— Право по борту земля!!!

Какой магический эффект произвели эти слова! Все умирающие словно ожили, и их исхудалые лица показались над стрингером правого борта.

— Да, это земля! — подтвердил капитан Моррис, разглядывая туманную полосу, появившуюся на горизонте.

Через полчаса не осталось никаких сомнений. Да, после тщетных поисков земли на поверхности всех бывших континентов мы нашли ее, наконец, посреди Атлантического океана. К трем часам можно было уже разглядеть очертания побережья, преграждающего нам путь, и мы почувствовали, как вновь нас охватывает отчаяние. Ведь этот берег не походил ни на один другой, никому из нас не доводилось встречать такую абсолютную, совершенную первозданность.

На той земле, где мы жили до катастрофы, преобладал зеленый цвет. Здесь же, на этом скудном берегу, не было ни одного кустика, ни пучка травы, ни, наконец, хотя бы следов мха или лишайника. Мы различали лишь высокую темную скалу, у подножия которой были нагромождены камни. Ни деревца, ни травинки! Полная, сплошная бесплодность!

Двое суток мы шли вдоль этих обрывистых скал, не обнаружив ни малейшей расселины. И лишь вечером второго дня мы заметили просторную бухту, хорошо защищенную от всех окрестных ветров, в глубине которой и бросили якорь. Доплыв на лодках до берега, мы сразу же занялись поисками пищи. Весь берег был покрыт миллионами раковин и населен сотнями черепах. В трещинах рифов обитало баснословное количество крабов, омаров и лангуст, не было недостатка и в рыбе. Нам стало ясно, что это богатое море может прокормить нас неограниченное время, если мы не найдем другого источника пищи.

Немного подкрепившись, по ущелью в скале мы добрались до плоскогорья. Нашим взорам открылось огромное пространство. Да, внешний вид берега с корабля не обманул нас. Везде и всюду — бесплодные камни, покрытые высохшими водорослями, ни травинки! Никакой жизни ни на земле, ни на небе! Местами виднелись маленькие озера, скорее пруды, блестящие под лучами солнца. Когда нам захотелось утолить жажду, мы обнаружили, что в них соленая вода.

Честно говоря, мы не были удивлены. Факты подтверждали наши догадки — этот неизвестный континент появился совсем недавно, целиком выйдя из морских глубин. Этим объясняются его бесплодность и пустынность, а также возникновение плотного слоя тины, покрывающего поверхность. Высохнув, эта тина начинала трескаться и обращаться в пыль.

На следующий день капитан Моррис определил наши координаты: 17° 20′ северной широты и 23° 55′ западной долготы. Обратясь к карте, мы увидели, что эти точки расположены посреди Атлантического океана, недалеко от Зеленого Мыса. Но, однако, теперь земля — на западе и море — на востоке простирались до горизонта.

Каким бы неприветливым и негостеприимным ни был континент, где мы высадились, выбора у нас не было… Вот почему «Виргиния» была быстро разгружена. На берег перенесли все без разбора. Судно прочно закрепили на четырех якорях на глубине пятнадцати брасов. В этой спокойной бухте оно было в безопасности, и мы могли оставить его без присмотра.

Наша новая жизнь началась, как только окончилась разгрузка.

Прежде всего следовало…

Переведя эти строки, зартог Софр был вынужден остановиться. Следующие страницы были повреждены. Судя по их количеству, они содержали, видимо, важные сведения. А дальше следовали лишь отдельные отрывки в таком порядке.

… мы начали привыкать. Сколько времени прошло со дня нашей высадки? Я потерял счет дням. Я спросил у доктора Морено — он ведет календарь. Доктор ответил:

— Шесть месяцев. Возможно, я ошибаюсь на несколько дней.

Да, мы уже сбились со счета. Потребовалось всего полгода, чтобы начать сомневаться, правильно ли мы исчисляли время.

Если так пойдет и дальше, хорошие же нас ждут перспективы!

Впрочем, эта слабая ориентация во времени неудивительна. Ведь все усилия уходят лишь на заботы о самосохранении. Добывание пищи занимает весь день. Чем мы питаемся? Рыбой, когда ее удается поймать, но это становится все труднее и труднее. Постоянная опасность просто спугнула ее. Едим еще черепашьи яйца и некоторые съедобные водоросли. К вечеру мы сыты, но настолько измучены, что думаем лишь о сне. Из парусов «Виргинии» мы соорудили самодельные палатки. Мне кажется, нужно поскорее построить более прочное жилище.

Иногда случается подстрелить птицу. Небо не так уж пустынно, как нам показалось вначале. Над этим новым континентом летает около десятка известных пород птиц, как правило перелетных: ласточки, альбатросы, кондоры и другие. Им тоже, видимо, нелегко найти себе корм на этой скудной, лишенной растительности земле, поэтому они постоянно кружатся над лагерем, привлекаемые остатками нашей скудной трапезы… А случается, мы находим просто на земле какую-нибудь птицу, умершую от голода. Такие находки сберегают нам ружья и порох.

К счастью, все же есть надежда, что наше ужасное положение улучшится. В трюме «Виргинии» обнаружили мешок пшеницы, и мы посеяли часть зерна. Если сев удался, наша жизнь станет намного легче. Но прорастет ли зерно в почве, покрытой наносами, песчаным илом, пусть даже и удобренной водорослями (как ни скудна здешняя земля, это все-таки перегной)? Когда мы высадились на материк, вся его поверхность была пропитана солью, но проливные дожди сильно увлажнили почву, и теперь все впадины наполнены пресной водой. К сожалению, вода в реках и ручьях еще солоновата — значит, глубинные слои почвы пока насыщены солью…

Чтобы посеять зерно и сохранить для запаса половину мешка, пришлось выдержать целое сражение. Часть экипажа «Виргинии» настаивала на немедленной выпечке хлеба. Но остальные были против, так как…

….которые были на борту «Виргинии». Эти две пары кроликов убежали куда-то в глубь материка, и больше их не было видно. Они, видимо, нашли себе пропитание. Другого объяснения нет, неужели земля способна произвести…

…. прошло не меньше двух лет, как мы здесь. Посев зерна удался на славу. Хлеба у нас почти вдоволь, а поля все разрастаются, но какую войну приходится вести с птицами! Их развелось великое множество, и они летают над колосьями злаков…

Несмотря на смерти, о которых я уже писал, наше маленькое племя не уменьшается, а, наоборот, все растет! У моего сына и воспитанницы — трое детей. По трое и в остальных трех семьях. Эта детвора пышет здоровьем. Можно предположить, что человеческий род стал сильнее и жизнеспособнее с тех пор, как настолько уменьшился. Но множество причин…

…здесь уже десять лет, но до сих пор ничего не знали об этом континенте. Нам был хорошо знаком лишь район в радиусе нескольких километров от лагеря. Доктор Бэсэртс упрекнул нас в нелюбознательности, и по его настоянию мы в течение полугода снаряжали «Виргинию» и, наконец, предприняли эту научную экспедицию.

Она завершилась позавчера. Путешествие оказалось продолжительнее, чем мы предполагали. Но нам хотелось увидеть как можно больше. Мы проплыли вокруг всего материка. Этот континент и тот островок, где мы спасались, по-видимому, единственные участки суши на всем Земном шаре. Побережье везде одинаковое — дикое и гористое.

Наше плавание прерывалось частыми вылазками в глубь материка. Особенно мы надеялись найти следы Азорских островов и Мадейры, которые до катастрофы находились в Атлантическом океане и должны были составлять часть нового континента. Но ничто не подтвердило это предположение. Нам лишь удалось обнаружить, что в том месте, где раньше были эти острова (центр ужасных вулканических явлений, несомненно, находился именно здесь), земля была изрыта и выстлана толстым слоем лавы.

В общем, искали мы одно, а нашли совсем другое. В районе, где должны были быть Азорские острова, мы обнаружили наполовину покрытые лавой продукты человеческого труда, причем относящиеся не к нашей эпохе, а к далекому прошлому. То были обломки колонн и глиняной посуды, каких мы никогда не встречали. Внимательно изучив находки, доктор Морено выдвинул гипотезу, что все это осталось от древней Атлантиды, а вулканический взрыв извлек эти остатки на — поверхность.