Нельзя думать, однако, что у русских существовало полное единство мнений, даже в Москве. Позиция Некомата была типичной для наиболее богатых купцов, имевших дело с Крымом. Некоторые бояре тоже сомневались в мудрости политики князя Дмитрия Ивановича. Один из них, Иван Вельяминов, как мы знаем, бежал с Некоматом. Безусловно, были и другие, кто, оставаясь лояльными князю Дмитрию Московскому, не одобряли его действий. К ним относился Федор Кошка, предок Романовых. Позже, в письме от 1409 года великому князю Василию I (сыну и преемнику Дмитрия) монгольский правитель Едигей высоко оценивал Кошку за его дружественные чувства к Орде (добрую думу к Орде)[810].

Кошка начал свою карьеру при Дмитрии Ивановиче. Во время похода князя Дмитрия Московского против Мамая в 1380 году Кошка был оставлен защищать Москву. Это может быть показателем его прохладного отношения к этой войне. Возможно, что люди, подобные Некомату и Кошке, чувствовали, что время работает на Русь, и для Руси выгоднее оставаться автономным государством в составе Золотой Орды, чем начинать преждевременное восстание и, даже в случае победы, заплатить страшную цену за полученную независимость.

Не обращая внимания на все предупреждения, великий князь Дмитрий Иванович, тогда находясь в расцвете сил, начал осуществление своих смелых планов. Его первым шагом было закрепление его левого фланга на средней Волге, распространяя контроль вниз по течению насколько возможно. Для этого он послал своего лучшего военачальника князя Дмитрия Боброка с мощным отрядом, укрепленным суздальской армией, в булгарский регион, на восток от средней Волги. Главный город региона – Булгар – оказал сильное сопротивление. Стоит заметить, что татары использовали огнестрельное оружие: согласно летописцу, они «посылали громы с крепостных стен».Но русские захватили город, и местные татарские мурзы вынуждены были стать вассалами московского князя. Русские взяли с города военную контрибуцию 5 000 рублей и назначили своих собственных чиновников – дорогу (сборщика налогов) и таможника (таможенного инспектора)[811].

Булгарский регион принадлежал не Мамаю, а сарайскому хану Араб-шаху (сыну Булат-Темира). Его сильно обеспокоило наступление русских, и в следующем году он повел свои войска в южные части Нижегородского княжества. Окружив объединенную армию Москвы и удельных русских князей, он разбил ее на берегах реки Пьяны, после чего поспешил в Нижний Новгород и разграбил его. Однако Араб-шах не имел возможности развить свой успех, поскольку в это время его столицу, Сарай, захватил Тохтамыш. Теперь в борьбу вступил Мамай. Вдохновленный известиями о несчастье русских, он послал против Москвы сильную армию под командованием своего самого способного сподвижника, князя Бегича. Русские, руководимые великим князем Дмитрием, окольничим Тимофеем Вельяминовым и князем Владимиром Пронским, встретили монгольские войска в северной части Рязанского княжества на берегах Вожи (притока Оки). В последовавшей битве русские успешно использовали классический монгольский тактический прием окружения вражеской армии с обоих флангов; монголы потерпели жестокое поражение, и их остатки в беспорядке бежали на юг (1378 год). В следующем году москвичи арестовали Ивана Вельяминова, который к тому времени тайно вернулся на Русь. Его публично казнили в Москве (30 августа 1379 года) по приказу великого князя Дмитрия. Согласно летописцу, «множество людей были на казни, и многие плакали, думая о его благородстве и прошлом величии». Сам летописец объясняет выступление Вельяминова против великого князя происками Сатаны[812].

Победа у реки Вожи, естественно, вызвала в Москве большой энтузиазм, но в то же время возникло много опасений по поводу будущего. Все знали, что решительное сражение еще впереди.

Действительно, как бы ни был Мамай напуган известием о поражении Бегича, удержаться у власти он мог, только предприняв максимальные усилия подавить Москву. Для укрепления своей армии он нанял безжалостных воинов из генуэзцев, черкесов и аланов. В отличие от старых монгольских армий, состоящих только из конницы, он решил использовать и пеших воинов. Генуэзская пехота имела прекрасную репутацию хорошо вооруженного и подготовленного рода войск. Он также достиг полного взаимопонимания с великим князем Олегом Рязанским и Ягайло Литовским. Было согласовано, что в случае победы территория Великого княжества Владимирского будет поделена между Рязанью и Литвой; Олег и Ягайло будут управлять побежденными русскими землями как вассалы хана[813]. Рязанские войска должны были поддержать армию Мамая по пути на север; Ягайло обещал присоединиться к ней в назначенном месте – в бассейне верхнего Дона – в конце июля 1380 года. Когда его армия была готова к походу на Москву, Мамай выслал к Дмитрию Московскому посланников с требованием восстановить вассальную зависимость от хана и согласиться платить дань в гораздо большем размере, чем он выплачивал до 1375 года.

По совету митрополита Киприана (преемника Алексея) Дмитрий не отверг ультиматум сразу, а отправил к Мамаю собственных послов для дальнейших переговоров. Однако на границе Рязанского княжества этим послам сказали, что армия Мамая уже в пути. Те тут же послали к князю Дмитрию Ивановичу гонца, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию и испросить дальнейших инструкций. Понимая, что теперь альтернативы войне нет, митрополит Киприан одобрил решение Дмитрия оказать сопротивление. Безотлагательно во все крупные города направили послания с предложением как можно скорее собрать войска. Удельных князей пригласили на встречу в Москву, а всем собранным войскам было приказано встретиться в Коломне 15 августа. Великий князь Дмитрий совершил паломничество в Троицкий монастырь за благословением преподобного Сергия; настоятель направил двух монахов, Пересвета и Ослябю, поддержать мужество воинов.

Большинство удельных русских князей Великого княжества Владимирского – такие, как белозерский, устюжский, костромской, ростовский и ярославский – повели свои отряды в Коломну. Князья суздальский и нижегородский остались дома, по-видимому, будучи назначенными охранять район средней Волги, стратегически важный для левого фланга русского театра войны. Новгород Великий по договорам был освобожден от обязанности посылать свои войска за пределы новгородского региона. Тверь по договору от 1375 года была обязана выставить вспомогательные войска, но не выполнила своего обязательства. Таким образом, пункт договора, которым великий князь Дмитрий особо гордился, не был выполнен именно в тот момент, когда он в этом особенно нуждался. Однако он мог оставаться уверенным, что Тверь не поддержит и монголов. Так народ Великого княжества Владимирского выступил против Мамая без какой-либо поддержки со стороны.

Насколько велика была армия Дмитрия? Никоновская летопись называет цифру 400 000 человек, что, конечно же, большое преувеличение. Поскольку для сбора дани и рекрутов для монголов Великое княжество Владимирское было поделено на пятнадцать тем, оно могло предоставить, в лучшем случае, 150 000 воинов[814]. Вряд ли более трети от этого числа можно было фактически поставить под ружье в краткие сроки. Кроме того, нужно исключить тех, кто использовался в службах обеспечения и связи, а также назначенных в гарнизон Москвы и некоторых других городов. Отсюда полевая армия Дмитрия Московского не могла составлять больше 30 000 человек. Армия Мамая была примерно такой же величины. Однако конные войска у него превалировали, что, в условиях того времени и местности, являлось преимуществом.

К концу июля армия Мамая достигла равнины, расположенной между верхним Доном и его притоком Непрядвой, близ Куликова поля. Там Мамай остановился, чтобы ждать прибытия Ягайло с его литовцами. Тот, однако, опаздывал на встречу. В то время два брата Ягайло, князья Андрей Полоцкий и Дмитрий Брянский, отказавшиеся признать его власть, решили поддержать Дмитрия Московского. Оба со своими частями присоединились к великому князю в Коломне. Там на военном совете в конце августа оба князя настаивали на том, что русская армия должна пересечь Дон и атаковать Мамая до того, как Ягайло соединится с ним (он тогда был уже в 25 верстах). Их знали как умелых военачальников и приняли совет, тем более, что он соответствовал посланию преподобного Сергия, вдохновляющего армию на бой за веру и отечество. Русская армия переправилась через Оку к 1 сентября, а через значительно более мелкий Дон – шесть дней спустя.