В окнах сиял яркий свет и по лестнице, впереди Рене, поднимались трое мужчин во фраках. Хозяйка с удивлением посмотрела на дорожное платье Рене.

– У господина Ривареса званый вечер.

– О, я и не знал. – Рене был озадачен. – Тогда я не буду входить. Попросите его, пожалуйста, выйти ко мне на минутку. Мне нужно поговорить с ним.

Феликс вышел улыбаясь, его глаза сверкали. И у Рене впервые промелькнула мысль, что Гийоме, пожалуй, был прав, утверждая, что он похож на пантеру в лесах Амазонки.

– К-какой приятный сюрприз! Я думал, вы ещё в Амьене.

– Я вернулся сегодня. Мне надо поговорить с вами всего одну минуту…

– Да входите же.

– Нет, нет, у вас гости.

– Т-так что же? Вы тоже будете гостем.

– Но я не могу, я же не одет.

– Чепуха! Вы всегда прекрасно одеты, всегда л-лучшс всех. Заходите, п-прошу вас, я хочу представить вас одному человеку.

Рене вошёл в полную гостей комнату.

– Т-такая удача, барон. Н-неожиданно вернулся мой друг, господин Мартель. Мой небольшой прощальный вечер без него был бы неполным. Господин Мартель – барон Розенберг.

С дивана, заискивающе улыбаясь, грузно поднялось прилизанное, лоснящееся существо, надушённое, сверкающее орденами и драгоценностями. От прикосновения его пальцев Рене захотелось убежать и вымыть руки.

– Тот самый господин Мартель, участник экспедиции в Южную Америку?

– Тот самый, – отвечал Феликс. – Мы с господином Мартелем д-давнишние знакомые. Мы бывали с ним во всевозможных переделках и стали большими друзьями.

– Счастлив познакомиться с вами, – сказал барон. – Я питаю к исследователям особое пристрастье. Жизнь, полная опасных приключений, всегда была моей несбыточной мечтой.

Рене что-то невнятно пробормотал и в совершенном изумлении повернулся к Феликсу, собираясь спросить его, что всё это означает, но увидел, что тот наблюдает за ним, прищурив глаза. Ему показалось, что в них горят зелёные огоньки.

– Вы будете скучать без господина Ривареса, не правда ли? – спросил барон. – Я уже говорил, что, заманив его в Вену, мы его не отпустим.

– В Вену? – машинально повторил Рене; перед его глазами заплясали искры.

– Господин Мартель т-только что вернулся из Амьена, – любезно объяснил Феликс. – Он ещё не знает об этом. Я уезжаю из Парижа и проведу эту з-зиму в Вене. Пока я ещё не знаю, где я поселюсь потом. Я уезжаю завтра вечером. Прошу прощения, барон. Пришли новые гости.

Рене смотрел ему вслед. Нудный голос барона не утихал ни на мгновенье.

– Какой обаятельный человек. И такой оригинал! Ну кто бы ещё, приняв подобное решение, успел за одну неделю окончить все приготовления и устроить прощальный вечер…

– Мартель! На минутку. Рене обернулся.

– Маршан! Маршан… что случилось?

– Погодите. Пойдёмте туда.

Рене почувствовал, что его ведут по комнате.

– Сядьте. Помолчите немного. Выпейте вот это. Выпив коньяку, Рене выпрямился.

– У меня закружилась голова. Надеюсь, никто не заметил?

– Никто, я вас загородил. Мартель, вы понимаете, что происходит?

– Я ничего не понимаю. Я только что узнал.

– Поговорим потом. Подождите, пока уйдут все эти дураки. Осторожней, он на нас смотрит.

Маршан отошёл, а Рене повернулся спиной к гостям и стал смотреть в окно.

– Вы, конечно, меня не помните, господин Мартель? Перед ним стоял маленький экспансивный неаполитанец Галли, с которым он познакомился на каком-то званом обеде.

– Вам, наверное, очень тяжело расставаться с господином Риваресом? Париж без него уже будет не тот, не правда ли?

– Вероятно, – пробормотал Рене.

– Он, видимо, очень популярен, – не унимался маленький неаполитанец, весело поблёскивая белыми зубами. Я с ним едва знаком. Мы встречались два года тому назад, во Флоренции, после мятежа в Савиньо. Ваша сестра, должно быть, тоже опечалена его отъездом?

– Моя сестра?

– Он сию минуту сказал мне. что вы и ваша сестра – его лучшие друзья. Она живёт в Париже?

– Да, – отвечал Рене, хватаясь за подоконник.

Ему казалось, что его медленно убивают, вонзая в него маленькие иголки.

Поскорее бы ушли эти люди! Пусть случилось самое страшное – он все перенесёт, лишь бы узнать, в чём дело;

эта неизвестность мучительнее всего.

Ему кое-как удалось отделаться от Галли, но в него снова вцепился барон.

– Господин Риварес только что рассказал мне, как вы чудом спаслись от когтей пумы. Никогда не слыхал более захватывающей истории! Поразительно, как вовремя он подоспел! И как он остроумен! Порой прямо не знаешь – шутит он или говорит всерьёз. Например, он уверял меня, что на близком расстоянии таракан гораздо страшнее пумы, и, право же, можно подумать, что он действительно верит этому. А с каким серьёзным видом он сообщил мне, что намеревался застрелить вас и был крайне обескуражен, когда ему пришлось спасти вам жизнь. Перебежали друг другу дорогу! Должно быть, замешана дама? Сhеrсnеr lа fеmmе:[2] Сударь, это оскорбление! Ведь я с вами разговариваю…

Но Рене уже исчез. Он стремглав бежал по лестнице, а хозяйка квартиры кричала ему вслед:

– Господин Мартель! Господин Мартель! Вы забыли вашу шляпу.

Феликс стоял в дверях, провожая гостей. Улыбаясь, как автомат, он повторял одну и ту же фразу, когда гость, прощаясь, любезно желал ему счастливого пути или выражал сожаление, что они теперь долго не увидятся. Он был очень бледен, усталость затуманила лихорадочно блестевшие глаза.

Маршан уходил последним. Он остался до конца и надеялся посоветоваться с Рене, прежде чем говорить с Феликсом. Но когда толпа гостей поредела, он с удивлением заметил, что Рене исчез.

Все ушли. Феликс по-прежнему стоял в дверях, явно дожидаясь, чтобы доктор последовал примеру остальных. Неровной походкой, словно расталкивая толпу, Маршан подошёл к Феликсу и положил руки ему на плечи.

– Итак, мой мальчик, что всё это означает? Феликс улыбнулся ему в лицо.

– Спросите Мартеля.

– Я спрашивал. Он знает не больше моего.

– Неужели? – спросил Феликс, поднимая брови.

– Помочь вам? – спросил Маршан.

– Благодарю вас. Мне уже п-пора учиться рассчитывать только на с-себя. Н-нельзя же всё время зависеть от друзей.

Руки Маршана медленно сползли с плеч Феликса. Несколько секунд они молчали.

– Значит, вы собираетесь порвать со своими друзьями?

– Мой дорогой доктор! – Феликс протестующе показал на стол, уставленный чашками для кофе. – Р-разве меня только что не п-посетило семьдесят моих друзей?

Снова наступило молчание. Маршан вышел в коридор и взял шляпу. Когда Феликс подал ему пальто, он вздрогнул.

– Ну что ж, вероятно, это конец, – сказал Маршан. – Видит бог, я вас не виню. Прощайте.

Доктор вышел на улицу. «Это моя вина», – подумал он, и его щеки коснулись крылышки «той, что раскрывает секреты». Только когда захлопнулась дверь парадного, Феликс понял, что подумал Маршан. Доктор решил, что он собирается застрелиться. Что ж, это, пожалуй, недалеко от истины. Он действительно покончил с личной жизнью, а то, ради чего он должен жить, Маршана не касается. Как бы то ни было, он выдержал этот вечер, а завтра ночью он будет уже далеко от Парижа.

Все ещё улыбаясь, Феликс позвал хозяйку, помог ей собрать грязную посуду и привести в порядок комнату. Убрав сор и расставив по местам стулья, хозяйка задержалась в дверях, чтобы спросить, не помочь ли ему собраться.

– Спасибо, не надо, – отвечал он. – Сейчас уже слишком поздно. Уложим все утром. Вы, наверно, очень устали.

– Конечно, час уже поздний, но ради вас я готова не спать хоть всю ночь. Мне жалко, что вы уезжаете, сударь. Такого хорошего квартиранта… – Она поднесла к глазам фартук.

Феликс зевнул.

– Мне хочется спать, мадам Рамбо; нам обоим пора в постель. Спокойной ночи.

Он запер дверь и, прислонившись к ней, устало улыбнулся. Сначала Рене, потом Маршан, а теперь ещё мадам Рамбо. Она-то, во всяком случае, горюет искренне – он платил всегда аккуратно.