— Как-то странно. В рестораны ходят вечером. В выходной или праздник… — стала перечислять поводы для похода в ресторан Маша.

Римма рассмеялась:

— Праздник, милочка, должен быть не в календаре, а в душе. И уж от времени суток это никак не зависит. Вот сейчас есть внутри тебя праздник?

— Да, есть, — не стала отрицать Маша.

— Вот и прекрасно. Значит, вперед — к веселью, легкости бытия и началу новой жизни! Заодно на улице посмотришь, как на тебя теперь реагируют мужчины!

Мужчины на улице реагировали адекватно. Оглядывались и любовались, потому что красивая девушка достойна любования!

Вероятно, именно Маша и Римма были сейчас самыми счастливыми людьми. У них день задался. Так устроен мир, и надо свыкнуться с мыслью, что чьи-то беды не отменяют чьих-то праздников. Правда, у праздников есть одно особое качество — они всегда заканчиваются.

Катя прибежала домой и с порога выпалила:

— Мама, Лешу похитили! За него требуют выкуп!

— О Боже, бедный мальчик. Как на него много всего свалилось, — как-то спокойно отреагировала Таисия. — Садись обедать.

— Мама, какой еще обед! — заорала Катя. — Я тебе говорю — Алешу похитили!

Ну что же нам теперь, не обедать? Вряд ли ему станет легче оттого, что мы с тобой останемся голодными. — Таисия по-прежнему оставалась равнодушной к этой новости.

— Ты еще не все знаешь, — продолжала Катя. — В этом подозревают папу!

Таисия на мгновение задумалась, а потом небрежно отмахнулась:

— Что за ерунда? Это плод чьего-то больного воображения или дурацкий розыгрыш. Успокойся, дорогая.

— Мама, ты меня слышишь? — Катя потрясла Таисию за плечо. — Папа арестован!

Наконец-то до Таисии начинал доходить смысл сказанного.

— Как арестован? — Она даже тарелку уронила.

— Наконец-то дошло, — вздохнула Катя. — Он в камере!

— Как это глупо… — прошептала Таисия.

— Мамочка, одевайся, пойдем в милицию! — стала теребить маму Катя.

— Ты думаешь, ему это нужно?

— Мама, сейчас не время вспоминать былые обиды. Мы — семья, мы должны его поддержать, мы должны всем там сказать, что он не мог этого сделать! Ведь он не сумасшедший. — Катя была настроена решительно.

— Должно быть, он действительно сошел с ума, — задумчиво сказала Таисия.

Тут Катя поняла, что мама верит в причастность отца к похищению.

— Мам, ты что, думаешь, что это правда? Что папа…

— Да, дочка. Я не могла предположить, что так обернется, но вот видишь…

— Я не верю тебе! Зачем ему было это делать? — Катя не понимала, что происходит.

— Ты многого не знаешь, детка. Поверь мне, у него были причины так поступить, — сказала Таисия и подняла с пола разбитую тарелку.

Сан Саныч со всякими предосторожностями добрался до «Эдельвейса» и нашел Леву. Лева подвел его к столику Ирины и представил:

— Вот, познакомьтесь, это тот человек, о котором я говорил.

— Здрасьте… — почему-то оробел Сан Саныч.

— Добрый день. Присаживайтесь. — Ирина показала на место напротив себя.

Сан Саныч сел. Лева потоптался рядом, потому что уж очень ему было любопытно, как пойдет разговор, но Ирина выразительно на него посмотрела, и он сказал:

— Не буду вам мешать…

Когда Лева отошел от столика, Ирина наклонилась к Сан Санычу и тихо спросила:

— Вы принесли?

— Что? — спросил Сан Саныч.

— Вы, кажется, что-то хотели продать, — сдерживая раздражение, напомнила Ирина.

— Ах, да. Хочу продать бриллиант, — заявил Сан Саныч.

— А я, как вы, наверное, догадались, хочу его купить. Вот я и спрашиваю — вы его принесли?

— А сколько вы за него заплатите? — спросил Сан Саныч.

— Бриллиант — не картошка, — с иронией заметила Ирина. — Прежде чем говорить о цене, его нужно осмотреть, это понятно? Покажите.

— Ага, сейчас…

Сан Саныч неверными руками достал из кармана узелочек, отколол булавку и, наконец развернув платок, выложил его на стол. Бриллиант сверкнул в лучах света. Ирина увидела бриллиант, и лицо ее изменилось. Она осторожно взяла камень, поднесла его к глазам и посмотрела на свет.

— Вы не думайте, это настоящий. Точно говорю, — суетливо сказал Сан Саныч.

— Я вижу, что настоящий. Меня интересует другое — где остальные камни?

Алеша по-прежнему лежал связанный, с залепленными глазами и ртом. Он пришел в себя и всячески пытался освободиться. Ему очень мешали наручники, и он постарался принять такую позу, чтобы дотянуться руками до лица. После множества неудачных попыток ему это наконец удалось. Кончиками пальцев он все-таки достал до края скотча, которым у него залеплены глаза. Он напрягся и снял скотч с лица.

Когда пришли смотритель, Жора и Толик, то они заметили, что с их узником произошли какие-то перемены.

— Ну что там наш герой, пришел в себя? — спросил смотритель, который шел последним.

— Он лежал, а теперь сидит! — сообщил Жора.

— Ну, значит, очухался. Теперь он скажет нам всю правду, — предположил смотритель.

Они подошли к Алеше вплотную и вдруг заметили, что на лице у Леши нет скотча.

— Папа, он же нас видит… — сообщил отцу Толик.

— Я вас узнал, — подтвердил Леша. — И я вас запомнил.

— Да, парень, а вот это ты сделал напрасно, — сказал укоризненно смотритель. — А я ведь хотел тебя отпустить… Теперь не выйдет, ты себе сам приговор подписал!

В более сложном положении Алеша никогда еще в своей жизни не бывал. Он смотрел на своих мучителей с ненавистью, готовый бороться за свою жизнь до конца.

Каждый из участников этих событий шел по своему тернистому пути, каждый делал ошибки, каждый платил за них, каждый надеялся изменить свою судьбу, стать счастливее или богаче. Правда, и счастье, и богатство каждому виделись по-разному. Может быть, именно поэтому возник такой неразрешимый клубок противоречий и непониманий?

Где он, тот источник, припав к которому, мы наконец поймем, в чем оно скрывается — настоящее счастье? Спасет ли нас целительная сила любви, когда мы обратимся к ней, попав в беду, и будем молиться о своем спасении или спасении родного и близкого нам человека? Кто знает… Кто знает…