Переход наследования от дома Угэдэя к дому Толуя был, разумеется, государственным переворотом. Хотя жесткая политика террора Мункэ временно подавила всякую мысль о восстании, тяжелый перелом не был залечен, и новый конфликт должен был произойти в правление его наследника. На какое-то время, однако, все выглядело блестяще для монгольского императора, поскольку Мункэ оказался способным и энергичным правителем. В его правление были предприняты два основных монгольских наступления – на Переднем Востоке и в Южном Китае. На Переднем Востоке король Людовик IX попытался еще раз прийти к соглашению с монголами. Услышав о добром отношении Бату к христианам и обращении его сына Сартака, король послал новую францисканскую миссию в Южную Русь под руководством вышеупомянутого монаха Вильяма. На этот раз францисканцам было рекомендовано скрывать дипломатический характер своего визита и путешествовать как миссионеры. Они покинули Константинополь в мае 1253 г. и прибыли в ставку Бату 31 июля. Бату приказал одному из спутников монаха Вильяма остаться в Южной Руси при дворе Сартака, а двум другим продолжать путь в Монголию.

Монахи достигли лагеря Мункэ в декабре 1253 г. и были приняты великим ханом 4 января 1254 г. В сообщении о своей миссии монах Вильям описывает прием следующим образом: «Мункэ восседал на кушетке и был одет в пятнистую и блестящую кожу, похожую на кожу тюленя. Он – небольшой человек среднего роста, сорока пяти лет, и молодая жена сидела рядом с ним; очень некрасивая достаточно взрослая девочка Цирина с другими детьми расположились на кушетке рядом с ними. Это жилище принадлежало некоей христианке, которую он очень любил и от которой имел эту девочку».[177] Монахам предложили напитки на выбор: рисовое вино, «черный кумыс»[178] и мед. Они выбрали рисовое вино. Затем они попросили разрешения «провести богослужение» для хана и его семьи во время своего пребывания в Монголии. Они сослались на дружелюбие Бату и обращение Сартака в христианство. В этой связи Мункэ сделал торжественное заявление о своем полном согласии с Бату: «Подобно тому, как солнце посылает всюду свои лучи, моя власть и власть Бату простирается всюду».. К этому времени, согласно монаху Вильяму, переводчик хана был уже пьян и Мункэ стало трудно понимать речь гостей. Сам великий хан также показался монаху пьяницей.[179] После того, как официальная часть приема была завершена, беседа пошла о Франции, и монголы начали спрашивать монаха, «много ли в ней овец, скота и лошадей, и не стоит ли им прямо двинуться туда и забрать все это».[180]

Монахам разрешили остаться в Монголии еще на два месяца. Фактически же они оставались дольше. Подобно миссии Иоанна де Плано Карпини, брат Вильям и его спутники встретили множество христианских пленников в Каракоруме. Среди них была женщина Паша из Метца в Лорэне, ставшая женой русского плотника. Она рассказала монахам о «неком золотых дел мастере Гийоме, уроженце Парижа, а его фамилия была Буше, имя же его отцабыло Лоран Буше. Она полагала, что он все еще имел живого брата, живущего на великом Мосту, по имени Роже Буше».[181] Позднее в Каракоруме монахи встретили Гийома Буше и восхищались «волшебным фонтаном», созданным им для дворца великого хана.[182] Монах Вильям был принят еще раз на аудиенции 5 апреля 1254 г., затем ему вручили письмо хана Людовику IX. Он покинул Каракорум в августе 1254 г. и достиг Кипра 16 июня 1255 г. К этому времени Людовик IX был уже во Франции, но неизвестно почему архиепископ францисканского ордена отказался санкционировать визит монаха Вильяма к королю. Ханское письмо и отчет монаха были посланы к Людовику IX по каналам ордена. Когда король наконец получил письмо Мункэ, он нашел там мало полезного для себя, поскольку великий хан в качестве основы будущего сотрудничества требовал его формального подчинения Монгольской империи.[183]

Ко времени переговоров Мункэ с Рубруком монгольское наступление на Передний Восток уже началось. Возглавлял этот поход брат великого хана Хулагу.[184] Его основная армия сконцентрировалась в Монголии в 1253 г. Все было предпринято для обеспечения успеха экспедиции. Четыре тысячи техников китайской армии были мобилизованы для обеспечения работы военных механизмов, предназначенных для метания камней, дротиков и горящей смолы на вражеские города. Фураж для кавалерийских лошадей и их пополнение собирались армией Хулагу на всем пути от Монголии до Персии. Вперед были посланы инженеры для строительства или ремонта мостов над главными реками; огромные склады провианта и вина были созданы в Персии.[185]

В сентябре 1255 г. Хулагу достиг Самарканда и в январе 1256 г. пересек Амударью с отборными войсками; в этом пункте его армия была укреплена несколькими подразделениями армии кипчакского ханства. Первый удар Хулагу нанес по племени ассасинов. В течение года были уничтожены около сотни замков и крепостей сектантов, включая их оплот – Аламут. Большинство членов секты было убито или попало в тюрьму; некоторые пошли на монгольскую службу. После подавления ассасинов Хулагу атаковал Багдадский халифат. В феврале 1258 г. Багдад был взят штурмом и разграблен, а халиф, последний из династии Аббасидов, взят в плен и казнен. Хотя весь суннитский мир ошеломила эта весть, шииты не могли не испытывать удовлетворения от крушения лидера «еретиков».[186]

Следующей целью Хулагу была Сирия, чьи монахи находились под сюзеренитетом султана Египта. С 1250 г. Египет управлялся новой династией – Мамлюками, которая была основана предводителем мамлюкской гвардии бывшего султана; гвардия рекрутировалась из пленных-иностранцев, в основном кипчакского происхождения. Новая династия дала Египту сильное правление, и, поскольку ожидалось упорное сопротивление султана монголам, Хулагу должен был тщательно подготовится перед решающим ударом. Поэтому после захвата Багдада в монгольских операциях на Переднем Востоке наступило затишье.

Тем временем китайская кампания, которая началась в 1253 г., так же успешно развивалась под командованием другого брата Мункэ – Хубилая, наиболее способного из всех братьев.[187] Монгольские вожди последовали смелому стратегическому плану, согласно которому сильная армейская группировка под личным предводительством Хубилая блокировала центр империй Сун. Пройдя через провинцию Шечван, войска Хубилая вошли в Юньнань, а к 1257 г, некоторые из подразделений дошли до Тонкина. Успех и растущая популярность Хубилая породили подозрения при дворе Мункэ. В 1257 г. Мункэ вызвал Хубилая в Каракорум и послал генерального инспектора в Южный Китай для расследования предполагаемых нарушений, совершенных администрацией Хубилая. Разрыв между двумя братьями казался неизбежным. Однако Хубилай мудро подчинился приказу Мункэ и вернулся в Монголию, оставив сына Субэдэя Урьянгэдэя командовать войсками в тонкинском регионе. Хотя великий хан был удовлетворен объяснениями своего брата, он все же решил лично принять верховное командование кампанией. Хубилаю было доверено командовать армейской группировкой, которая должна была осуществлять операции в Хэнани, Хубэе и Анвее; Урьянгэдэй получил приказ двинуться на север от Тонкина для соединения с войсками Хубилая. Сам великий хан должен был закончить завоевание Сычуани. В целом все операции развивались успешно. Вскоре, однако, в Сычуани разразилась эпидемия дизентерии, которая нанесла большие потери войскам великого хана. Среди ее жертв был и сам Мункэ. Он умер в августе 1259 г.