Билл обнял ее и прижал к себе. От его фланелевой рубашки слегка пахло пятновыводителем, а когда она коснулась щекой жесткой ткани, то невольно подумала, что ему следует пользоваться смягчающим составом. Она еще крепче прижалась к нему. Еще немного, и ему поздно будет ехать, тогда, по крайней мере, она не потеряет его.

Только сейчас она поняла, как сильно хочет его. Но не так, как раньше, в далеком 1968-м, когда у нее возникло нелепое желание соблазнить Билла, заставить его нарушить свой обет безбрачия. То была похоть, голая похоть. А теперь совсем другое. Это была любовь. Давняя любовь. Она проделала долгий, тернистый путь от почти детского увлечения до настоящего глубокого чувства. По сути дела, она всегда любила Билла. И теперь, покинув церковь и отказавшись от своей прежней веры, он вылез из кокона священника и предстал перед ней настоящий, из плоти и крови. Ей хотелось поведать ему о своем желании, но воспоминания о той постыдной попытке соблазнить его много лет назад снова всплыли в памяти, помешав это сделать. Но если она не скажет всего сейчас, то когда еще представится такая возможность?

Голос Джека прозвучал в решающий момент:

– Нам пора, Билл. По пути еще надо будет сделать остановку в Монро.

Монро... город, где она выросла. И Билл тоже. Город, где Расалом проник в тело ее ребенка еще при его зачатии. Поток воспоминаний прервался, и Билл высвободило из ее рук.

– Мне нужно ехать, Кэрол. – Он хотел поцеловать ее в лоб, но Кэрол в порыве чувств подняла голову и поцеловала его в губы. И по тому, как Билл отпрянул назад и посмотрел на нее, Кэрол поняла, что Билл тоже не забыл 1968 год.

– Возвращайся ко мне, Билл, – сказала она мягко, – я не хочу потерять и тебя.

Он проглотил подкативший к горлу комок и кивнул.

– Хорошо, – голос был хриплый, – я вернусь. У нас будет время поговорить.

Он взял саквояж и направился к двери, потом вдруг остановился и повернулся к ней:

– Я люблю тебя, Кэрол. И не могу представить себе, как мог жить без этой любви.

Потом он ушел. Но последние сказанные им слова все еще витали в воздухе, и Кэрол переполняли самые противоречивые чувства – ей хотелось смеяться, но вместо этого она села на край кровати и заплакала.

Из передачи радио ФМ-диапазона:

«...А тем временем в море затерялось QE2. Последний раз ее сообщение приняли в воскресенье вечером. Есть опасения, что она затонула. Если бы она попала в зону гравитационных аномалий, то передала бы по радио сигнал бедствия. Единственный направленный в тот район самолет с экипажем спасателей не обнаружил оставшихся в живых людей».

Лонг-Айленд

Дорога до Монро заняла у Джека времени больше, чем он рассчитывал. Слишком оживленным было движение по главной островной магистрали, проходящей через Лонг-Айленд. Может быть, кому-то казалось, что дела на острове обстоят получше. Впрочем, утром он разговаривал по телефону с доктором Балмером и понял – ничуть там не спокойней. Теперь он мчался на предельной скорости, и ветер посвистывал и хлопал наверху брезентовым полотнищем. Ник сидел сзади неподвижно, словно зомби, глядя прямо перед собой. В обществе Билла было ненамного веселей. Он молча сидел слева от Джека, созерцал вид за окном, погруженный свой собственный мир. Джек терялся в догадках – что же происходит между ним и миссис Трис? Муж бросил ее и сбежал – а теперь, выходит, Билл займет его место? Большую часть жизни он прожил как священник. И потерял немало времени, которое необходимо наверстывать. Поэтому Джек не мог его осуждать. Она весьма привлекательна, хотя лет на десять, а то и пятнадцать старше Билла. Но Джек чувствовал, что здесь нечто большее, чем просто желание воспользоваться случаем. Их отношения, видимо, имеют долгую предысторию.

В общем, приходилось развлекать себя с помощью радио. Многие станции куда-то пропали – на их частотах была полная тишина, – но несколько информационных станций оставались в эфире, передавая музыку, выпуски новостей, стараясь по возможности сообщать обо всем, будь то проверенный факт или просто пущенный кем-то слух. Нужно отдать им должное. В них оказалось силенок побольше, чем он мог ожидать.

Он выключил радио. Сейчас он был не в том настроении, чтобы слушать музыку.

– Ну что, Билл, – спросил он, показывая рукой на заднее сиденье, – как вы собираетесь управляться с нашим Эдгаром Кейси?

Билл отвернулся от окна и осуждающе посмотрел на Джека:

– Не надо над ним смеяться. Он мой старый друг и, подобно многим другим, стал жертвой обстоятельств.

Джек не любил, когда его поучали, и уже хотел ощетиниться, но потом понял, что Билл прав.

– Прошу прощения. Я не знал его до того, как он спустился в эту дыру.

– Он был очень умен. И, надеюсь, ум вернется к нему. Мозг его работал, как компьютер, а сам Ник был при этом наделен добрым сердцем.

– У вас слишком большая разница в возрасте. Как вы сошлись?

– Много лет я был для него отцом.

Заметив удивление на лице Джека, Билл рассказал ему еще о иезуитском приюте в Куинсе и о том, как из-за смерти одного мальчика ему пришлось пять лет провести в бегах. История эта захватила Джека. Последнее время он каждый день виделся с Биллом, но даже не представлял себе, что это за человек и сколько ему пришлось пережить. Как же могло такое случиться? Казалось, Билл воздвиг вокруг себя стену, всячески подчеркивая свою заурядность.

Но теперь, когда Джек нашел щелку в этой стене, он решил, что Билл Райан ему нравится.

Кроме того, рассказ Билла помог им скоротать время. И вот они уже в Монро, на Прибрежном шоссе.

Наверняка Ба высматривает их у одного из окон. Как только они подъехали к крыльцу, Ба вышел с одной лишь дорожной сумкой. Вместе с ним вышли миссис Нэш, доктор Балмер и Джеффи, словно верные соратники, отправляющие своего восточного героя на войну.

– Лучше я пересяду назад, – сказал Билл, – он не поместится там.

Пока Билл устраивался на заднем сиденье, Джек вышел из машины и, махнув Ба рукой, подошел к крыльцу.

– Глэкен просил, чтобы я еще раз настоятельно – это его слово – посоветовал вам переселиться в город, к нему. Он считает, что положение здесь скоро намного ухудшится.