывая склоны сопок, укрытые сгустившимся сумраком, и жгли костры, чтобы согреться.

Жителей деревни практически не было видно. Лишь двое молодых парней в удручающего вида обносках болтали о чем-то с одним из боевиков. Тот демонстрировал им “Калашников” с укороченным стволом и, видимо, объяснял, как действует оружие.

Исхаламов со своим ближайшим окружением расположился в домике в самом центре деревни, окруженном пятью другими мазанками и большим сараем, куда жители селения загоняли на ночь овец. Обойдя посты, полевой командир некоторое время курил, присев на чурбак у стены дома, а потом вошел внутрь и больше не появлялся.

Кроме часовых, разведчики насчитали еще пятнадцать боевиков — отряд Исхаламова, как по всему выходило, поредел гораздо сильнее, чем предполагалось.

Прорыв из окружения под каким-то там чеченским городишком стоил ему изрядного количества солдат — когда-то численность отряда Исхаламова достигала четырех сотен человек.

Чуть больше двадцати человек — вот и все, что теперь осталось от него.

Вскоре всякое движение в селении прекратилось. Только часовые курили, мужественно сражаясь со сном в ожидании смены. Предусмотрительно выждав на всякий случай еще полчаса, Окорок передал Деду, что все спокойно. После этого оставшаяся часть группы, сделав крюк, чтобы наверняка исключить возможность обнаружения, вышла из своего укрытия и подобралась к разведчикам.

Перед тем как разрабатывать план захвата Исхаламова, Дед вышел на связь с Центром, чтобы доложить обстановку — этого потребовал Алексеев во время прошлого сеанса связи. Дикий распаковал станцию, и командир “охотников”, надев наушники, придвинул к губам тонкий усик микрофона.

Сообщив предполагаемое количество боевиков Алексееву, Дед выслушал его ответ и нахмурился. Затем, словно с неохотой, проговорил:

— В селении есть мирные жители. Что с ним делать?

Панкрат, сидевший на корточках совсем рядом с Дедом, увидел, как тот непроизвольно дернул щекой.

— Вас понял, — глухо произнес командир. — Приступаю к выполнению боевой задачи… Конец связи.

Стянув с головы наушники, он выключил станцию и подождал, пока Дикий снова упакует ее в свой рюкзак. Потом повернулся к сидевшим вокруг него “охотникам”. Собрались все, за исключением Окорока и Пули — те продолжали наблюдение.

— Задача меняется, — с каменным выражением лица сообщил он. — Ввиду малочисленности обнаруженного отряда нам приказано его уничтожить. Но Исхаламова по-прежнему нужно взять живым.

"Охотники” внешне никак не отреагировали на изменение планов. Они находились в полном распоряжении Центра, то бишь Алексеева, к тому же… К тому же, почти у каждого уже возникла подобная мысль. Суворин заметил, как загорелись глаза Хирурга — он, несомненно, уже предвкушал пополнение своей коллекции.

— Что с местными? — не утерпел Абрек. — Какие распоряжения дал Центр?

Дед метнул на грузина короткий пристальный взгляд.

— Жителей деревни приказано воспринимать как вероятных противников, — негромко, но так, что расслышали все, произнес он, чеканя каждое слово. — То есть уничтожить при малейших признаках сопротивления.

Абрек хмыкнул.

— Стреляем по всему, что движется, короче, — резюмировал он.

По лицу Деда было видно, что такая формулировка ему неприятна, но он промолчал.

— Я понимаю, — наконец медленно произнес командир. — Вы все молоды, все рветесь в бой. Вам не терпится пустить кровь этим… — он запнулся. — Но запомните одно: солдат — не убийца. Поэтому мы не будем забрасывать дома гранатами.

— А жаль, — встрял Хирург, скептически поджав губы. — Это и надежнее, и экономнее…

Дед, недовольный тем, что его прервали, поднял на “охотника” холодные глаза, и тот сразу же умолк, стушевавшись.

— Пойдем тихо, — продолжил Дед. — Это приказ. Часовых снимаем синхронно, по моей команде. Потом разделяемся — одна группа занимается Исхаламовым, вторая блокирует дома. Первую возглавлю я лично…

Обойдя селение с трех сторон, “охотники” залегли, выжидая и присматриваясь к часовым. Обстановка практически не изменилась. Только один боевик, обкурившись “травой”, задремал, прислонясь к валуну.