— Наверно, приятно быть героем, — сказал Ньют. — А твой Генри Стюарт Чэзенс — герой?

— Мог бы стать героем, если бы пришлось? — сказала Катарина. Она с неудовольствием поняла, что они уже снова идут по лесу, забыв о прощании.

Ты его действительно любишь? — спросил Ньют.

Конечно, люблю! — с жаром выпалила она. — разве я вышла бы за него, если б не любила?

— А что в нем хорошего? — спросил Ньют. Катарина остановилась.

— Ты понимаешь, до чего отвратительно ты себя ведешь? — сказала она.

— Да, в Генри много, много, много хорошего! И, наверно, много плохого. Но это не твое дело! Я люблю Генри и не обязана обсуждать с тобой его достоинства.

— Прости, — сказал Ныот.

— Странно, честное слово! — сказала Катарина. И Ньют опять поцеловал ее. Он поцеловал ее, потому что ей явно этого хотелось.

Они зашли в огромный фруктовый сад.

— Как же мы оказались так далеко от дома, Ньют? — спросила Катарина.

— Шаг за шагом, по лескам, по мосткам, — сказал Ньют.

Совсем близко, на колокольне школы для слепых, зазвонили колокола.

— Школа для слепых, — сказал Ньют.

— Школа для слепых, — повторила Катарина. Она покачала головой в каком-то сонном недоумении. — Но мне же пора домой! — сказала она.

— Давай попрощаемся! — сказал Ньют.

— Как только я хочу с тобой проститься, ты меня целуешь, — сказала Катарина.

Ньют сел на скошенную траву под яблоней.

— Давай посидим, — сказал он.

— Нет, — сказала она.

— Я до тебя не дотронусь! — сказал он.

— Не верю, — сказала она.

Катарина села под другим деревом, в двадцати шагах от него. Она закрыла глаза.

— Желаю тебе увидеть во сне Генри Стюарта Чэзенса, — сказал Ньют.

— Кого?

— Желаю тебе увидеть во сне твоего чудного жениха, — сказал Ньют.

— И увижу! — сказала она. Она крепко зажмурилась, чтобы представить себе своего жениха.

Ньют зевнул.

Пчелы гудели в ветвях, и Катарина чуть не заснула. Открыв глаза, она увидела, что Ньют и в самом деле заснул. Он даже начал тихонько похрапывать. Целый час Катарина не будила Ныота, и пока он спал, она смотрела на него с глубочайшим обожанием.

Тени от яблони пошли к востоку, колокола в школе для слепых зазвонили снова.

— Чик-а ди-ди-ди, — завела песенку синичка. Где-то далеко зажужжал стартер машины, зажужжал и умолк, снова зажужжал и, умолкая, совсем затих.

Катарина встала из-под своего дерева и опустилась на колени перед Ньютом.

Ньют! — позвала она.

— А? — сказал он и открыл глаза.

— Поздно! — сказала она.

— Привет, Катарина! — сказал он.

— Привет, Ныот! — ответила она.

— Я тебя люблю! — сказал он.

— Знаю, — сказала она.

— Слишком поздно, — сказал он.

— Слишком поздно, — повторила она. Он встал, крякнул, потянулся.

— Очень славная прогулка, — сказал он.

— По-моему, тоже, — сказала она.

— Что ж, расстанемся тут? — сказал он.

— А куда денешься ты? — спросила она.

— Доберусь до города, явлюсь по начальству, — сказал он.

— Всего хорошего! — сказала она.

— И тебе тоже, — сказал он. — Выйдешь за меня замуж, Катарина?

— Нет, — сказала она.

Он улыбнулся, пристально посмотрел на нее и быстро пошел прочь. Катарина следила, как он становится все меньше и меньше, теряясь в длинной череде теней и деревьев, и знала, что стоит ему сейчас остановиться, обернуться, позвать ее — и она бросится к нему. Другого выхода у нее не будет.

И Ньют остановился. Он обернулся. Он позвал ее. — Катарина! — крикнул он.

Она бросилась к нему, обхватила его руками — говорить она не могла.