— Ну вот, еще один псих, — констатировал Бонгани. — Откуда они только берутся?

— Канары, — многозначительно изрекла я. — Аватары. Теософы. Изида. Держу пари, что автором сих посланий является один из лидеров “Братства воителей добра”.

— Что еще за братство? — возбудился Лермит.

— Секта с теософским уклоном, — пояснил Бонгани. — Не исключено, что вашу мумию похитили члены этой секты.

— Так чего же вы ждете? — всплеснул руками старик. — Вперед! Накроем преступников прямо в их логове! Я лично готов отправиться на Канары. Обращаться в полицию не имеет смысла — толку от нее все равно никакого. Вы можете представить себе полицейского инспектора с именем Примитиве?

— С трудом, но могу, — вздохнула я. — А на Канары действительно стоило бы съездить.

— Это могут быть еще и “Дети высшей реальности”, — заметил Бонгани.

— Дети? Какие дети? — нахмурился Лермит. — Банда несовершеннолетних, что ли?

— Да нет, еще одна теософская секта, только в Каннах.

— Значит, мы поедем и туда, и туда! Сначала на Канары, потом в Канны.

— Подождите, — вмешалась я. — У меня есть одна идея. Давайте отыщем через Интернет информацию об этих сектах. Мне хотелось бы взглянуть на их электронные адреса. Если у одной из них в адресе будет нечто напоминающее о Блаватской, туда мы и поедем.

— Гениально! — восхитился Лермит. — Я сейчас.

Пять минут спустя он вывел на экран оба адреса: [email protected] — у “Детей высшей реальности” и [email protected] — у “Братства воителей добра”.

— Ну, как? — спросил Бонгани.

— Не повезло, — вздохнула я. — Sedo — это производная от названия книги Блаватской “Secret Doctrine” — “Секретная Доктрина”, a key — первое слово названия очередного шедевра Елены Петровны “Key to Teosophy” — “Ключ к теософии”.

— Так куда мы отправимся в первую очередь? — нетерпеливо спросил Дидье. — На Канары или в Канны?

— Вы вообще никуда не поедете, — сказала я. — Пока у нас нет доказательств, что эти секты причастны к похищению вашей мумии. Это не более чем предположения, которые нужно проверить. Как только что-то выясним, мы сразу свяжемся с вами. Только, пожалуйста, пока не получите известий от нас, не пишите сектантам писем и не требуйте у них свою реликвию, иначе вы можете все испортить. Обещаете?

— Пожалуй, недельку еще я потерплю, — задумчиво произнес Лермит, — но потом начну действовать самостоятельно.

— Последняя просьба, — сказала я. — Взгляните на рисунки. Вы видели когда-либо этих девушек?

Достав из сумочки фотороботы Евы и Катрин, я протянула их старику.

Дидье рассматривал портреты долго и внимательно, что-то тихо бормоча себе под нос.

— Это они похитили мумию?

— Возможно.

— Нет, — с сожалением произнес Лермит. — Не могу вспомнить. Я никогда их не видел.

— Ничего, — утешила я старика. — В любом случае вы очень нам помогли.

— Ты любишь свиные уши? — обратилась я к Бонгани, услужливо распахнувшему передо мной дверцу автомобиля.

— Никогда не пробовал, — покачал головой негр. — Уши гиппопотамов едал, слоновьи, само собой, тоже, а вот свиные — никогда. Почему ты спрашиваешь?

— Просто здесь неподалеку живет тетка Примитиво, которая потрясающе готовит свиные уши, — пояснила я. — Мне бы хотелось заскочить к ней на минутку, показать фотороботы. Конечно, это маловероятно, но вдруг она видела в Вальпинеде Еву или Катрин.

— Куда ехать?

— Прямо, а потом направо, — сказала я. — У нее ворота с херувимами.

— Ирина! — обрадовалась Беатрис. — Что же ты не позвонила заранее? Я бы свиные уши приготовила.

Переключив свое внимание на Бонгани, роковая тетка Примитиве окинула восхищенным взглядом его мускулистую фигуру.

Негр машинально приосанился. В его глазах заплясали чертики. Губы раздвинулись, одарив Беатрис фирменной улыбкой “смерть дантистам”.

Интересно, как Беа удается так воздействовать на мужчин? Может, словосочетание “свиные уши” действует как мощное любовное заклинание? Своеобразный испанский аналог “Сезам, откройся” для мужских сердец.

— Мы заезжали к Лермиту, — объяснила я. — Я просто не сообразила тебя предупредить.

— А уши бегемота вы когда-нибудь пробовали? — спросил Бонгани.

— Нет!

Глаза Беа загорелись воодушевлением.

— Они вкусные? Как их готовят?

— Пальчики оближешь, — заверил негр. — Если хотите, я вас научу.

— Разумеется, хочу.

— Отвлекитесь на секунду от кулинарных проблем, — попросила я, доставая фотороботы и протягивая их Беатрис. — Ты видела когда-либо этих девушек?

— Ты подозреваешь их в краже мумии?

— Да.

— Вот эта! — Беа взволнованно указала на изображение Катрин. — Я точно видела ее, причем недалеко от дома Лермита.

— Ты уверена?

— Абсолютно. У меня прекрасная память на лица. Я обратила внимание на эту девушку, потому что она стояла на тротуаре и выглядела так, словно заблудилась. На наш холм люди не забредают просто погулять, всех соседей я знаю, вот и спросила у нее, кого она ищет.

— И что ответила Катрин?

— Сказала, что хотела бы устроиться домработницей, и просила посоветовать, к кому она может обратиться. Я ответила, что не знаю, нуждается ли кто-либо из соседей в служанке, и рекомендовала ей расклеить объявления на столбах. Катрин поблагодарила меня и ушла. Вот и все.

— Похоже, она изучала обстановку, — заметил Бонгани. — Выясняла, как половчее забраться в дом.

— Теперь мы окончательно убедились, что похищение мумии, как и убийства, — дело рук Евы и Катрин, — сказала я. — Это уже немало.

— Осталось только выяснить, где их искать, — подытожил негр.

— Какая обаятельная женщина, — заметил Бонгани, с трудом втискивая “Шевроле Камаро” в узкий просвет между машинами, припаркованными около моего дома. — Уверен, что она великолепно готовит. Надо же — свиные уши! В жизни про такое не слышал. Нужно будет обязательно взять у нее рецепт.

— Так вот о чем ты думал всю дорогу! — возмутилась я. — О Беатрис и свиных ушах!

— Поиски мандалы — твоя задача, — ухмыльнулся негр. — Я всего лишь наблюдатель.

— Мог бы хоть притвориться, что сочувствуешь. В случае неудачи ван дер Варден тебя тоже по головке не погладит.

— Ничего, я это как-нибудь переживу, — беспечно заявил Бонгани.

"Еще немного, и я тоже стану расисткой”, — обиженно подумала я, отпирая дверь квартиры.

Из гостиной доносились приглушенные удары и смачная ругань на африкаанс. О том, что это была ругань, я догадалась по интонациям.

Нетвердо стоящий на ногах Ник азартно метал дротики “дарстс” в закрепленную на стене мишень. Прогулка с Эстевезом по барам не прошла ему даром, и дротики попадали куда угодно — в пол, в потолок, в портьеру, но только не в цель. С каждым промахом настроение Миллендорфа ухудшалось.

— А где Марио? — спросила я.

— Ему позвонили из академии, попросили подойти, — объяснил Ник. — Вроде предлагают вести какие-то курсы. Он просил передать, что не знает, когда вернется, и чтобы мы ужинали без него.

— Кстати, об ужине, — сказала я. — Что вы предпочитаете — поход в ресторан или тихую семейную трапезу при свечах? У меня в холодильнике есть отличная свежая вырезка. Можно сделать из нее отбивные.

— В твоем “можно” заметен некий тонкий подтекст, — мрачно произнес Ник. — Ты вообще-то умеешь жарить отбивные? Лично я в этом сомневаюсь.

— Думаю, мне было бы проще написать книгу по кулинарии, — призналась я. — Теория мне обычно дается лучше, чем практика. Жарить я, в принципе, умею, только отбивные у меня почему-то всегда получаются твердые, как подошва. Давайте лучше сходим в ресторан.

— Если вам требуется специалист по отбивным — он перед вами, — вмешался Бонгани. — Некоторое время я даже подумывал о том, чтобы стать поваром. Однажды я зажарил на вертеле молодую гориллу, так она получилась даже лучше, чем молочный поросенок. Мясо нежное, как груди белой девственницы…