В среде information warfare все очень неопределенно, информация и дезинформация неразличимы, и нападение невозможно отличить от непредвиденной случайности… Сообщение не заглушается, как это было в electronic warfare, так как оно стало информационным. Это значит, что «информация» определяет не содержание сообщения, а скорость его feed-back.

Интерактивность, мгновенность, повсеместность — вот действительное послание информационного обмена в реальном времени.

Цифровые картинки и сообщения значат меньше, чем их мгновенная доставка; «шоковый эффект» оказывается важнее содержания. Поэтому намеренное действие и техническая неполадка оказываются неразличимы и непредсказуемы.

Теперь принцип неопределенности действует не только в квантовой физике, но и в среде информационных стратегий, практически не связанных с геофизической средой воздействия.

С помощью настойчивого и повсеместного внедрения интерактивных взаимодействий, information warfare готовит первую мировую временную войну, вернее, первую войну мирового времени, «реального времени» обменов между объединенными сетями.

Можно отметить три измерения происходящей глобализации рынка: геофизическое, научно-техническое и идеологическое. Поэтому стремление Соединенных Штатов к установлению мировой зоны свободной торговли к 2010-2020 годам9 неизбежно способствует подготовке к информационной войне.

На самом деле, невозможно полностью разделить экономическую войну от информационной, поскольку в обоих случаях речь идет о гегемо-нистском стремлении сделать интерактивными торговые и военные отношения.10 Поэтому Всемирная торговая организация пытается ослабить суверенитет отдельных наций то с помощью Многостороннего соглашения по инвестициям, то с помощью Нового трансатлантического рынка Леона Бритена.

Систематическую дестабилизацию рынка можно понять только на основе представлений о системной потере контроля над стратегической информацией.

Подспудная цель технических изобретений конца тысячелетия состоит в том, чтобы сделать информационными все военные и гражданские отношения. И последней преградой тому представляется не ЕЭС, но сама жизнь, человек — отдельный мир человека, — которого нужно захватить или уничтожить любой ценой ради индустриализации всего живого.

Подведем итоги: не так давно минуло время тоталитарной войны, когда все определяло количество: масса и мощность ядерной бомбы. Теперь наступает время глобалитарной войны, когда благодаря информационной бомбе качество будет важнее, чем геофизический масштаб или численность населения.

Готовится не «опрятная война», война без убитых, но «чистая война», война без воспроизведения некоторых видов, которые исчезнут из биоразнообразия форм живого. Это значит, что завтрашняя война, хоть и сопоставимая с недавними «кабинетными преступлениями», будет разыгрываться не в закрытых кабинетах, а в лабораториях, с дверьми, широко распахнутыми в лучезарное будущее трансгенетических видов, лучше приспособленных к загрязненной среде нашей маленькой планеты, подвешенной в эфире телекоммуникаций .