— Ах, я и забыл! В самом деле! — Эрл вскочил с кресла, оттолкнув слугу.
— Нужно вернуть катапульты на место и дать возможность артиллеристам снова пристреляться.
— Ну… ладно, — проворчал эрл с таким видом, точно обдумывал некий план.
— И еще, — продолжал король Ордин, — вы приказали своим солдатам защищать ворота замка, а моим людям занять позиции на стенах. Хотелось бы знать, с какой целью?
— Это разумно! — воскликнул Дрейс. — Не забывайте, что мои люди сражаются за свой дом, за свою страну. Защищать ворота — для них вопрос чести.
— Ваше лордство, — Ордин изо всех сил старался проявить терпение, — вы должны понять, что в разгаре этого сражения вес наши люди будут бороться прежде всего за свою жизнь. Мои воины сражаются за свои дома и свою страну так же, как и ваши. И я привел сюда своих лучших солдат, многие из которых обладают десятью или даже двадцатью дарами. Они будут драться лучше, чем простые воины, впервые в жизни взявшие в руки оружие.
— Нет, ваши люди, может быть, лучше владеют мечом и секирой, — запротестовал Дрейс, — зато мои вложат в дело всю душу и всю волю!
— Ваше лордство…
Дрейс поднял руку, прерывая Ордина.
— Не забывайтесь, Ордин, — сердито продолжал Дрейс. — Здесь вам Гередон, не Мистаррия. До тех пор, пока не объявится тот, кто имеет на это больше прав, в этом замке командую я.
— Несомненно, — сказал Ордин, слегка поклонившись, хотя никогда еще ему не требовалось такого усилия, чтобы склонить голову. — Я не хотел показаться самонадеянным. Просто надеялся, что некоторые из моих лучших гвардейцев будут сражаться рядом с вашими. Это показало бы Радж Ахтену нашу… сплоченность.
— Ах, сплоченность! — Дрейс тут же проглотил приманку. — Прекрасная идея. Светлая мысль. Да, да, я немедленно отдам приказ.
— Благодарю, ваше лордство.
Поклонившись еще раз, король Ордин повернулся, собираясь уйти. Теперь он понимал, каково приходится советникам Дрейса.
— Нет, не уходите! — остановил его Дрейс. — Могу и я задать вам вопрос? Насколько мне стало известно, вы подыскиваете людей для «змеиного кольца»?
— Да, ваше лордство, — ответил Ордин, заранее испугавшись того, что сейчас услышит.
— Я, конечно, присоединюсь к вам. Должен же кто-то стать «головой»?
— Вы хотите подвергнуть себя такому риску? — воскликнул Ордин. — Это, конечно, очень смело и благородно с вашей стороны, но кто же будет руководить сражением?
Для убедительности Ордин придал голосу по возможности жалобное звучание — так, наверное, поступали и советники Дрейса в подобных случаях.
— Ну, я убежден — если солдаты хорошо обучены и обладают должными принципами, они и сами управятся, — возразил Дрейс. — Мне нет никакой необходимости руководить сражением.
— Тогда, милорд, подумайте, пожалуйста, хотя бы о безопасности своей страны после битвы. Гередон и так понес немало потерь. Устоит ли он, если еще и вы погибнете? Займите достойное место где-нибудь неподалеку от «головы»…
— О нет, я настаиваю…
— Вам хоть раз в жизни приходилось убивать человека, милорд? — спросил Ордин.
— Почему нет? Конечно, да. Да. Три года назад я повесил разбойника.
Ордин понимал, что эрл, разумеется, никого не вешал своими руками, а приказал совершить этот подвиг капитану гвардейцев.
— Тогда вы знаете, как трудно, — сказал Ордин, — потом по ночам. Знаете, каково глядеть в глаза человеку, собираясь лишить его жизни. Знаете, что такое чувство вины. Да, чувство вины — вот плата, которую нам приходится платить за власть.
— Впервые я убил человека, когда мне было двенадцать, — продолжал Ордин. — Какой-то свихнувшийся фермер попытался избить меня палкой. С тех пор в сражениях от моей руки погибли около двадцати человек.
— Моей жене… все это не нравилось, и чем дальше, тем больше. Некоторые думают, будто женщины за это любят сильнее, но женщины знают, что любая пролитая кровь остается на руках, человек от этого делается лишь черствее и жестче. Кровь иссушает душу, так говорят женщины. Конечно, я не Радж Ахтен… Кто знает, сколько людей убил он? Две тысячи, десять?
— Да, чувство вины… — пробормотал эрл. — Грязное занятие, ничего не скажешь.
Ордин почувствовал, что мысль медленно, но овладела эрлом, пробудив страх. Самого Ордина не волновало никакое чувство вины. Он лишь хотел напомнить этому идиоту, сколько крови на руках Радж Ахтена.
— Занятие, которое опустошает душу, — добавил он, тем самым открывая эрлу путь к отступлению.
Теперь тот мог с гордо поднятой головой покинуть поле боя — не потому, что испугался, а желая сохранить свою праведность.
— Ну, форсибли-то ваши, — сказал эрл. — Вам и быть «головой».
— Спасибо, милорд. Постараюсь с честью выполнить свой долг.
— Но я займу место сразу за вами.
— По правде говоря, — возразил Ордин, — я надеялся оставить это место для другого — для капитана моих гвардейцев. Замечательный воин.
— А, ну-ну… — чем дольше продолжался разговор, тем меньше оставалось у Дрейса желания совать свою голову в это дело. — Может быть, так будет и лучше.
— Но сразу за ним можете встать вы, милорд, — сказал Ордин.
У него, конечно, и в мыслях не было отводить столь важное место такому простофиле. Но как только Дрейс передаст свой дар капитану, Ордин получит возможность отправить его на любой участок «змеи». Лучше всего, ближе к середине.
— Договорились, — сказал Дрейс тоном, который давал понять, что разговор окончен.
После чего эрл приказал слугам не беспокоить его до рассвета, чтобы выспаться перед боем.
А король Ордин вернулся на зубчатую стену, откуда, снедаемый тревогой, следил, не появится ли еще кто-нибудь и не приближается ли враг. Самых своих дальнозорких воинов, обладавших многими дарами зрения, он разместил на башне грааков — самой высокой башне замка — и разослал следопытов по всем окрестным холмам и. дорогам, чтобы не пропустить приближения Радж Ахтена.
Однако до сих пор никто не заметил никаких признаков приближения Лорда Волка.
На протяжение всей ночи отовсюду в замок шли и ехали люди. Более трехсот фермеров из окрестностей замка Дрейса — все с большими луками; не имея доспехов, они оделись в грубые шерстяные жилеты, которые, конечно, были слабой защитой от стрел и копий. Уже перед самым рассветом прискакал полк Боринсона, вернее, то, что от него осталось — восемьдесят воинов, среди которых после вчерашней битвы было много раненых.
