Джек прыгает на багажник, пытаясь достать водителя. Он готов разорвать его на куски голыми руками. Водитель бледнеет. Разъяренное выражение на его лице сменяется испугом. «Ну я и влип», — отчетливо читается в его глазах, когда он прячется в машину, пытаясь закрыть дверь. Но Джек, взгромоздившись на крышу, отталкивает дверь ногами.

И вот он уже выволакивает водителя из машины, а тот, брыкаясь и царапаясь, умоляет его не трогать и лепечет, что сожалеет о случившемся.

Конечно, теперь вы сожалеете, мистер Мерседес, но минуту назад вы пели совсем по-другому.

Джек собирается врезать ему по морде, но тут бедняга напускает в штаны. Как трогательно. Потом он вдруг начинает рыгать, давиться и — о, ужас — громко пукать.

Джек наносит водителю удар под дых, и его завтрак извергается на бетонное ограждение. На этом все кончается. Кому хочется марать руки об облеванного.

А теперь давайте меняться, мистер Мерседес. Заключим джентльменское соглашение. Я буду мистер Мерседес, а вы — мистер Таксист. А если вам не нравится мое предложение, можете катиться отсюда на своих двоих.

Джек дает ему пинка и садится в машину. Счастливо оставаться. Он рывком переключает передачу и вклинивается в просвет, который появился между машинами, пока они с водителем слегка подискутировали. В машине прохладно и чем-то приятно пахнет. Вот такая тачка ему подходит, классная езда, только уж слишком назойливо мигает сигнал «пристегнуть ремни». Будь у него пистолет, так бы и пальнул по нему.

Какие еще ремни? Королю дороги они ни к чему.

Ой, ой, смотрите, что у него здесь. Пижонские водительские перчатки.

Джек натягивает их на руки — ну прямо вторая кожа. Через полминуты он вырывается из пробки и несется по автостраде, которая приведет его к скоростному лонг-айлендскому шоссе. Ощущение такое, что плывешь под парусами.

Джек разгоняет «мерс» до восьмидесяти миль и движется так минут пятнадцать, пока перед его глазами не возникает указатель поворота на Глен-Коув-роуд.

Bay! Глен-Коув-роуд. Она же ведет в Монро. А там все еще торчит этот паскудный балаган с меченым ракшасой в клетке.

Джек сует руку за пазуху и ощупывает шрамы на груди. Следы когтей Меченого. Он так и не рассчитался с этой тварью. Наоборот, прогнал тех двух уродов, которые тыкали его прутом. Какого дьявола он это сделал? О чем он думал? Меченый посмел ранить самого короля. Разве можно спускать такое? Надо бы поехать и разобраться с ним, сейчас как раз подходящий случай. Да, сэр, сделаем небольшой крюк, чтобы дать в зубы подлому ракшасе.

Джек крутит руль вправо и пересекает сразу три полосы, попутно подрезая «линкольн» и «шевроле». Но на Глен-Коув-роуд быстрая езда кончается. Джек пытается оживить движение, петляя, как слаломист, но скоро шоссе переходит в узкую проселочную дорогу, и он опять начинает злиться, потому что никто не понимает, как здесь надо ездить.

Эй, вы, остолопы! Сегодня не воскресенье, тащите быстрее свои задницы или убирайтесь с дороги!

Джек садится машинам на бампер, беспрерывно сигналит, включает фары, проскакивает на красный свет и вдруг замечает позади себя красные вспышки.

Местный полицейский. Он еще не знает, с кем связался. Никто не смеет цепляться к королю дороги.

Джек продолжает ехать, не обращая на копа внимания, но у того хватает наглости включить сирену. Всего на несколько секунд, но Джека это приводит в бешенство. Пора проучить зарвавшегося нахала. Джек увеличивает скорость — несильно, но вполне достаточно, чтобы дать понять этому щенку, что с «мерседесом» ему тягаться слабо.

Джек не видит лица копа, но тот, наверное, уже писает кипятком, пытаясь догнать его на своем ведре, — надрывается сирена, бешено крутится мигалка, вспыхивают фары.

— Хочешь достать меня? Валяй.

Джек вжимается в сиденье и бьет по тормозам. Его подбрасывает вверх — полицейская машина с ходу врезается ему в зад. Джек видит, как копа накрывает белой волной. Он раскатисто смеется.

— Вот и грызи свою подушку, легавый!

Но, проехав пару миль, Джек замечает у себя на хвосте еще одну полицейскую машину с сиреной и мигалкой. До Монро уже недалеко, но теперь это не имеет значения — коп прилип как банный лист. Джек увеличивает скорость в надежде подловить и этого, но коп номер один, должно быть, успел настучать, и коп номер два держится на приличном расстоянии. Джек то разгоняется, то сбрасывает скорость, стараясь заманить его в ловушку. Возможно, он слишком засмотрелся в зеркало заднего вида при очередном разгоне. Когда он переводит взгляд на дорогу, то видит прямо перед собой разворачивающийся рыдван с чертовым азиатом за рулем. Джек буквально встает на тормоза и выворачивает руль влево, бросая машину поперек дороги. И все бы обошлось, если бы не этот джип «шевроле» размерами с «юнкерс», который катится по встречной полосе. «Мерс» влетает ему в бок, как пушечное ядро, и переворачивается на бок, посылая Джека в свободный полет по салону. Он чувствует себя зернышком между жерновами.

Видя, как его лицо стремительно приближается к переднему стеклу, он с тоской вспоминает о сигнале «пристегните ремни», которым легкомысленно пренебрег. Потом сознание покидает его, а вместе с ним исчезают и все воспоминания.

Люк беспокойно ерзал в кресле в своем уставленном книгами кабинете. Пора что-то предпринимать. Он не пошел на работу и просидел все утро дома, проверяя по компьютеру список пришедших сотрудников. Надя до сих пор не появилась.

Он взглянул на часы. Почти одиннадцать. Теперь она уже вряд ли придет. Надо позвонить в клинику. Люк набрал номер.

— Диабетическая клиника, — ответил женский голос.

— Здравствуйте. Доктор Радзмински на месте?

— Ее сегодня не будет.

— А когда она ушла?

— Простите, а кто ее спрашивает?

— Доктор Монне. Она у меня работает.

— Да, да. Она о вас говорила.

Вот как? Интересно, что.

— Вы знаете, она уже ушла, и я думаю...

Люк терпеливо выслушал, как доктор Радзмински переживает из-за того, что пропал ее жених, время от времени издавая сочувственные возгласы. Нужно же показать, как он озабочен исчезновением сотрудника.