— Вперед! — крикнула она своему коню, и тот помчался еще быстрей. Призрак начал отставать. У ее жеребца было четыре дара метаболизма и два силы. И скорость он мог развить совершенно невероятную. Но при других обстоятельствах она не решилась бы скакать так быстро даже днем и по гладкой дороге.
Она делала, должно быть, уже восемьдесят миль в час, когда услышала вдруг, что лошадь Боринсона споткнулась.
Он скакал впереди, и кобыла его, запнувшись о торчавший из земли корень, сломала ногу. Звук был такой, словно треснуло копье.
Кобыла упала, и Миррима с ужасом подумала, что муж ее, считай, уже мертв.
Но тут же увидела, что Боринсон не то спрыгнул, не то выпал из седла и покатился по земле.
Она остановила коня и соскочила наземь. Жеребец помчался дальше без нее. Миррима же поскользнулась в грязи и вместо того, чтобы приземлиться на ноги, упала на правый бок. Проехалась не то по корням, не то по камушкам, перевернувшись при этом на живот.
Бок ее и руку пронзила острая боль.
Не обращая на это внимания, Миррима вскочила на ноги. Конь ее ускакал. Но лук она, хоть и упала, из рук не выпустила.
Она плюнула на железный наконечник. «Вода и холодное железо, — подумала с надеждой, — на Победителя они же все-таки подействовали».
Прямо над ее головой раздался клекот, и Миррима вскинула взгляд.
Призрак уже разинул пасть, как будто собрался ее проглотить. И поздно было замирать, как испуганный кролик, надеясь, что он проскочит мимо.
Миррима подняла лук и железным наконечником нанесла удар в «заветный треугольник» между глаз чудовища.
Призрак завизжал и ярко вспыхнул. От него, казалось, разлетелись во все стороны невидимые кристаллики льда, вонзившись холодными иглами в тело Мирримы.
Она смотрела на тота. Руны на его руках, защита от смерти, вспыхнули вдруг голубым огнем, и на мгновение глазам Мирримы предстало видение: светящийся туман, в нем — воины в старинных доспехах, в круглых шлемах, с круглыми щитами в руках. Они окружали тота со всех сторон, меча в него копья. Миррима даже услышала их крики: «Артек! Артен да гаспейлтен!»
Затем видение растаяло, и Мирриму отшвырнуло от тота взрывом холода. Сам воздух, казалось, обратился в лед. Подобного мороза она в жизни не знавала.
Чувство было такое, словно ее ударили в грудь боевым молотом. Болело все тело. Миррима попыталась сесть, но голова так кружилась, что она снова упала.
Тут ее подхватил Боринсон, приподнял ей голову.
— Ты жива? Слышишь меня?
— Что… — только и смогла выдавить она. От его дыхания в воздухе клубился пар. Мирриме казалось, что пальцы ее правой руки промерзли насквозь.
— Клянусь Семью Камнями! — воскликнул он. — Это… такого не бывает!
Миррима, не обращая внимания на боль, приподнялась и села.
Ярдов на пятьдесят во все стороны от нее земля была покрыта инеем, тускло мерцавшим при свете звезд.
Призрак исчез.
Но правая рука ее горела в каком-то ледяном огне. Миррима посмотрела на нее и с опозданием поняла, что случилось. Она с такой силой ударила призрака наконечником, что коснулась его при этом своей рукой. Вся кисть теперь сделалась белой, как снег, и на коже блестели кристаллики льда.
С тех пор, как существуют Властители Рун, существуют и Хроно. Но сколько их всего в мире, никто не знает точно, и кажется, их бывает то больше, то меньше. Безумный король Харрил, говорят, имел при себе трех Хроно и чего только ни делал, чтобы сбегать от них время от времени. Но, пожалуй, в присмотре он нуждался больше других.
Однако из хроник Эрендора нам известно, что ни у одного из двенадцати королей не было Хроно. Так продолжалось почти четыреста лет. И потому мы называем тот период истории, который в результате для нас потерян, Темными Временами Эрендора.
Отрывок из «Хроник», писанных мастером очага Девердом из Палаты Времени
Город спал, а Иом, вернувшись в королевский дворец, дожидалась, когда Абель Скарби соберет необходимых Габорну собак.
Стражники провели ее внутрь и кликнули горничную, которая с перепугу хотела разбудить и всю остальную прислугу, но Иом не позволила.
Величина дворца ее поразила. Вся Королевская башня замка Сильварреста поместилась бы здесь в одном Большом зале. Вдоль стен его она насчитала шестнадцать огромных каминов.
В зале, подвешенные над серебряными зеркалами, горели десятки светильников, чье яркое сияние смягчалось колпаками из розового хрусталя. Налитое в них масло при горении распространяло нежный аромат гардений. Днем в зале было светло и без того, так как огромные окна смотрели на юг.
Гобелены на стенах, изображавшие прежних правителей в кругу семьи и на поле битвы, были столь велики, словно над каждым работал целый город ткачих.
Все двери украшала искусная резьба — в дубовых рощах гонялись за зайцами лисы.
Королевский стол был уставлен золотыми, начищенными до блеска приборами. Иом была просто потрясена. Она даже не представляла себе, что Габорн так богат. Каким же жалким должен был казаться ему столь великолепный в ее глазах Гередон!
Перед одним из каминов сидела на изящной кушетке девушка в скромном коричневом платье. Ее длинные темные волосы были заплетены в косы и уложены венком.
Услышав шаги, она повернулась и посмотрела на Иом.
— О, это вы, — сказала она приятным голосом.
Карие глаза, лицо в веснушках. Раз взглянув на эту девушку, Иом почувствовала себя так, словно знала ее всю жизнь. На вид той было лет шестнадцать — немногим меньше, чем Иом.
— Вы моя новая Хроно? — спросила она. Девушка кивнула. На подбородке у нее был прыщик.
— Мне сказали, что вы приехали. Добрались благополучно?
— Без происшествий, — ответила Иом, будучи уверена, что девушку интересуют только исторические подробности.
Лицо Хроно слегка вытянулось, словно она ожидала большего
— Но… поездка, надеюсь, была приятной? Иом удивилась. Ни одна Хроно еще не спрашивала у нее, было ли ей приятно то или иное.
— Очень приятной, — сказала она. — Должна признаться, я даже не представляла, что Мистаррия так велика. Земля здесь богата и плодородна, и дворец меня просто поразил.
