— Лешка, ну что ты, в самом деле, нос повесил? Подумаешь, девушке сегодня нездоровится. Вот выздоровеет, вы сразу же снова под венец.

— Костя, перестань! Я не хочу об этом говорить, — отрезал Алеша.

— Не хочешь — и не надо. Я помочь тебе пришел.

— Да не нужно мне ничего: ни помощи, ни разговоров. Могу я хоть немного побыть один?! — Алеша был на грани истерики.

— Да хоть целый день. Только не в коляске и не в свадебном костюме.

Алешу переодели и уложили в постель.

— Сынок, как ты? Может, поесть хочешь? — предложила мама.

Но Алеша не хотел ничего. Он просто молчал. Вдруг в дверь позвонили, и он встрепенулся:

— Может, это Катя?

Полина бросилась к двери, но ее ждало разочарование. Это была не Катя, а Полинина сестра с мужем Яковом.

— Поля, сестричка! — Ирина бросилась к ней на шею. — Родная моя, извини, что опоздали! Поздравляем вас со свадьбой!

— Здравствуй, Ириша, — поприветствовала сестру Полина.

— Ну, где счастливые новобрачные? — бодро сказал Яков. — Хочу посмотреть на красавицу невесту!

— А почему у вас так тихо? — Ирина вдруг заметила, что что-то не так. — Поля, что с тобой? У вас что-то случилось?

И родственников стали вводить в курс дела.

— Это просто рок какой-то. Второй раз свадьба срывается! — расстроилась Ирина. — И как же теперь? Леша моряк — значит, он и любимого дела лишился.

— Да какое теперь море! — с горечью воскликнула Полина. — О плаваниях придется забыть… Сейчас ему необходимы постоянный уход и покой.

Ирина и Яков обменялись быстрыми взглядами.

— Поэтому я решила уйти с работы. Борис отговаривает меня, но я уверена, что так будет лучше.

— Ты же не сможешь жить без своей археологии! — воскликнула сестра.

— Ничего не поделаешь. Сейчас я должна быть рядом с сыном. Потом, может быть, договорюсь о скользящем графике.

— Да, сестренка. Ехали порадоваться за вас, а тут такое горе… — сочувственно протянула Ирина.

— Слушай, Ириша, раз уж вы здесь, может, побудете с Алешей? А я сбегаю на работу.

— Конечно, конечно, — с готовностью согласилась Ирина. — Иди, ни о чем не беспокойся!

— У нас будет о чем поговорить, мы так давно не виделись, — поддержал жену Яков.

Когда Полина ушла, Яков сказал Ирине:

— Ну и влипли! — Видно было, что его фраза относится не к этой, а к какой-то другой ситуации.

Смотритель с Толиком шли по катакомбам к кладу.

— Погоди, передохнуть надо. Ничего, скоро уже, — остановил сына отец.

— Пап, может, зря ты так с Жориком? — присев, спросил Толик.

— Нет, сынок. Жорка упертый. Он теперь не остановится, пока сундучок мой не найдет. Да только мы его перехитрим.

— Дал бы ты ему денег, он бы и успокоился, — предложил Толик.

— Как же, успокоится он! Мало я из него в детстве дури выбил!.. А с тобой-то мне что делать?

— А что такого?

— Мягкий ты слишком. Это в мать. Даже лицом в нее, покойницу, уродился! Силы-то много, а вот ума… — В голосе смотрителя звучали презрительные нотки.

— Нормально. Проживу. А денег Жорику, может, дашь? И помиритесь сразу. Я бы дал!

— Толик, ты же со мной, с отцом своим всегда честным был. Так?

— Конечно, батя. Сам же сказал — отец. Как я могу против тебя пойти?

— Хорошо. Вот что. Дай-ка ты мне слово, что" сам из схрона ничего не возьмешь и Жорке не покажешь.

— Ну, даю, — пообещал Толик.

— Вот и хорошо, Толик. Вот и хорошо. Ну что, передохнул? Тогда пойдем, нам с тобой сегодня еще придется —попотеть.

Когда они ушли, на место, где они только что отдыхали, вышел Жора, тайно шедший за ними следом.

Наконец смотритель с Толиком дошли до места.

— Это что, и есть твои несметные богатства? — спросил у отца Толик.

— Погоди, сейчас увидишь, — ответил довольный смотритель.

Он наклонился и откинул крышку сундука, в котором лежали разнообразные драгоценности вперемешку с денежными банкнотами. Толик так и застыл, как завороженный.

— Вот так, сынок, — с гордостью сказал смотритель. — Вот он каков, папкин сундучок!

Он стоял над сундуком, словно Скупой рыцарь.

— Сколько же ты все это копишь? — удивленно спросил Толик.

— Долго, сынок. Тринадцать годков мне было, как первую монетку сюда кинул. Пацаны все каски да патроны собирали, а я — вот! Что ж ты? Не рад вроде?

— Бать, а помнишь, я тебя просил машинку заводную купить?

— Нет, не помню.

— Да, конечно. Мне тогда всего десять было, — напомнил Толик. — Ты еще сказал, что денег нет.

— Толик, зато я тебе теперь настоящую могу купить. И не одну. Только вот выждем еще немного, пока Жорка успокоится. Погоди, сейчас полюбуюсь немного и пойдем, — пообещал смотритель.

Смотритель повесил на сундук замок и взгромоздил тяжкую ношу на спину сыну.

— Что, Толик, тяжело? Ничего, потрудись. В этом сундуке все радости твои на всю жизнь. Еще и детям останется. Ну, кто скажет, что это не так?!

— Маша бы сказала, — уверенно сказал Толик.

— Если скажет, соврет.

— Маша никогда не врет.

— Значит, глупая. И тебя дурости учит! Все, хватит лясы точить! Пошли потихоньку! — приказал смотритель.

Через секунду к месту, где они разговаривали, подошел Жора.

Смотритель с Толиком продолжали свою трудную работу по перепрятыванию сундука. Они затащили его в лодку и поплыли вдоль берега. Смотритель сидел на корме, а Толик уверенно работал веслами.

— Куда везем его? — кивнув на сундук, спросил Толик.

— Много будешь знать, скоро состаришься.

— Тяжелый он. Надо было Жорку с собой взять.

— Твой Жорка балбес! И про этот сундук ему знать не надо! Понял? — угрожающе спросил смотритель.

— Понял, — спокойно ответил Толик. — Чего ж не понять.

— Ты, главное, греби быстрее. Нужно до ночи управиться. Папка все делает правильно. Греби!

Они не знали, что Жора с берега наблюдает за лодкой в бинокль, отслеживая, куда они приплывут. А приплыли они к затопленному доку. Перетащили туда сундук и отправились обратно.

— Куда теперь? — спросил Толик.

— Домой, сынок, домой. Дело сделано, — ответил смотритель.

И они отплыли под пристальным наблюдением оставшегося незамеченным Жоры.

— Ну, как свадьба? Уже можно вас поздравлять? — радостно встретила Самойлова и Буравина секретарша Людочка. Но они оба были мрачны и неразговорчивы.

Самойлов резко открыл дверь кабинета и сказал Буравину:

— Заходи!

— Борис Алексеевич, Виктору Гавриловичу тут звонили, он срочно нужен… — сообщила секретарша.

— Виктор Гаврилович очень занят. Никого к нам не пускать, ни с кем не соединять! — приказал Самойлов.

Самойлов зашел в кабинет и хлопнул за собой дверью.

— Твоя дочь — взбалмошная, своенравная эгоистка! И ты с ней заодно, — с ходу заявил он Буравину.

— Я — ее отец, Боря.

— А я — отец Леши! Неужели ты думал, что я поведусь на ваш обман и не пойму, что Катина внезапная болезнь — просто уловка, чтобы не выходить замуж за Лешу? Вы будто сговорились его замучить! Почему бы Кате прямо не сказать Леше «нет»? Я понимаю, тяжело это произнести, глядя в глаза жениху. Но если Катя трусит, то ты, ее отец, должен поставить нас в известность, что она отказывается от своих обещаний. Если ты мужик!

— Катя еще ни от чего не отказывалась! Не нужно зря оскорблять ни меня, ни ее. В тебе говорит обида за сына. Но Кате действительно было плохо! Она столько пережила за последнее время. Я уверен: Катя не собиралась обманывать Лешу ни в чем.

— Мне не нравится эта ситуация! — заявил Самойлов.

— Мне тоже, — согласился с ним Буравин. — И я во всем разберусь, Борис. Но знай: я люблю свою дочь, верю ей и никому не позволю на нее нападать.

После разговора с Буравиным хмурый Самойлов вышел в приемную.

— Борис Алексеевич, что случилось? — взволнованно спросила Людочка.

— Похоже, я ничего не понимаю в этой жизни! Скажи, Люда, что бы ты могла сделать для любимого человека?