Хватит осторожничать. Надо что-то делать, и немедленно. Дом на Саттон-сквер был пуст все выходные, но теперь праздник кончился. Пора действовать. Драгович рывком распахнул дверь.

— Иво! Вук! Быстро ко мне!

Вскочив из-за стойки, где они пили кофе из бумажных стаканчиков, парни побежали к Милошу через танцевальную площадку. Теперь уже на ней вряд ли будут танцевать. После того, что случилось, не может быть и речи об открытии «Белгравии». Вся та публика, для которой она предназначалась, теперь и близко к ней не подойдет. Сюда будет набиваться всякий сброд в надежде увидеть тою придурка, что показывали по телевизору.

Лучше уж сжечь ее совсем, подумал Милош.

— Мы здесь, сэр! — хором отрапортовали Вук и Иво.

Вид у них был пришибленный, да и как могло быть иначе. Им удалось избежать ареста, выбросив оружие в бассейн до появления полиции. И так поступили не одни они. В результате дно бассейна выглядело как подводный склад оружия. Поскольку бассейн принадлежал Драговичу, его обвинили в незаконном хранении оружия.

Ну, ничего. Адвокаты его отмажут.

Главное — выяснить, кто и почему это сделал.

— Доставьте мне того человека с Саттон-сквер.

— Да, сэр!

— Если он окажет сопротивление, стреляйте. Убивать не надо, стреляйте по ногам и привезите его ко мне. Я хочу с ним потолковать. Он что-то знает, и я заставлю его рассказать мне все.

— Будет исполнено, сэр!

Когда они повернулись, чтобы идти, Милош добавил:

— И без него не возвращайтесь. Если с машиной опять что-нибудь случится, возвращаться будете уже на катафалке.

Судорожно сглотнув, они кивнули и поспешили на улицу.

Войдя в Надин кабинет в диабетической клинике, Джек сразу почуял неладное. Она выглядела как после двухнедельного запоя, но, узнав, в чем дело, он этому не удивился. Рассказывая о случившемся, она несколько раз принималась плакать.

— Так когда вы видели его в последний раз?

— Мы вместе ужинали в субботу. Ели суши в кафе «Куройкаси». — Надя зарыдала. — Даг так любил рулеты из морского паука.

— Эй, док, вы почему-то говорите о нем в прошедшем времени, — укоризненно произнес Джек. — Не делайте этого.

Надя вытерла нос и кивнула.

— Вы правы. Я просто... — начала она и замолкла, не находя нужных слов.

— Давайте вернемся к воскресенью. Вы его не видели и с ним не говорили...

— Я пыталась, но его телефон был все время занят.

— Но вы были у него в воскресенье вечером и не видели там никаких следов борьбы.

— Нет. По крайней мере, мне так показалось. Там ведь было темно, электричество отключили. Нет, погодите. Я же видела его компьютер, и он был в полном порядке.

— Это значит, что к нему вломились после вашего ухода.

И что нам это дает? Абсолютно ничего.

Конечно, случается, что грабитель, застигнутый на месте преступления, убивает хозяина. Но Джек никогда не слышал, чтобы преступники забирали с собой тело жертвы. Ведь труп не положишь в карман.

— А может быть, это были люди... из «ГЭМ-Фармы»? — предположила Надя, чуть запнувшись.

Джек изумился:

— Чтобы такая солидная фирма похищала людей? Да что вы, док. Они обычно прибегают к услугам адвокатов. Да и зачем им это?

— Ну, я же вам говорила, что Даг взломал их компьютерную сеть...

— Да, но они могли этого и не знать. Но даже если его засекли, как они узнают, что именно он там нашел? Ведь он не пытался их шантажировать?

Надя энергично покачала головой:

— Никогда. Даг на это не способен. Он только хотел прикупить акции ГЭМ, потому что ему удалось узнать, что они должны подняться в цене. Но о шантаже он даже не помышлял.

— Вы уверены?

— Вне всякого сомнения.

Конечно, Надя могла обманывать себя, как та мамаша школьного хулигана, которая искренне считает, что ее мальчик этого сделать не мог, Но Джек почему-то ей верил.

— И все же я сомневаюсь, что это ГЭМ.

— Не будьте так уверены, — предостерегла его Надя. — Ведь «ГЭМ-Фарма» имеет какое-то отношение и к Милошу Драговичу и, — она глубоко вздохнула, — к «берсерку».

— Черт! — выпалил Джек, ударив по столу. — Я так и знал! Держу пари, тот порошок, что я вам принес, угодил в самую точку.

Надя неохотно кивнула:

— Проект, над которым я работаю. Та самая молекула, которую мне поручено стабилизировать. Здесь ее называют «локи».

— "Локи" рождает глюки. Ему действительно не хватает устойчивости. Парень, у которого я его взял, говорил, что рано или поздно он теряет силу.

Надя поднялась с кресла и вышла из-за стола, нервно потирая руки. Ей не сиделось на месте.

— Через каждые двадцать девять дней, двенадцать часов, сорок четыре минуты и две целых восемь десятых секунды.

Джек заморгал глазами:

— Как так?

Двигаясь как на автопилоте, Надя подошла к кофеварке и взяла кружку с надписью «НАДЯ».

— Меняется не только сама молекула. Любая информация о ее структуре в активном состоянии — рисунок, модель, компьютерный файл и даже человеческая память меняются вместе с ней.

Налив себе кофе, Надя обернулась к Джеку с чашкой в руках.

— Продолжайте, — сказал он.

— А вы меня слушаете?

— Не пропускаю ни единого слова.

— Тогда почему вы не говорите, что я сошла с ума?

— Я вам верю.

— Как вы можете мне верить? Ведь то, о чем я говорю, просто невозможно.

— Согласен. Но то же самое можно сказать и о том существе, из которого ваш дружок Монне извлекает свой «локи».

— О существе? Вы хотите сказать, что эта молекула принадлежит животному?

— В какой-то степени.

— В какой-то степени животному или в какой-то степени принадлежит? — переспросила Надя, с некоторым раздражением отворачиваясь к кофеварке.

Ничего. Это лучше, чем все время плакать, подумал Джек.

— В какой-то степени животному, которое нарушает все законы природы, так же как и ваш «локи».

Теперь во всем этом появился некий смысл... в какой-то степени.

Джек рассказал, как он ехал за Монне до балагана с уродами, как позднее его хозяин говорил о неком ученом, который обнаружил в крови умирающего ракшасы «поразительные вещи».

— Могу побиться об заклад, док, что одна из этих «поразительных вещей» и есть ваш «локи» или «берсерк».