В один прекрасный день на палубе черного люгера что-то случилось, там поднялась неожиданная суматоха. Заглушая шум насосов, раздался крик, игравшие в карты матросы побежали на корму. Из кубрика выскочил темнокожий парень и кинулся к поручням. Его поймали, скрутили и бросили лицом вниз на крышку люка. Потом стали избивать. Вокруг хохотала команда, а Мэнни Маникс спокойно курил сигару.

Я протянул бинокль Нино Феррари, он посмотрел и передал его Пэт. Она молча вернула его назад, отошла в сторону. Ее вывернуло.

Я увидел ужасную сцену.

Равномерно, методично, жестоко они били негра до тех пор, пока он не затих. Его истерзанное тело застыло в луже крови.

Мэнни Маникс резко махнул сигарой, матросы замерли. Вперед вышли четверо, подняли тело и кинули за борт. Несколько секунд на гладкой поверхности воды виднелась темная масса. Неожиданно я заметил черный плавник акулы. Второй, третий... Мне показалось, что по воде расплылось темное пятно и на поверхность всплыли пузырьки воздуха.

Нино Феррари сплюнул на песок.

– Теперь, – сказал он тихо, – пришло время действовать.

Вечером я отправился на "Вэхайн" и привел Джони Акимото, который тоже был свидетелем трагедии.

Мы расселись у костра. Нино разровнял ладонью песок и нарисовал план.

– Вот это, – сказал он, – остров. Спереди пляж, сзади скалы, здесь лагуна. Эта линия – рифы. Перед нами они делают поворот, а в этом месте приближаются к острову и скалам. Здесь наш лагерь. Это – "Вэхайн", это, – он начертил пальцем крестик, – люгер и "Донна Люсия".

Нино выпрямился, закурил, сделав глубокую затяжку, выпустил дым и продолжал:

– Прежде всего хочу отметить, что жизнь человека – дорогая штука. Она стоит гораздо больше, чем клад с "Донны Люсии" или все золото мира. Я был свидетелем и виновником смертей, видел, как убивали людей, но никогда не принимал в этом участия. С годами я понял, что любая смерть убивает и меня. Потому что моя жизнь – частица общей жизни. Хочу, чтобы вы поняли – я не преследую никаких других целей, кроме восстановления справедливости.

На его глаза набежала тень. Мы напряженно наблюдали за ним.

– Я хочу взорвать люгер.

Джони Акимото вздохнул, Пэт сжалась в комок, вцепившись в мою руку, ее бил озноб. Нино Феррари спокойно закончил:

– Мина на присосках – очень простое и безопасное оружие, она крепится к корпусу. Взрыватель имеет запас времени, чтобы аквалангист успел скрыться. Я привез четыре мины. Мы поставим их на люгер.

Он нагнулся и стал рисовать на песке, мы наблюдали с немым удивлением.

– Здесь, – он ткнул пальцем в точку, – где рифы вплотную подходят к острову, начинается течение. Оно идет вдоль острова до того места, где работают наши "друзья". Во время прилива его скорость достигает трех-четырех узлов. В этом месте можно войти в воду и плыть по течению. Через полчаса я буду у люгера – водолазы работают с другого борта, прикрепляю мины и плыву дальше к судоходному проходу и возвращаюсь на "Вэхайн". Вся операция займет не более полутора часов.

Он выпрямился, вопросительно посмотрел нам в глаза. Первым откликнулся Джони Акимото:

– По-моему, Ренбосс, это неплохая идея. Если Нино не возражает, я с ним.

Феррари покачал головой.

– Нет. Придется плыть под водой.

– Возьми меня с собой, – попросил я.

Нино предупреждающе кивнул на Пэт. Ее бил озноб, лицо побелело. Она все еще сжимала мою руку.

– Ты должен понимать, дружище, – процедил он, – что в делах подобного рода есть определенный риск... Взрыватели с задержкой времени, но на палубе люгера глубинные бомбы.

– Я позвал вас на этот остров, поэтому поплывем вместе, – настаивал я.

В нашу беседу ворвался резкий, пронзительный голос Пэт Митчел:

– Никуда вы не поплывете. Сегодня утром мы стали свидетелями убийства. Это дело полиции. Сядем на "Вэхайн" или я возьму лодку, поеду прямо в Бауэн и все расскажу.

Хмуро и серьезно, как отец ребенку, Джони открыл ей всю правду:

– Нет, мисс Пэт. Как только мы попытаемся выбраться, они пустят в дело пулемет. Кроме того, – он помолчал, – они совершили убийство перед нашими глазами. Думаю, они готовы убрать нас.

Мы с Нино понимали такие очевидные вещи, но Пэт энергично возразила.

– А вот и нет, они не посмеют. Им это так не сойдет!

– Почему, мисс Пэт? Знаете, где мы находимся? В трех часах от побережья. Вокруг океан. Могу рассказать, как они поступят: убьют, скормят акулам, уничтожат все следы лагеря, загрузят припасы на "Вэхайн", отбуксируют ее на глубоководье и отпустят. В один прекрасный день ее выбросит на берег, и газеты назовут это еще одной загадкой моря. Все очень просто.

После такого холодного откровения Пэт охватил ужас. Она закрыла лицо руками и разрыдалась. Я обнял ее за плечи, прижал к себе.

– Извини дорогая, – нежно сказал я. – Но Джони прав, Нино предложил единственный выход. Или мы, или они.

– По-моему, – тихо заметил Нино. – Леди пора отправляться спать. Эта неприятная тема не для нее.

– Нет! – взорвалась Пэт, подняла залитое слезами лицо и набросилась на нас. – Я не позволю так со мной обращаться. Я вам не служанка. Моя жизнь тоже поставлена на карту. Я выслушаю все до конца.

В этот момент я понял, что очень сильно люблю мою маленькую, загорелую женщину. Я гордился отвагой, с которой она бросила нам вызов. Нино усмехнулся, а Джони Акимото медленно одобрительно улыбнулся. Мы вернулись к обсуждению.

– Очень важно, – сказал Нино, – чтобы не было луны. Каждую ночь они оставляют дежурного. Люди у насосов заняты своим делом, а этот человек разгуливает с винтовкой по палубе. Мы будем под водой, но нас выдадут пузырьки воздуха. Особенно если на море штиль.

Джони Акимото быстро прикинул:

– Завтра ночью луна появится после одиннадцати. Полный прилив начнется в восемь. У вас в запасе три часа.

Нино кивнул и оживился.

– Отлично! Важно, уложиться в это время, – он повернулся ко мне: – Ты не знаешь, где бы мы могли войти в воду, чтобы не переплывать через рифы? Запомни, у нас в руках будет взрывчатка.

Я на секунду задумался и вспомнил. За первым утесом западного мыса скалы уходят глубоко под воду и море образует длинную, свободную от рифов полосу. Если бы мы смогли нырнуть в этом месте, то попали бы прямо в морское течение. Я показал эту точку Нино. Он подробно расспросил меня и, казалось, был удовлетворен ответами.

– Так вот! Мы должны так расписать завтрашний день, чтобы он ничем не отличался от предыдущих. Не забывайте, они следят за нами и знают, что Джони проводит время на "Вэхайн", я загораю, а ты и молодая леди гуляете по острову. Завтра мы сделаем то же самое: Джони останется на лодке, один из нас приплывет к нему. Лучше, если это буду я. Надо зарядить мины в каюте. Вы немного прогуляетесь. На этот раз к тому месту, где мы будем спускаться в воду, чтобы мы не заблудились вечером.

Я восхищался маленьким генуэзцем. Он задумал нашу скромную военную кампанию, как великий стратег. Если бы мраморная статуя Христофора Колумба в его родном городе могла улыбаться, она бы улыбнулась Нино. Меня волновал другой вопрос:

– Если Джони будет на "Вэхайн", значит, Пэт останется одна. Мне это не нравится.

– Мне тоже, – ответил Нино, – но это необходимо. Мы не можем изменить распорядок. Она разведет костер и, как обычно, приготовит ужин. После еды может идти спать. У нее будет винтовка и мой пистолет. Сомневаюсь, чтобы они ей пригодились. Работа на люгере идет круглосуточно. Кроме того, ночью они рискуют напороться на рифы.

Пэт кивнула и храбро улыбнулась.

– Все в порядке, Ренн. Не волнуйся, я к этому привыкла. Помнишь, я же была одна, пока вы не приехали.

У меня не было другого выхода, но я дал себе слово, что, если все обойдется, никогда не оставлю ее одну. Нино тщательно обдумал последний этап операции.

– Мы выйдем из лагеря с наступлением темноты. Синьорина приготовит нам бутерброды и горячий чай. Поужинаем на месте. Следите за тем, чтобы они не увидели передвижений по лагерю. Запомни: нам придется долго плыть, поэтому мы должны беречь силы для возвращения домой. Не спеши и не суетись, сосредоточься на курсе, остальное сделает течение. Когда мы подплывем к люгеру, прижмись к борту, чтобы часовой не заметил пузырьков воздуха. Поставим мины так: две посередине, одну на носу, другую на корме. Это – моя забота! Ты поплывешь за мной и передашь две своих. После этого...