— А как вы это определили? — продолжал начатый разговор милиционер, не подозревая, что творится у него за спиной.

— На глазок, лейтенант, на глазок… — сказал следователь, разглядывая скелет и тоже не замечая, что происходит. — Хотелось бы знать поточнее, но раз гражданин Родь отказался помогать следствию, придется ждать заключения экспертизы.

Следователь поднял голову и наконец увидел, что Родь пытается бежать. Он выхватил пистолет и направил его на смотрителя:

— Брось шутить, Родь. Хуже будет.

— Мне уже точно не будет, а вот вашему товарищу — очень может быть, — пригрозил смотритель.

— Отпусти его. Не бери еще один грех на душу, тебе и так достаточно.

— Отпущу, отпущу. Только сначала вы свои пушки опустите, — потребовал смотритель.

— Обещаешь?

— Ну ты сам подумай, зачем мне эта обуза? С таким заплечным мешком далеко не уйдешь. Сто килограммов на себе тащить — смысла нет.

— Не стрелять. Оружие опустить, — со вздохом скомандовал Буряк.

Милиционеры опустили оружие. Оператор вслед за ними опустил свою камеру.

— А ты снимай! — сказал ему смотритель. — Для истории пригодится. Назовешь фильм «Как следователь Буряк смотрителя упустил», подаришь начальству — пусть порадуется.

Оператор стал послушно снимать. Следователь молча сжал кулаки.

— Ну, Григорий Тимофеевич, прощайте. Не поминайте лихом! — крикнул смотритель, толкнул охранника на толпу его коллег и, пока те его ловили, скрылся за дверью.

— Остановите его! — скомандовал следователь, — Если Родь доберется до подвала и через него выйдет в катакомбы, мы его никогда не поймаем!

Утро задалось солнечное и приветливое. Зинаида приготовила завтрак и ждала Машу.

— Проснулась наконец-то? Ну, садись обедать, раз завтрак проспала, — предложила Зинаида Маше, услышав, что она зашла на кухню.

— Спасибо, не хочется.

— Как это не хочется? — Зинаида обернулась к Маше и увидела на ее лице следы ночных переживаний. — Ой, Машенька! Какая же ты бледная! И синяки под глазами! Не спалось тебе, да?

— Бабушка, у меня все в порядке.

— Зачем ты меня обманываешь? Я же слышала, как в твоей комнате всю ночь половицы скрипели. Все из-за этого Лешки мучаешься!

Маша посмотрела на бабушку и сказала твердо:

— Бабушка, отныне и впредь я прошу тебя не упоминать при мне его имени.

Услышав новые интонации в голосе Маши, Зинаида была поражена.

— Вот и правильно. Давай забудем этих Самойловых как страшный сон. Жили мы без них и теперь проживем — даже еще лучше!

— Именно так. Но сначала я должна расставить все точки над «i», — сурово сказала Маша.

— Ой, да хватит уже. Зачем ты себя мучаешь? — спросила Зинаида.

— Я убедилась, что Леша мне врал. У них с Катей действительно что-то есть… — Маша замолчала.

— Вот ведь подлец, а? — спросила Зинаида, заглядывая Маше в лицо.

Но Маша проигнорировала высказывание бабушки. Она продолжала говорить о своем:

— Но при этом он говорил, что Полина Константиновна может подтвердить его невиновность. Поэтому я хочу сходить к ней и посмотреть, как она себя поведет. Неужели она будет врать, глядя мне в глаза?

— Да ты ведь уже ходила! — напомнила Зинаида.

— Ходила, но не дошла. А сегодня — дойду, — решительно сказала Маша.

— Ну зачем тебе это нужно? Ты же понимаешь, что Полина в любом случае займет сторону своего сына! Будет его оправдывать, выгораживать… — уверенно сказала Зинаида.

— Пусть. Мне нужно увидеть все это своими глазами, — настаивала на своем Маша.

Зинаида удивленно посмотрела на внучку, но возражать не стала.

Маша хотела поговорить с Полиной, потому что втайне надеялась, что ситуация как-то по-иному может объясниться. Маша понимала и ценила Полину, ее рассудительность, ее умение ладить с людьми, доброту. Маша хотела проверить, будет ли Полина выгораживать сына, и если да, то что она при этом скажет.

Полина обрадовалась Машиному приходу.

— Маша, как хорошо, что ты пришла. Я очень хотела поговорить с тобой о том… происшествии, — сказала она, открыв дверь. — Заходи.

— Вот и мне очень хочется услышать, что вы придумаете, чтобы выгородить своего сына, — призналась она.

— Да я не собираюсь ничего придумывать, — немного растерянно сказала Полина. — Я расскажу то, что видела своими глазами.

— Но ведь и я все видела! — напомнила Маша. — Алеша был в постели с Катей. Вы хотите сказать, что мне это померещилось?

— Машенька, обида заглушает в тебе голос разума. Да, Алеша действительно лежал в постели — ведь ему стало плохо.

— Но он там был не один! — в отчаянии воскликнула Маша.

— Эту пакость подстроила Катя! Почему ты так упорно отказываешься в это верить? — спросила Полина.

— Я понимаю, любая мать найдет для своего ребенка кучу оправданий, — заметила Маша. — Но неужели вы думаете, что помогаете Леше, выгораживая его? Поймите, он взрослый человек и должен отвечать за свои поступки!

— Я его не выгораживаю! — воскликнула Полина.

— Но ведь вы только что рассказали мне про его внезапную болезнь! Как это еще можно назвать? — чуть не плакала Маша.

— Ему действительно стало плохо с сердцем. Я вызывала «скорую помощь», — объясняла Полина. — Жалко, что не догадалась взять справку, но мне и в голову не могло прийти, что ты не поверишь!

— Говорите, ему стало плохо? Охотно верю. Вот только не с сердцем, а с головой! — в Маше кипела обида.

— Ты не можешь обвинять меня во лжи! Ни одна нормальная мать не станет сочинять про болезни своих детей, — сказала Полина.

— Раньше я тоже так думала… — вздохнула Маша.

— Ну почему ты не хочешь мне поверить? То, что ты видела, — недоразумение. Катя искала Костю… — начала Полина.

Но Маша ее прервала:

— А вот Костю я там что-то не заметила.

— Но Катя могла и не знать, что его нет дома. Проходила мимо и решила зайти, чтобы проведать жениха, — предположила Полина.

— Полина Константиновна, теперь мне уже не интересно, кто был инициатором встречи Кати и Алеши. Потому что вчера я снова видела их вместе — примерно в такой же ситуации, — грустно призналась Маша.

— Что ты видела? Расскажи! — попросила Полина.

— Нет. А то вы опять будете мне доказывать, что я все перепутала. Не хочу самой себе дурой казаться.

Полина тяжело вздохнула и присела на диван:

— Похоже, сегодня с тобой разговаривать бесполезно. Надеюсь, через какое-то время ты остынешь и сможешь меня выслушать. Только прошу тебя — не руби сплеча. Подумай.

Знаете что? Я и так достаточно терпеливо относилась к тому, что было раньше, — заметила Маша.

— Ну потерпи еще чуть-чуть… — Полине очень не хотелось, чтобы Маша и ее сын расстались.

— А зачем? Я помогала Леше в то время, когда он хотел встать на ноги ради Кати — и ничего не требовала взамен…

— Машенька, мы все об этом помним. И очень тебе благодарны… — начала Полина.

— …И даже тогда я не встречалась с другими молодыми людьми — хотя имела на это полное право! — продолжала Маша.

— Но ты же не станешь делать это сейчас? — испуганно спросила Полина. — Иначе все подумают, что ты мстишь…

— А мне наплевать, что подумают другие! — призналась Маша.

— Не забывай, Маша, что ты — особенная девушка. Ты — Марметиль!

— И это тоже не аргумент.

— Я не знаю, какие еще доводы привести, чтобы ты меня послушала, — вздохнула Полина.

— А больше и не надо. Я думала, что вы сможете меня переубедить, но у вас ничего не вышло.

Маша собралась уходить, но в это время в гости к Полине пришел Андрей.

— Здравствуйте! А что это у вас дверь нараспашку? Воров-грабителей не боитесь? — спросил он, улыбаясь.

— А, это, наверное, я забыла закрыть, когда Машу впускала, — вспомнила Полина. — Вы, Андрей, присаживайтесь. Я сейчас гостью провожу, и за работу возьмемся.

— А может, сначала чайку попьем? — предложил Андрей. — Как говорится, все большие дела начинаются с маленькой чашки чая! И Маша тоже к нам присоединится…