— Здравствуйте. Мы рады видеть вас у себя; надеюсь, что наша встреча закончится к обоюдному удовлетворению. Прошу вас, входите. — Альтау отступил в комнату и чуть наклонил голову, когда Кэт прошел мимо. — Располагайтесь. — Он указал на кресло у низкого круглого стола. Второе кресло рядом было пустым, а напротив, спиной к окну, сидел еще один альтау, постарше, и вместо бирюзового шарфа у него был повязан алый платочек. Он сделал движение, словно собираясь встать, но, видно, раздумал и лишь приветственно поднял ладонь.

— Насколько я понимаю, господин Морейра, вы за деньгами?

Отодвинув предложенное ему кресло подальше от стола, Кэт уселся.

— Не совсем так. Насколько я, — подчеркнул он, — понимаю, это вы за деньгами — дополнительно. Не правда ли? Сколько вы хотите?

— Мы ничего не хотим. — Первый чиновник, с шарфом, подвинул свободное кресло к противоположной стене и уселся там, за что Кэт был ему благодарен: чем дальше от этих альтау, тем лучше. — Ваша жена — она ведь не только ваша, вы понимаете — через четыре дня должна прибыть на праздник Шести королей: такова воля ее господина, великого керта Контишера. Это не займет много времени, и дней через восемь — десять она вернется. Мы же возвращаем уплаченные вами двенадцать тысяч стелларов или, если хотите, сразу можем перевести их в счет оплаты следующих восьми месяцев. Как вам удобнее?

— Мне никак не удобно. Анжелика никуда не поедет.

— Ну, господин Морейра… Не стоит так категорично, — подал голос альтау с алым платком. — Мой коллега Черрал совершенно верно заметил, что вы не единственный владелец этой женщины и тем более не главный. — Он примолк и вопросительно взглянул на Кэта. Кэт молчал. — Здесь у вас обычно поправляют: не владелец, а муж. Так вот. Покидая Белый Альтау наша женщина продолжает подчиняться нашим законам, и вы, беря ее в жены, тоже тем самым берете на себя обязательство поступать соответственно. Вы согласны?

— Я согласен за нее платить, если иначе нельзя…

— Господин Морейра, — прервал его Черрал, — вы работаете в системе охраны правопорядка. Вы знаете, что такое закон…

— Разумеется. И еще вы не хуже меня знаете, что всякий закон можно обойти. Сколько?

Альтау посмотрели друг на друга, и Черрал потер переносицу, а с алым платочком пожал плечами.

— Вы все-таки не понимаете: здесь ничего не продается.

— Кроме женщин. Сколько? — повторил Кэт.

Черрал молча покачал головой.

— Тогда вы не получите ничего — ни Анжелики, ни денег.

— Послушайте, Кэттан. — Старший альтау наклонился вперед, поставил локти на стол и сцепил пальцы. — Послушайте меня. Вы такой же собственник, как все мы, и я вас прекрасно понимаю. Вы хотите, чтобы женщина была вашей и только вашей; но это, поймите, невозможно. У нас, на Альтау, другие обычаи, другие нравы, и с этим надо смириться. Вам придется любить свою жену по нашим стандартам.

Кэт был готов к чему-то такому, но все же купился на доверительный тон.

— Поймите и вы меня: ведь Анжелика любит меня по законам не вашим, Альтау, а нашим, здешним. Она не сможет уехать на праздник, а потом вернуться ко мне.

— Она-то сможет, — вставил Черрал. — Другое дело, если вы ее не примете.

Кэт подавил готовую сорваться резкость.

— Я не берусь вам это объяснять, господа… Наверное, обычаи Белого Альтау и впрямь слишком отличаются от наших. Но я повторюсь: вы не получите ни-че-го. — Он сделал движение подняться.

— Подождите, — поднял ладонь старший. — Есть еще возможности, которые мы можем обсудить. — Задумчиво разглядывая Кэта, он продолжил: — Во-первых, вы можете отправиться на праздник вместе с женой. Это, кстати, лучшее, что вы можете: поверьте на слово, вы не посчитаете время потраченным зря, и к тому же станете лучше понимать нас, альтау.

— А во-вторых?

— Можете просто все забыть. Она съездит, вернется, а вы, к примеру, приходите домой как бы с работы — и будто ничего и не было. Избирательная амнезия. Иногда мы оказываем такого рода услуги.

Кэт вдруг поймал взгляд Черрала, пристальный и напряженный.

— Благодарю, — он встал, — но это тоже не для меня.

— Сядьте, — распорядился Черрал. Он поднялся на ноги, машинально забросил концы своего бирюзового шарфа на плечо.

— Вы отдаете себе отчет, что готовы ступить на путь незаконных действий? Я вижу: отдаете. Вы также понимаете, очевидно, что мы, со своей стороны, будем вынуждены принять ответные меры. Ваша жена — подданная Белого Альтау, и ее виза, знаете ли, нуждается в продлении… Кроме того, есть и другие формальности… — Похоже, альтау думал совсем не о том, о чем говорил. — Вы любите Анжелику? — спросил он.

Кэт даже растерялся.

— Разве речь была не о том?

— Отнюдь. До сих пор мы обсуждали, кому она принадлежит. У нас на Альтау это практически одно и то же, но на Франческе, по-моему, существует некая разница. — Черрал улыбнулся неожиданной, озорной улыбкой, глаза его блеснули.

Кэт помолчал, переводя взгляд с алого платочка на бирюзовый шарф.

— Если я правильно понял, для меня тут разыграли маленький спектакль?

— Не совсем, — возразил старший чиновник. — Мы предложили варианты, на которых обычно останавливаются счастливые обладатели наших женщин.

— У вас есть в запасе еще?

~ А как же! — развеселился Черрал. — И сколько угодно. К примеру… Ладно, давайте без пошлостей — ближе к делу. — Его былая напыщенная официальность исчезла без следа. — Садитесь. Садитесь же! Теперь займемся простейшей арифметикой.

Он сходил в дальний угол комнаты, взял из лежащей на столе тонкой стопки два бланка и положил перед Кэтом. Бланки были цветные, с бледными альтаускими пейзажами. Черрал придвинул свое кресло и тоже сел. Кэт невольно съежился. Будь они неладны, эти альтау, со всей их неуместной притягательностью; черт знает что.

— А вы отсядьте, — посоветовал второй чиновник, пряча понимающую усмешку.

— Стайх, не отвлекай человека… Так вот, Кэттан, послушайте. По существующему на сегодняшний день курсу, женщина-альтау стоит семьсот шестьдесят тысяч. Стелларов. Если вы не имеете возможности заплатить сразу, можете делать это в рассрочку, однако сумма автоматически увеличивается до восьмисот сорока тысяч. Максимальный срок выплаты, на который вы можете рассчитывать — десять лет. Взносы можете распределять как угодно, с одним условием: ежегодно должна быть покрыта стоимость пребывания женщины на Франческе плюс стоимость всех праздников. Это очень просто. — Альтау закончил.

Он сидел, глядя в свои наполовину заполненные бланки; Стайх задумчиво рассматривал потолок, а Кэт чувствовал, как ледяной холод помещений Представительства добирается до самого его сердца. Семьсот шестьдесят тысяч. Или миллион — все равно. У него онемели руки.

— Вы считаете, Анжелика этого не стоит? — заговорил Стайх.

— Анжелика стоит гораздо больше, — тихо, почти про себя промолвил Кэт. — Но у меня нет таких денег.

— Десять лет — большой срок, — ободрил Черрал, — многое может измениться. Подпишите контракт. Или ей все-таки придется ездить на Альтау, или вообще уехать навсегда. Сейчас требуется одно: заплатить двенадцать тысяч отступного — и Контишер оставит вас в покое. Можете, наконец, и ничего не подписывать, а просто заплатить. Но сегодняшние сложности будут возникать перед вами и впредь; выйдет даже хуже, потому что старый козел жаден до опупения.

— Чер! — Стайх сердито дернул концы своего алого платочка.

— Что есть, то есть, — хладнокровно отозвался Черрал. — Кэт, — голос его потеплел, и в нем прозвучала почти виноватая нотка, — билет для Анжелики уже заказан. Думайте.

Кэт медленно, с трудом сжал и разжал онемевшие пальцы.

— Черрал… а у вас есть жена?

— А как же! — Неотразимый Черрал так и загорелся. — Рыжая, как не знаю кто! И глаза зеленые-презеленые. И загар — такой, что с ума можно сойти.'— Он рассмеялся. — До настоящей альтау, конечно, ей далеко, но какой окра-ас!

— Вы бы отдали за нее миллион?