Когда с детства помнишь общую молитву за столом перед едой, каждодневное «слава во веки веков» по приходе домой из школы и торжественные рождественские мессы в бичицком костеле, трудно слушать из уст родного брата фразы наподобие: «Бога можно было бы избежать, если бы люди доверились своему разуму». А когда после этого разговора они прощались, Блажей попросил ничего не пересказывать маме.

– Это знание ей никакой пользы не принесет и может только ранить…

Помнит Марцин и то, как спустя несколько дней после получения в Бельведере свидетельства о назначении профессором в гданьской прессе, комментирующей это событие, было опубликовано большое интервью с Блажеем. Шимон тогда специально приехал в музей к Марцину и привез тот номер «Дзенника Польскего». Там была фотография Блажея в лаборатории, а над нею вызывающе огромными буквами провокативное название «Бог – это только нейропептид». Старая Секеркова, которая начинала день с чтения газеты, мгновенно узнала на снимке Блажея. Статью она не прочла. Ей было достаточно, что «Блажей, сынок Марциновой», говорит о Боге. Возбужденная, она ходила по деревне с газетой, показывала всем встречным и рассказывала, что «Блажеек когда-то яблоки крал у нее в саду, а теперь его в газете пропечатали» и как должна гордиться Марцинова, что вырастила «такого гения». С этой газетой она пошла к ксендзу Ямрожему и попросила, чтобы в воскресенье он возвестил всем, «какого поляка вырастили Бичицы». От ксендза она отправилась в корчму и сидела там до тех пор, пока хозяин не послал одну из своих кухарок в киоск. И только когда вырезка с публикацией была повешена на стену рядом с длинным списком должников, которые выпивали в кредит, она пошла домой. В воскресенье ксендз Ямрожи ни слова не сказал о Блажее, и Секеркова решила никогда больше не класть при сборе пожертвований на поднос ни гроша.

Марцин знал, что такое нейропептиды. Когда «после Марты» у него случались приступы страха и он в соответствии со своим графиком глотал все, что могло успокоить и приглушить этот страх, он постарался изучить и понять, почему какая-то магическая субстанция в маленькой зеленой, розовой или белой таблетке делает то, чего он не способен совершить силой своих мыслей. Для него было очевидно, что эта субстанция как-то действует на его мозг, потому что страх угнездился именно там. Причина того, что сердце у него колотилось как безумное или что он вынужден был бежать, чтобы ослабить напряжение мышц, было всего лишь физиологическим проявлением чего-то находящегося у него в мозгу. Ему это было известно и без психиатра. Если ему и нужен был психиатр, то только чтобы дать совет, как обходиться без таблеток. Он инстинктивно чувствовал, что обманывает себя и что невозможно всю жизнь обманывать мозг какими-то химическими веществами. Потому он хотел узнать, как эти вещества действуют. Как происходит, что сердце успокаивается и пульс замедляется с двухсот ударов в минуту до нормальных восьмидесяти, перестают дрожать руки, он не чувствует обручей, стискивающих голову, зато почти сразу наступает апатия, безразличие, а через несколько минут после приема ксанакса – даже и блаженство. Как раз тогда, во время поиска ответов на эти вопросы, он наткнулся на термин «пептиды».

До сих пор Марцин помнит свое удивление, когда, читая в библиотеке учебники по фармакологии, он открыл, что Природа в фундаментальном своем замысле и конструкции крайне проста. И если Природу сотворил Бог, то Он это здорово придумал. Три буквы в четырехбуквенном А-Т-Ц-Г алфавите ДНК кодируют двадцать букв аминокислот. Потому что существует только двадцать аминокислот (каждая обозначается своей буквой), которые слагаются в белки, а те в свой черед выстраивают организмы и определяют их жизнь. Триада жизни: ДНК – аминокислоты – белки. Это поняла бы без малейшего труда даже Секеркова! Но она, вне всяких сомнений, была бы убеждена, что эта триада всего лишь другое имя Святой Троицы. И возможно, была бы не так уж не права…

Двадцать элементов слагаются в пазлы, а этими пазлами являются белки. И как бы ни были велики эти пазлы, они все равно состоят из двадцати разных элементов. Если мозаика мала, состоит не более чем из ста соединенных между собой аминокислот, она называется пептидом. Если их несколько сотен, то это полипептид. А когда их тысячи, то это называется протеином. Для несведущих и непосвященных все это называется просто-напросто белками.

Марцин нередко задумывался, обязательно ли ученым необходимо создавать понятные только им самим герметические языки, напичканные таинственными терминами. Иногда у него возникало впечатление, что делают они это из чистейшего тщеславия и для того, чтобы все как можно больше усложнить. Да не сможет кто-либо, не принадлежащий к их клану, понять их! Как-то он задал этот вопрос брату.

– Ты совершенно прав, – ответил Блажей, – очень часто они делают это из чистого тщеславия. Некоторые ученые больше времени тратят на придумывание заковыристого названия для того, что открыли, чем потратили на само открытие. Они скорее готовы воспользоваться чужой зубной щеткой, чем чужой терминологией, – громко смеясь, добавил он.

У Марцина всегда вызывали восхищение те немногие, кто готов был поделиться с другими знаниями и делал это так, как его брат: когда он слушал рассказы Блажея о синтезе пептидов, ему казалось, будто речь идет о лепке фигурок из пластилина. И потом оставалось ощущение, что достаточно купить коробку пластилина, припомнить его рассказ и сделать то же самое, а может, даже гораздо лучше. Но при всем при том его брат лепил если не самые красивые, то уж точно самые главные фигурки. Он прислал Марцину на адрес музея фрагмент научно-популярной книги, которую писал. И приложил коротенькую записку:

Марцин все понял. Точно так же, как понимаешь слова, составленные из букв алфавита. Аминокислоты – это буквы, слагающиеся в слова, которые являются пептидами, полипептидами либо белками. Складывая из этих слов предложения, можно давать команды. Такие предложения-команды составляет главным образом мозг. Он либо синтезирует пептиды, которые с кровью рассылает органам, либо дает им сигналы, чтобы они сами вырабатывали нужные пептиды. А когда это происходит, пептиды попадают внутрь клеток и вызывают изменения, которых ожидает мозг. Если пептидом является адреналин, возрастает кровяное давление и увеличивается частота сокращений сердца, а если ацетилхолин, желудок и кишечник начинают процесс пищеварения; пептид инсулин увеличивает содержание сахара; окситоцин вызывает сокращение матки при родах и стимулирует выработку молока грудными железами. Всякому жизненному процессу соответствует какой-нибудь пептид. Именно это и имел в виду Блажей, утверждая: «Бог – это только неиропептид». Нейро – это значит тот, который производится в мозгу.

В общем, если задуматься, Блажей был вправе произнести эту фразу перед журналисткой. С другой стороны, Марцин был убежден, что журналистка вырвала ее из контекста и использовала в заголовке, чтобы шокировать, возбудить, задержать внимание читателя. В католической Польше нет ничего заманчивей, чем в газете, выходящей большим тиражом, крупным шрифтом отрицать существование Бога. И лучше всего в виде цитаты. Безопасно и удобно для себя и для газеты. И при этом провокативно. Ткнуть палкой в муравейник и, потирая руки, ждать реакции муравьев.

Марцин хорошо знал брата и был убежден, что Блажей произнес эти слова отнюдь не с вызовом, а как предположение и наверняка с вопросительной интонацией. Кстати сказать, по прочтении интервью сомнений в этом и не возникало.

Никто до сих пор не дал ответа на вопрос, как это происходит, что производятся именно такие пептиды, а не другие, и кто или что программирует мозг, чтобы он посредством пептидов отдавал команды. Пептиды вовсе не исключают Бога. Может, даже подтверждают Его существование. Блажей недвусмысленно сказал об этом в интервью.