— Но если не Тексар, так кто же мог совершить это преступление? — твердил Джилберт.

— Это могли сделать его подручные, — заметил Стэннард. — Они действовали, возможно, с его ведома, но без его непосредственного участия.

— Другое объяснение трудно найти, — согласился Эдвард Кэррол.

— Нет, отец, это не так! Это не так, мистер Кэррол! — настойчиво твердила Алиса. — Тексар находился в лодке, увозившей нашу маленькую Ди, я его видела, узнала его, я ясно слышала, как Зерма кричала: «Это Тексар! Тексар!» Я его видела… видела…

Что можно было ответить на такое категорическое утверждение? Алиса продолжала уверять, что не могла ошибиться; она утверждала это теперь дома, как уже показала под присягой на суде. Но как согласовать подобное утверждение с тем фактом, что Тексар находился в Фернандине среди пленников, доставленных на одну из канонерок коммодора Дюпона как раз в то время, когда совершалось похищение в бухте Марино?

Это казалось совершенно необъяснимым. Впрочем, если все были сбиты с толку, Марс не ломал себе голову над этой загадкой. Он твердо решил выследить Тексара, а найдя его — вырвать у него его тайну хотя бы под пыткой.

— Ты прав. Марс, однако постараемся обойтись без этого негодяя, тем более что он неизвестно куда скрылся, — сказал Джилберт. — Нужно снова приняться за поиски. Мне разрешено оставаться в Кэмдлес-Бее сколько потребуется, и мы завтра же…

— Да, мистер Джилберт, завтра же, завтра! — воскликнул Марс.

С этими словами он ушел к себе в комнату, где на свободе мог предаться своему отчаянию и гневу.

На другой день Джилберт и Марс собрались в путь. Они решили как можно старательней обшарить все бухточки и островки по обоим берегам Сент-Джонса вверх по течению от Кэмдлес-Бея. Они предполагали посвятить этому весь день.

В их отсутствие Джемс Бербанк и Эдвард Кэррол собирались заняться приготовлениями к более длительному походу. Продовольствие, боевые припасы, средства передвижения, состав участников — все это следовало подготовить самым тщательным образом, чтобы поход оказался успешным. Решено было в случае необходимости добраться до лесных дебрей Южной Флориды, даже до Эверглейдских болот. Тексар не мог покинуть полуостров. На границе с Джорджией его не пропустили бы войска северян, а морем он мог пытаться бежать только через Багамский пролив, чтобы искать убежище на принадлежащих Англии Багамских островах. Но тут от Москито-Инлет до входа в пролив берег был блокирован кораблями коммодора Дюпона, неусыпно наблюдавшими за побережьем. Так что и здесь испанцу тоже не удалось бы пробраться. Он несомненно находится во Флориде, в каком-нибудь тайном убежище, где вот уже две недели томятся его пленницы под надзором индейца Скуамбо. Стало быть, снаряжаемой Бербанком экспедиции предстояло искать злодея по всей территории Флориды.

Впрочем, теперь здесь царило полное спокойствие благодаря присутствию войск северян и их кораблей, блокировавших восточное побережье полуострова.

В Джэксонвилле, разумеется, также водворился полный порядок. Прежние члены магистрата вернулись на свои места. Никто уже не сидел в тюрьме за то, что держался иных взглядов, чем банда захватчиков. Приспешники Тексара сразу же после отступления милиции конфедератов последовали за нею.

Кроме того, и самый успех военных действий в Центральных штатах Америки все решительнее склонялся на сторону северян. 18 и 19 марта первая дивизия Потомакской армии высадилась в форте Монро. 22 марта из Александрии туда же должна была отправиться и вторая дивизия. Несмотря на военные таланты бывшего учителя химии Джексона, прозванного «Джексон Каменная Стена», южане вскоре потерпели поражение в бою при Кернстоуне. Таким образом, мятежей во Флориде опасаться не приходилось, тем более что этот штат, как мы уже не раз говорили, всегда относился довольно безразлично к распре между Севером и Югом.

Негры, вынужденные покинуть Кэмдлес-Бей при разгроме плантации, получили теперь возможность вернуться домой. После взятия Джэксонвилла постановление Тексара и его комитета об изгнании освобожденных рабов потеряло силу. К 17 марта большая часть вернувшихся в поместье негритянских семей уже принялась за постройку новых хижин. Многие рабочие приступили к восстановлению разрушенных лесопилен, мастерских и лесных складов, чтобы снова наладить хозяйство Кэмдлес-Бея. Пэрри и его помощники под началом Эдварда Кэррола развивали лихорадочную деятельность. Джемс Бербанк всецело предоставил ему руководить восстановлением плантации, ибо сам он поглощен был одной заботой — розысками ребенка.

Готовясь к экспедиции, он включил в число ее участников двенадцать наиболее преданных ему негров из своих бывших невольников, на которых он мог вполне положиться, готовых всю душу вложить в порученное им дело.

Оставалось только выбрать маршрут. Тут было над чем задуматься. В самом деле — в какой части Флориды начинать поиски? Этот вопрос, конечно, следовало решить в первую очередь.

На помощь пришло совершенно неожиданное обстоятельство.

Девятнадцатого числа Джилберт и Марс, выехав утром из Касл-Хауса, быстро плыли вверх по Сент-Джонсу в одной из самых легких лодок Кэмдлес-Бея. Свои ежедневные поиски они совершали вдвоем и не брали с собою никого из негров. Им хотелось действовать как можно осторожнее, чтобы не обратить на себя внимания лазутчиков Тексара, которые по его приказанию могли следить за местностью вокруг плантации.

Они плыли вдоль левого берега реки. Лодка их беззвучно скользила среди прибрежных зарослей и мелких островков, отторгнутых от суши бурными приливами в дни равноденствия, невидимая за камышами ни с берега, ни с середины реки. Они хотели осмотреть в этот день самые глухие бухты и устья всех речушек, впадающих в Сент-Джонс в пределах графства Дьювал и Патнам.

Берега Сент-Джонса заболочены вплоть до деревушки Мандарен. Они очень низменны и во время прилива совершенно скрываются под водой, выступая из нее лишь тогда, когда с отливом река снова входит в свое русло. Правый берег, впрочем, несколько выше, и маисовые поля на нем не страдают от наводнений. Селение Мандарен — всего несколько хижин — стоит даже на пригорке, который глубоким мысом вдается в реку.

За селением русло Сент-Джонса суживается; оно усеяно тут множеством островков, делящих реку на три рукава. Островки эти густо поросли роскошными магнолиями, белые султаны которых отражаются в зеркале вод, подымающихся с приливом и опускающихся при отливе, чем дважды в сутки могут воспользоваться проплывающие по реке лодки.

Направив свой челн по западному рукаву, Джилберт и Марс исследовали малейшие изгибы берега. Они пытались отыскать под ветвями тюльпанных деревьев устье какой-нибудь речушки, по которой можно было бы проникнуть в глубь прибрежной полосы. Тут уж не было обширных болот, как в низовьях реки, уровень почвы стал выше, и над холмами, поросшими древовидным папоротником и цветущим бальзамным деревом, увитым гирляндами драконова корня и кирказона, воздух был напоен пряными ароматами. Но речки здесь слишком мелки и ничтожны, так что плыть по ним нельзя даже в самом легком челноке, а во время отлива они и вовсе пересыхают. На берегах не видно было ни единого строения, за исключением двух-трех давно покинутых охотничьих хижин. Иногда казалось, что вместо людей их населяют животные: то слышался лай собаки, то мяуканье кошки, то шипенье змей, то кваканье лягушки, то визг лисицы. На самом же деле тут не было ни собак, ни кошек, ни лисиц, ни змей, ни лягушек: это кричал испуганный приближением лодки пересмешник — род бурого дрозда с черной головкой и оранжево-красным хвостом.

Было уже около трех часов пополудни. Лодка прокладывала себе путь в густых зарослях гигантских камышей, как вдруг, с силой оттолкнувшись багром. Марс заставил ее проскочить сквозь зеленую преграду, казавшуюся непроницаемой. За ней открывался небольшой залив, затененный со всех сторон густыми кронами тюльпанных деревьев, сквозь которые никогда, вероятно, не проникали лучи солнца.