Малко был убежден, что Анита не выдержит, если что-нибудь произойдет. Шестое чувство подсказывало ему, что Обок еще в Сеуле. Он никогда не выходил без заряженного пистолета.
Малко наблюдал за Анитой, пока она надевала белое кружевное белье, свитер и брюки, обтягивающие ее восхитительные ягодицы. Их взгляды встретились, и то, что Анита прочла в его глазах, заставило ее улыбнуться.
— Сразу, как только вернемся... — сказала она.
По воскресеньям ездить было немного легче. Ун Сам ждал внизу в «дэу». Мнимый «кинооператор» сел рядом, и они поехали в центр. Светящееся панно напротив мэрии показывало число 164. Над отелем «Кореана» развевались большие олимпийские знамена.
Киобо билдинг, с его двадцатью двумя этажами затемненных стекол, не уступал Манхэттену. Вход был сзади, впереди — двор, куда въезжали машины, перед тем как припарковаться. Ун Сам всех высадил и поехал на подземную стоянку. Анита и Малко в сопровождении «кинооператора» вошли в большой зал, откуда шли эскалаторы, ведущие к самому большому в Сеуле книжному магазину. Плотная толпа народа оттеснила их. Малко пробрался первым. Он обернулся и увидел, что Аниты нет за ним. Она стояла и смотрела на большие фрески, украшавшие стены. Повернуть назад было невозможно: зажатому толпой, ему нужно было теперь спуститься, а потом снова подняться на эскалаторе, движущемся в обратном направлении.
Анита все еще стояла в зале вместе с «кинооператором». Теперь она уже смотрела на улицу, туда, где останавливались машины, высаживая пассажиров. Малко уже возвращался, поднимаясь на эскалаторе, когда вдруг увидел, как у входа остановилась какая-то «хонда». Он услышал звук клаксона, и шведка сразу же направилась к двери. Сбежав с эскалатора, Малко заметил за рулем «хонды» женщину в черных очках. Переднее правое стекло машины было разбито.
Анита пробежала через тротуар.
Открыв заднюю дверцу, она бросилась в машину, «кинооператор» бежал за ней. Расталкивая зевак, Малко помчался к ним, на ходу вынимая пистолет. Он увидел, как из окна машины появилась рука, державшая какое-то оружие, дуло которого показалось ему слишком большим. «Кинооператор» упал, вытянув руки вперед, и растянулся на земле в тот момент, когда «хонда» тронулась с места. Она выехала со стоянки через небольшую аллею без тротуара и скрылась. Прохожие устремились на помощь «кинооператору». Какая-то женщина закричала от ужаса, увидев его залитое кровью лицо. Подошел Малко. Кореец получил две пули: одну — в правый глаз, другую — в щеку. Никто не слышал звуков выстрелов. На пистолет был надет глушитель.
Захмелев от ярости, Малко бросился к громкоговорителю, предназначенному для вызова машин из подземного гаража.
— И-о, И-о[36], — кричал он.
Это были первые две цифры номера машины. Ун Саму все-таки потребовалось три минуты, чтобы подъехать. Было ясно, что нечего даже пытаться догонять «хонду». Все равно что искать иголку в стоге сена...
— В корейское ЦРУ, к генералу Киму, — сказал Малко.
Обок Хю Кан похитила шведку прямо у него из-под носа, убив телохранителя. На этот раз у них не было никакой зацепки...
«Хонда» вошла в один из туннелей, дырявивших холм Намсан как швейцарский сыр. В темноте Анита сразу же пересела на переднее сиденье. Заливаясь слезами, она прижалась к кореянке.
— Господи, я и не думала уже когда-нибудь тебя увидеть. Это ужасно. Зачем ты это сделала?
— Что? — сухо спросила Обок.
— Отравленная жвачка, я...
— Что это за история?
Анита пересказала ей эпизод с полицейским, отравленным цианистым калием. Обок пренебрежительно толкнула ее плечом.
— Это все манипуляции корейского ЦРУ. Они подменили то, что я тебе дала. Какая же ты наивная.
Она повернулась к шведке, пылая презрением.
— Ты меня предала, ты рассказала, где я скрываюсь.
— Нет, нет.
Анита ломала себе руки. Внезапно они выехали на свет, оказавшись на улице, огибающей парк Намсан. Вдали, на юге, проходила река Ханган. Обок пыталась скрыться, направляясь к кварталу Итэвон. Она была уверена в том, что ее противники не успели разглядеть номер украденной ею машины.
— Как же тогда они узнали? — настаивала она.
Анита заливалась слезами.
— Это он, этот человек, он...
— Твой любовник?
— Нет, да. Он пришел вслед за тобой и увидел визитку Хюна, антиквара. Он понял. Я ничего ему не говорила... Уверяю тебя.
Обок пожала плечами.
— Неважно, но старик умер из-за тебя. Это был мужественный боец.
Анита Кальмар съежилась на сиденье, вся в слезах, пожирая Обок глазами. Она осторожно положила ей руку на ногу.
— Я прошу у тебя прощенья...
Обок оттолкнула ее.
— Отстань от меня, ты всего лишь сука, продавшаяся империализму и мужикам. Говорила мне, что никогда ни к одному не прикоснешься.
— Я не такая сильная, как ты, — жалобно заскулила Анита. — Но обещаю тебе...
У нее пробежала дрожь по животу. Она была очарована жестокостью кореянки, ее фанатизмом, физической силой. Всем тем, чего ей так недоставало. Мысль о том, что она убийца, делала ее еще больше влюбленной. Она снова прижалась к кореянке, на этот раз Обок не оттолкнула ее руку, скользившую вверх по ноге. Анита дрожала от возбуждения. Она не видела прохожих, магазины, оживление на улицах, целиком отдавшись радости встречи с женщиной, в которую была так безнадежно влюблена. Даже про историю с жвачкой она забыла. Положив голову на нога кореянке, она прошептала:
— Я сделаю для тебя все, что ты захочешь...
Обок сунула правую руку ей под свитер и садистски схватила ее за грудь, сжав ее изо всех сил. Шведка застонала:
— Ты мне делаешь больно!
Обок коснулась соска, царапнув его ногтем.
— Я должна была бы сразу тебя убить, — сказала она, — вместо того кретина сыщика...
Анита стонала от удовольствия и боли.
Крепкие руки Обок вызывали у нее такое чувство, какого не мог вызвать ни один мужчина.
— Куда мы едем? — спросила она.
— Молчи, или я выброшу тебя из машины!
Шведка бросила на нее умоляющий взгляд.
— Нет, нет!
— На этот раз ты сделаешь все, что я скажу...
— Да, да, конечно.
Обок повернула в тот самый тупик, где она взяла «хонду». Кореянка вышла, открыла дверь и завела машину в гараж. Заперев дверь на ключ, она увлекла Аниту в соседнюю пристройку. Там стояли сваленные в кучу бидоны, верстак, на земле в углу валялась циновка. Через узкое окно проникала слабая полоска света. Здесь было омерзительно, но шведка не обращала внимания.
Она обвила сильное тело Обок как осьминог, повсюду ее целуя, потихоньку соскользнула и оказалась перед ней на коленях. Та позволяла ей это делать. В какой-то момент она подняла ее голову, схватив за светлые волосы.
— Ты думаешь, для чего я заставила тебя прийти?
— Не знаю.
— Для этого. Мне тебя не хватало.
Анита вскрикнула от счастья. Значит, Обок ее простила! Она лихорадочно схватилась за застежки ее комбинезона. С насмешливой и презрительной улыбкой кореянка позволила Аните снять с нее комбинезон и трусы. Шведка ласкала влюбленным взглядом выбритый лобок, мускулистое тело, крепкую, как у борца, грудь. Потом она окунула свои длинные волосы ей между ног. Та незаметно расслабилась, Анита скользнула языком вдоль ее ноги как шаловливая маленькая змейка.
Кореянка не сопротивлялась, пассивная, холодная с виду. Когда же руки Аниты коснулись ее бедер, а потом ягодиц, она не смогла удержаться и застонала. Шведка посмотрела на нее.
— Тебе нравится?
— Молчи!
Анита послушалась, медленно поднялась и встала перед ней. Она лихорадочно сбросила свой свитер и брюки. Нежно поцеловала Обок в уголки губ, прижимая свою роскошную грудь к маленькой упругой груди Обок. Тело ее горело от возбуждения.
Она задыхалась от желания, но сдерживала себя, зная, что Обок не простит ей, если все пройдет так быстро. Анита забыла про гнусную обстановку, запах капусты, даже холод. Первый раз она занималась любовью с Обок в Северной Корее, после сауны и ледяной ванны. Кореянка растерла ее грубым соломенным жгутом, а потом овладела ею по-мужски.
