Можно было только догадываться, кто ему дал в долг сто американских долларов. Впрочем, это меня не касалось. По крайней мере в данный момент.

– Расскажите мне о Хуаните.

– Ах, Хуанита! – сказал Моралес, качая головой и улыбаясь. – У меня три дочери, сеньор. Две из них обычные крестьянки. Они много работают, уважают родителей и слушаются отца.

– А третья? Хуанита? Не слушается? Старик вздохнул.

– Не слушается. Ее сестры – милые девушки, хорошенькие. А Хуанита… Она не просто хорошенькая. У нее огонь в крови. Я говорю себе, она молода, со временем утихомирится, станет как все.

– Но она не утихомирилась? Надумала отправиться в Америку? Решила сделать карьеру в свете?

– Не сразу. В школе у нее была подруга. Изабелла Мартинец. Ужасная девица, надо сказать. Не такая красивая, как Хуанита, но все же мужчины за ней бегали вовсю. Однажды по просьбе отца Изабелла с каким-то поручением поехала в Сан-Франциско. Она оттуда не вернулась. Потом от нее стали приходить письма. Здесь, в Монктон-Сити, Изабелла стала важной дамой. Она высылала деньги своему отцу, много денег.

– И чем же она занималась, зарабатывая много денег?

– Вот этого я не знаю, сеньор! Но Изабелла, она ужасная! Когда эта девушка уехала, моя Хуанита было успокоилась. Я сказал себе: прекрасно, теперь Хуанита станет больше думать о своей семье. Как я ошибался, сеньор!

Он поднял на меня черные глаза, преисполненные глубокой тоски. Истории такого рода я уже слышал сотни раз, но не мог заставить себя равнодушно отнестись к растерянному старику. Участливым тоном постарался приободрить его, заставить продолжать свое повествование.

– Ну и что случилось потом?

– Однажды, как всегда, Хуанита отправилась в школу на занятия. Но в класс она не пришла, а уехала в Сан-Франциско. А потом сюда, в Монктон-Сити. Я бы, конечно, удержал ее, но узнал о бегстве только через десять часов.

– Как давно это произошло?

– Пять месяцев тому назад. Через две недели после отъезда она прислала письмо. Нашла в Монктон-Сити хорошее место. Зарабатывает много денег и высылает мне, своему отцу. Мы были довольны, сеньор. Наша малышка осталась доброй девочкой. Может быть, я ее не понимал. А она была права: наша деревня не подходящее место для таких девушек, как Хуанита.

Моралес жестом отказался от сигареты, которую я ему предложил.

– Кстати, что это за хорошее место она получила? Ничего вам не писала?

– Си. Она служила горничной у богатой дамы. Миссис Флойд Уайтон ее зовут. Она живет в красивом доме, где много комнат.

– Я знаю миссис Флойд Уайтон. Хорошо, Хуанита работала у нее, и все шло прекрасно. Что же потом произошло?

– Месяц назад Хуанита исчезла. Я перестал получать от нее письма, написал сам. Миссис Уайтон вернула мне письмо и сообщила, что Хуанита у нее больше не служит, уехала. С тех пор от дочери нет вестей.

– Понимаю.

За сто долларов я должен был разыскать Хуаниту в Монктон-Сити. В принципе, чтобы обшарить весь город, потребуется полгода и десяток опытных сыщиков. К тому же, где доказательства, что Хуанита еще в Монктон-Сити? Отсюда до Лос-Анджелеса полчаса на автобусе. А ведь в Калифорнии есть и другие города, не говоря уже о всех Соединенных Штатах. Тяжелая предстоит работа за сто долларов…

– А вы были в этом доме? У миссис Уайтон, я имею в виду.

– О нет, сеньор! – ответил Моралес с испуганным видом. – Я бы никогда ничего подобного не сделал, это может навредить моей Хуаните. Что подумала бы миссис Уайтон, увидев, как я одет?!

Выразительным жестом мексиканец показал на свой костюм.

Что ж, он был прав, бедняга. Уайтоны спустили бы на него собак, появись он у них в саду, старик не успел бы дойти и до входной двери.

Несправедливость сложившегося положения причиняла мне боль.

Тщательно выговаривая слова, я сказал:

– Мистер Моралес, давайте посмотрим правде в глаза. Пока еще я не знаю, найду ли вашу дочь. Монктон-Сити – большой город, а неподалеку есть город еще больше. Но можно попробовать. Побеседую с людьми, побываю кое-где. Одним словом, постараюсь. Но имейте в виду, никаких гарантий я дать не могу.

Мексиканец энергично закивал головой. Висящие усы придавали ему сходство с карнавальной маской.

Он сел в кресло поудобнее. Судя по всему, мой клиент собирался угнездиться в нем и ждать, пока я не найду заблудившуюся дверь.

– Для этого потребуется немало времени, – предупредил я. – Где мне вас найти, если потребуется?

– О! – Мексиканец вскочил и подошел к столу. – Я приду сюда.

И быстро направился к двери. Пришлось окликнуть его:

– Не так скоро! Фотография Хуаниты у вас есть? Не могли бы мне ее дать на время?

– Да, есть, конечно.

Моралес запустил руку в карман куртки, достал небольшую фотографию и протянул ее мне. На фото были изображены две черноволосые девушки в белых платьях, которые с принужденным видом смущенно позировали на фоне католической церкви. Они стояли слишком далеко от объектива, черты лица различить было невозможно.

– Великолепно, – сказал я. – Так какая из них Хуанита? Моралес наклонился и ткнул пальцем в девушку справа.

– Ей тогда исполнилось пятнадцать лет.

– А кто другая?

– Это ужасная Изабелла Мартинец.

Я с интересом посмотрел на ужасную Изабеллу. На первый взгляд ничего особенного в ней не было. А там, конечно, кто знает?

– А сколько Хуаните теперь?

– Девятнадцать. На прошлой неделе исполнилось. Роскошная перспектива. Попробуйте разыскать девятнадцатилетнюю девушку, имея на руках всего-навсего одно фото четырехлетней давности, снятое к тому же фотографом-любителем с большого расстояния!

– А Изабелла, мистер Моралес? Не знаете ли вы, где она проживает?

Мексиканец покачал головой и пожал плечами.

– Ее отец мне не говорил, а я не спрашивал. Этому Мартинецу, мне кажется, наплевать на Изабеллу. Ему лишь бы вино было да курево.

– Понятно. Скажите, пожалуйста, а вы обращались в полицию?

Моралес широко открыл глаза.

– В полицию? Сеньор, это наше семейное дело, я не думаю, что полиция в состоянии нам помочь. И Хуаните тоже она не может помочь. Видите ли, у нас нет документов.

– Если у вас нет документов, то как вы пересекли границу? В поездах ведь полно инспекторов.

– А я, сеньор, поездом не ехал. Чтобы купить билет, надо выложить кучу американских долларов. А у меня нет других долларов, сеньор, кроме тех, которые я вам передал, чтобы вы нашли Хуаниту.

– Как же вы сюда добрались?

– Пешком, – просто сказал он. – Иногда добрые люди подвозили меня в грузовике. Однажды даже на легковушке. Но большей частью я шел пешком.

Если меня накроют за содействие подпольной эмиграции, придется распроститься с лицензией детектива и отсидеть несколько месяцев в кутузке. Но уж коли этот тип прошагал четыреста километров только ради свидания со мной, он заслужил право на то, чтобы из-за него лезть вон из кожи. Я постарался втолковать Моралесу, что, если его станут допрашивать в полиции, он не должен упоминать мое имя, и в конце концов у меня сложилось впечатление, что он все понял. Потом я вспомнил о Бобе Клайне. Если мне удастся убедить его укрыть Моралеса на день-два от глаз людских, то, может быть, все обойдется благополучно и не придется рисковать лицензией. Оставив Моралеса у себя в кабинете, я прошел в комнату мисс Дигби и попросил ее соединить меня с Бобом. Несколько месяцев тому назад мне довелось выручить этого парня из затруднительного положения: гангстеры вымогали у него деньги. Тогда он заверил меня, что могу обращаться к нему с любой просьбой и в любое время. Что ж, час настал. Я рассказал Бобу по телефону в общих чертах про свои трудности, он обещал подъехать и забрать моего мексиканца. Потом вернулся в кабинет.

– Мой приятель заедет за вами, – объяснил я Моралесу. – Поживете некоторое время у него.

– Но, сеньор, я не в состоянии платить за это! Ведь это будет стоить много долларов, а у меня нет ни цента…