Зинаида сидела за столом, нервно барабаня пальцами по столешнице. Она угрюмо глянула на довольного Сан Саныча:

— Ну что, добился чего хотел? Заселил своего оболтуса?

Сан Саныч попытался выстроить мосты примирения:

— Зин, ну хватит тебе злиться! Ты бы видела, как они счастливы!

— Если так дальше пойдет, то недолгим будет это счастье. Ну да ничего, я твоему Алеше объясню, какие порядки в этом доме, — погрозила Зинаида невидимому Алексею.

Сан Саныч покачал головой:

— Постеснялась бы! Ведь это же смешно, в самом деле.

— Зинаида взвилась:

— Это он пусть стесняется, а мне нечего! Ишь, бесстыдник какой! Знает же, что я против того, чтобы он здесь жил. Так нет, все равно пришел!

— Ему же не с тобой жить, а с Машей, — осадил ее Сан Саныч.

Но Зинаида возмутилась:

— Саня, прошу, не заводи меня. А насчет того, где, с кем и когда жить, я твоему Алеше сама растолкую, как только он с чердака спустится, — она намеренно повысила голос, чтобы слышать ее мог не только Сан Саныч.

— Знаешь, Зин, при таком подходе я не удивлюсь, если они еще до свадьбы себе другое место для жилья подыщут. И будут правы! — И Сан Саныч, не дожидаясь ответа, вышел.

Зинаида в сердцах ударила кулаком по столу.

Буравин ехал домой, он был сердит и хмур, прокручивая в голове который раз истеричную сцену, которую ему закатила Таисия. В приоткрытое окно машины ворвался прохладный вечерний ветер. Буравин вдохнул полной грудью и подумал, что сейчас больше всего на свете он хочет поговорить с Полиной.

А Полина дома пыталась распаковать сумку, которую передал ей с сыновьями Самойлов. Достав какие-то вещи, она долго смотрела на них, потом передумала и положила обратно в сумку. Неожиданно ей захотелось услышать голос Виктора: ей казалось, что это может придать ей решительности. Сняв трубку, она набрала номер.

— Витя! Я звонила тебе в офис, но там… Алло, Витя, алло! — начала она.

Таисия держала в руке трубку буравинского мобильника и коварно улыбалась.

Тишина в трубке насторожила Полину, и она взволнованно переспросила:

— Алло, Витя, ты меня слышишь?

Таисия поднесла трубку к лицу и ехидно протянула:

— Нет, подруга, это не Витя. Извини, но он сейчас не может подойти. Он принимает ванну.

— Ванну? Зачем? — изумилась Полина, ничего не понимая.

— Ну, ты же не маленькая! Догадайся! — язвительно бросила Таисия и, довольная своей местью, нажала «отбой».

Ошеломленная Полина замерла с трубкой в руке.

Таисия опустилась на диван и задумчиво посмотрела на телефон Буравина, который держала в руке. Резко хлопнула входная дверь, и Таисия поспешно спрятала телефон под подушку.

В гостиную вошла Катя, на ходу забрасывая в угол сумочку. Таисия испытующе посмотрела на дочь.

— Ты виделась с Костей? — осторожно поинтересовалась она.

— Да, выясняли отношения! — тряхнула головой Катя.

Мать сочувственно заглянула ей в глаза:

— Он, я вижу, тебя огорчил.

— Нет, скорее уж, я его, — возразила Катя.

— Что же ты ему сказала? — спросила Таисия. Катя скрестила на груди руки и вызывающе посмотрела на мать:

— Я предъявила ему ультиматум!

Катя прошла к дивану и села, Таисия подсела рядом:

— И каковы условия твоего ультиматума?

— Я сказала, что мы будем жить отдельно до тех пор, пока он не найдет денег на свадьбу и мы ее не сыграем, — заявила Катя.

Таисия одобрительно кивнула:

— Правильно, Катя. Только, я думаю, не стоило говорить с ним так резко.

"-Ас Костей, по-моему, по-другому нельзя! — запальчиво воскликнула Катя.

Таисия попыталась урезонить дочь:

— И все же, если ты хочешь в будущем влиять на него, тебе надо быть более мудрой и гибкой. А то, не ровен час, перегнешь палку. Костя ведь очень вспыльчивый, в отличие от Алеши.

Катя отвернулась, взяла в руки подушку и заметила мобильник. Взяла его, удивленно спросив:

— Это же папин! Он что, был здесь? Таисия недовольно повела плечами:

— Да, он приходил. Мы обсудили, сколько он будет давать нам денег.

— А почему ты спрятала телефон? — продолжала допытываться Катя.

— Ну… Я не хотела, чтобы ты знала о его визите, — оправдывалась мать.

Катя расширила глаза:

— Почему?

Потому что в основном мы говорили о том, что касается только меня и его, — Таисии все меньше нравилась эта тема, но Катя не собиралась прекращать разговор.

— А я думаю, что не из-за этого! Тебе очень хочется меня контролировать. Наставлять, как поступить с Костей, хотя сама ты упустила папу.

— Он ушел совсем по другой причине, — воскликнула Таисия.

Катя сощурилась:

— Да, причины бывают разными, но суть от этого не меняется. Именно поэтому я не буду следовать твоим советам.

Встав, Катя пошла в свою комнату.

— И все-таки, лучше бы ты позвонила Косте и помирилась с ним, — крикнула ей вслед Таисия.

Катя отмахнулась:

— Мам, я уже все сказала. Но если тебе этого мало…

И Катя достала свой мобильный и демонстративно выключила его.

— И спасибо за совет! — бросила она через плечо и вышла.

Следователь зашел к Марукину и с порога поинтересовался:

— Какие новости?

Марукин, который до этого сидел за столом и листал папку с документами, торопливо встал:

— Да вроде бы ничего нет. Да! К тебе тут приходил один. По личному делу.

— Он представился? — спросил следователь. Марукин покачал головой:

— Нет. Сказал только, что друг. Русоволосый, на вид наш ровесник.

— Борька Самойлов! — догадался следователь. — Да, это мой старинный друг. Что-то срочное?

Марукин пожал плечами:

— Не знаю. Он сказал, что хотел тебя повидать. Просил позвонить или, еще лучше, заехать.

— Да, заехать бы надо. Но сегодня, боюсь, не получится, — задумчиво протянул следователь.

Марукин заинтересовался:

— Что, дела? Что-нибудь по нашему смотрителю?

— Да, был тут у него один посетитель. Такой скользкий типчик — Лев Бланк. Хочу задать этому типу пару вопросов. Ну, до встречи! — кивнул следователь и вышел. Марукин, озадаченный новыми сведениями, нервно потер подбородок. Решившись, он тоже вышел и направился в камеру смотрителя.

Заключенный лежал на нарах и смотрел в потолок, когда дверь камеры открылась и охранник пропустил Марукина. Смотритель лениво обернулся. Марукин кивком приказал охраннику покинуть камеру и повернулся к смотрителю:

— Ну что, Родь, не надумал дать показания? Учти, за помощь следствию тебе могут скостить срок заключения.

— Ты что же, начальник, хочешь, чтобы я сам себя посадил?! Нет уж, давайте-ка вы кумекайте, а я пока отосплюсь, — огрызнулся смотритель.

Марукин повысил голос, чтобы его было слышно за дверью:

— Вот осудят тебя на всю катушку, тогда не так запоешь! Да поздно будет.

Жестом Марукин показал смотрителю на дверь камеры, давая понять, что это для охраны, и поднес палец к губам. Смотритель понимающе кивнул и беззвучно спросил:

— Ну что?

Марукин показал ему на пальцах — три. Смотритель замотал головой и провел ладонью по шее. Потом показал один палец.

Марукин подумал и помусолил пальцы, как бы пересчитывая невидимые деньги: «Сколько?»

Смотритель шепотом буркнул:

— Хватит с тебя!

Марукин сделал возмущенное лицо и направился к выходу из камеры.

— Очень жаль, Родь, что ты так и не понял, что сотрудничество со следствием выгодно в первую очередь тебе самому, — громко сказал он.

Смотритель дурашливо ответил:

— Эх, тяжела ты, доля арестантская! Шеф! Два счетчика, шеф! Только газ в пол вдави, чтоб с ветерком прокатиться до Сибири!

Марукин обернулся и кивнул:

— Да, понял, согласен, — шепотом сказал он и вышел из камеры.

Усталый Буравин наконец добрался домой. Зайдя в гостиную, он спросил у сидевшей там Полины:

— Как дела?