– Я уже боялась, что ты не придешь, – сказала она, целуя Малко.

Она была в своем неизменном облегающем черном костюме, одетом на голое тело, а ее глаза светились радостью.

– Мои родители очень довольны, – сообщила она. – Они находят, что дом просто замечателен.

Ну что ж, по крайней мере, пребывание Малко во Вьентьяне не оказалось совершенно бесполезным. Бухгалтеры ЦРУ позеленели бы, узнай они о том, что он использовал секретные средства «Конторы», чтобы переселить в хороший дом бедствующую тайскую семью...

– Я очень рад, – сказал Малко.

– Но тебе нужно, наверное, пойти повидать их, – сказала она. – Они просто жаждут с тобой познакомиться.

– Познакомиться? Зачем?

Юболь прыснула в свою китайскую лапшу, что у азиаток являлось признаком смущения, и призналась:

– Они принимают тебя за Уильяма. И хотят, чтобы я вышла за тебя замуж.

Малко побледнел от неожиданности. Какова маленькая негодяйка! Но Юболь положила руку ему на бедро.

– Не бойся, это только для них. Мы устроим маленький праздник и попьянствуем. И они останутся довольны.

Она казалась такой растерянной, что Малко не захотел ее еще больше расстраивать.

– Как только я закончу то, что я обязан здесь сделать, я приду к вам, – пообещал он. – Но не сегодня.

– Как идет твоя работа? Ты встретился с людьми, которых искал?

– Почти, – ответил Малко.

– Ты знаешь, кто убил твоего друга?

– Нет.

Юболь положила свои палочки.

– А я знаю, – сказала она, нахмурившись. Малко так и застыл с палочками в руках.

– Знаешь? Но откуда?

– Во Вьентьяне все всё знают. Его убили по приказу китайца Ло-Шина. В самолете, который ему принадлежал, было что-то очень ценное. Убийство совершили владельцы тележек и получили за это по пятнадцать тысяч кипов.

Малко никак не мог опомниться. В глазах его стояла страшная голова китайца из «Вьенг-Ратри».

– Кто это тебе сказал?

Юболь улыбнулась и скромно потупилась.

– У меня есть друг, который владеет чуть ли не всеми тележками рикш во Вьентьяне. Это он мне сказал. Он много чего знает.

Малко отметил про себя, что он не должен пренебрегать даже самым незначительным следом.

– Помоги мне встретиться с твоим другом, – предложил он. – Он может мне помочь.

Юболь усмехнулась, скромная и смущенная.

– Как только мы поженимся...

При посадке Джим Даф увидел на рулежной дорожке старый стратокрейсер Международной контрольной комиссии, отправлявшийся в Ханой. Знакомый пилот помахал ему рукой. Джим рассеянно ответил. Весь день он не переставал думать о своем разговоре с Виллардом и о неприятностях, которые его ожидали. Он чуть не погиб из-за этого. При посадке на базе 120, углубившись в свои заботы, он вышел на полосу слишком рано и вырвал своим шасси клочок колючей проволоки из изгороди.

Возьми он на двадцать сантиметров пониже, и пришлось бы садиться на брюхо. С восемью тоннами взрывчатки на борту...

Он подрулил к терминалу «Эр-Америки» и развернул свой самолет. Затем заглушил моторы.

По поведению Вилларда он понял: в случае неприятностей он останется в одиночестве. Патрон местного отделения ЦРУ разыграл перед ним роль наивного мальчика, будто это не он дал команду перевозить барахло китайца... Даф и до сих пор кипел от негодования. Он не намерен играть роль козла отпущения. Тем более, что он не получил за это ни доллара. Куда выгоднее перевезти десяток фунтов опиума для маленькой курильни, никому не делая зла. Он поднялся и взял свой журнал полетов.

Когда Малко входил в холл «Лан-Ксанга», дородная китаянка, сидевшая у кассы, протянула ему телефонный аппарат.

– Это вас.

Малко взял трубку и узнал голос Джима Дафа. Американец казался нервным и усталым.

– То, о чем вы просили меня вчера вечером, остается в силе? – спросил он.

– Совершенно верно, – сказал Малко.

– Хорошо. Я в «Ват-Тае». И направляюсь к себе. Мы можем встретиться через полчаса.

Малко не без труда сохранил спокойствие. Да, эти минуты будут долгими.

– Где?

Он почувствовал, что на том конце провода Джим заколебался. Затем американец предложил:

– Вы знаете улицу бомбейцев? Там есть аптека, а как раз напротив нее бар «Меконг». Ждите меня там.

– А почему не у вас? – спросил Малко, которого больше устраивала встреча с глазу на глаз.

– Мне нужно повидать аптекаря, – сказал Джим Даф. – Впрочем, это может вас также заинтересовать.

На этой загадочной фразе он оборвал разговор и положил трубку.

Джим Даф поставил свой «камаро» в переулке, позаботившись о том, чтобы была хорошо видна табличка с надписью «Меконг, дом №36». Это был своеобразный код, под которым посольство США вело учет американцев, проживающих во Вьентьяне.

Джим взял свою сумку с летным комбинезоном и толкнул калитку. Он никогда не закрывал на замок двери дома. У лаосцев не принято воровать. После уличной жары прохладный воздух его комнаты доставлял наслаждение. Он подошел к холодильнику, достал банку пива и выпил его одним духом. У него еще оставалось время, чтобы принять душ и поспеть на встречу с Малко. Теперь, когда решение было принято, он позволил себе расслабиться.

Входя в дом, он расстегнул рубашку. Затем вошел в ванную, пустил душ и вернулся в комнату, чтобы оставить здесь одежду.

Внезапно Джим почувствовал чье-то присутствие. Он хотел шагнуть назад, но было поздно. На него дружно навалились три азиата. Они просто ждали его за дверью. Несмотря на свой маленький рост, все они обладали недюжинной силой. Двое из них схватили его за руки и грубо заломили их за спину. Джим начал отбиваться, без особого, впрочем, успеха, сразу сообразив, что происходит.

Он почувствовал, как третий из его обидчиков вытащил у него из-за пояса автоматический пистолет сорок пятого калибра. И только увидев в маленькой желтой руке пистолет и услышав, как щелкнул затвор, Джим все понял. Он крикнул:

– Нет!

Несколько секунд ему удавалось еще уклоняться от направленного на него ствола, но затем нападающие бросили его лицом на кровать, прижав так, что простыня заглушала его крики. И последнее, что Джим почувствовал, было ощущение холодного ствола пистолета у своего виска. Раздался выстрел, и мир для Джима Дафа перестал существовать.

Малко отхлебнул из своего стакана глоток коньяка с содовой и поморщился. Отвратительный напиток, но это было все, чем располагал здоровенный корсиканец, хозяин бара «Меконг». Он попросил другой стакан и в несколько глотков допил все, что оставалось в бутылке «Перье».

В длинном, вытянутом вдоль стойки баре почти никого не было, и Малко занял табурет у самой двери. Отсюда ему были видны двери аптеки. Джим опаздывал уже на три четверти часа! Хотя никакой ошибки быть не могло: это была единственная аптека на улице бомбейцев, и находилась она как раз напротив бара «Меконг».

Малко вспомнил о явном скептицизме лаосского генерала Хаммуана, с которым тот встретил час назад его сообщение о том, что ему удалось проникнуть в одну из цепочек наркобизнеса, связанную с ЦРУ. Генерал покачал тогда головой.

– Я также не раз пытался сделать это, – заявил он Малко. – Но безуспешно. Они очень сильны и не допускают ни малейшего риска.

Устав от ожидания, Малко решил отправиться к Джиму Дафу домой. Если даже они встретятся по дороге, он его все равно увидит. Он оставил на стойке пятьсот кипов и сел в свой «фольксваген».

Горький запах порохового дыма еще витал в комнате. Вне себя от гнева, Малко склонился над массивной фигурой, лежавшей поперек низенькой кровати.

Крупнокалиберная пуля вошла ему в правый висок и вышла над левым ухом, вырвав довольно большой кусок черепа и разбрызгав по простыне кровь и мозги. Джим Даф умер, конечно же, мгновенно. Он не успел даже закрыть рот. С задумчивым видом Малко внимательно осмотрел правую руку погибшего, судорожно сжимавшую рукоятку пистолета сорок пятого калибра.