Литмир - Электронная Библиотека

Архитектура города сильно изменилась, с тех пор как 103-я здесь не была. Бел-о-кан стал обширной метрополией, где суетится очень много народу. Сомнения на мгновение одолевают принцессу. Не совершает ли она непоправимое?

Но она вспоминает о своих сподвижниках по пропальцевской Революции, гибнущих сейчас наверху, и понимает, что выбора у неё нет.

Она поднимает сухой листок, подносит его к огню и дожидается, пока тот затлеет. Муравьи касаются веточками пламени, мандибулами соединяют их в пучок. Вскоре пожар разрастается. Пламя быстро перекидывается на веточки, устилающие купол. Начинается паника. Рабочие бросаются в ясли, чтобы спасти расплод.

Надо срочно уходить, пока огонь не отрезал пути к отступлению. Выходы уже забиты рабочими. Отряд революционеров устремляется к нижним этажам и выходит обратно по прорытому ими самими туннелю. Вверху они слышат топот лапок.

Принцесса приподнимается и, держа голову наподобие перископа над уровнем земли, оценивает ситуацию. Федералы убегают с поля боя тушить пожар.

103-я поворачивает голову. Пожар охватил всю верхушку города. Едкий дым, полный запаха горелого дерева, муравьиной кислоты и расплавленного хитина, плывёт над округой.

Рабочие уже эвакуируют яйца через запасные выходы. Бел-о-канцы отчаянно пытаются заливать пламя струями слабой кислоты. 103-я выбирается из-под земли и приказывает своему войску, во всяком случае, тому, что от него осталось, ждать. Огонь воюет вместо них.

Принцесса смотрит на горящий Бел-о-кан. Она знает, что пропальцевская Революция только начинается. Непреклонностью мандибул и жаром огня принцесса 103-я заставит всех подчиниться Революции.

141. В ПЛАМЕНИ ИДЕАЛОВ

Утром пятого дня знамя Революции муравьёв по-прежнему билось на ветру над лицеем Фонтенбло.

Повстанцы установили электрический колокол, звонивший каждый час, и все понемногу отказались от наручных часов. Это было одно из неожиданных последствий революции: у людей отпала необходимость точно определять себя во времени.

Чередования ансамблей и солистов на сцене было достаточно, чтобы понять — день продолжается.

У всех, кстати, возникало впечатление, что каждый день длится месяц. Ночи были короткими. Благодаря технике контроля глубокого сна, почерпнутой в «Энциклопедии», люди учились находить свой точный цикл засыпания. Теперь они набирались сил за три часа, вместо всей ночи. И никто не чувствовал себя усталым.

Революция изменила привычки каждого. Революционеры забыли не только про свои часы, они избавились и от тяжёлых связок ключей от машин, квартир, гаражей, шкафов и кабинетов. Здесь не было краж, потому что нечего было воровать.

Революционеры не носили больше бумажники, здесь можно было бродить с пустыми карманами.

Все документы сложили в одном месте. Все уже знали друг друга в лицо или по имени, и было незачем называть свою фамилию или адрес для определения национальности и места жительства.

Освободились не только карманы. Но и разум. В лоне революции людям не нужно было загромождать память номерами кодов входных дверей, кредитных карточек и всяким таким, что необходимо запоминать наизусть из страха стать бомжом через пять минут поле того, как ты забыл эти жизненно важные числа.

Очень молодые, пожилые, бедные и богатые люди стали равными как в труде, так и в отдыхе и развлечениях.

Обоюдная симпатия рождалась из интереса к общей работе. Обоюдное уважение — из созерцания её результатов.

Революция ничего ни от кого не требовала, но, не отдавая себе в том отчёта, большинство молодых людей никогда ещё столько не работало.

Мозг постоянно занимали идеи, картины, музыка или новые концепции. Надо было решать столько практических проблем!

В девять часов Жюли взобралась на большую сцену, чтобы сообщить новость. Она объявила, что нашла наконец образец, которому будет следовать революция в своём развитии — живой организм.

— Внутри организма нет ни внутренней вражды, ни внутренней борьбы. Великолепное сосуществование всех наших частей подтверждает, что внутренне мы уже знакомы с гармоничным сообществом. Следовательно, нужно всего лишь вынести на поверхность то, что уже есть внутри нас.

Аудитория внимательно слушала. Жюли продолжала:

— Муравейники функционируют как единые живые гармоничные организмы. Поэтому насекомые так хорошо ладят с окружающей природой. Жизнь принимает другую жизнь. Природа любит то, что подобно ей.

Девушка показала на пенопластовый тотем посередине двора:

— Вот пример, вот секрет формулы: «1 + 1 = 3». Чем более солидарны друг с другом мы будем, тем выше поднимется наше сознание и тем плотнее мы сольёмся с природой, и внешне, и внутренне. Отныне наша цель — попытаться превратить этот лицей в живой полноценный организм.

Ей вдруг все показалось простым. Её тело — маленький организм, захваченный лицей — организм побольше, Революция, распространяющаяся по всему миру через компьютерную сеть, — организм ещё более крупный, и он ещё заживёт своей жизнью.

Жюли предложила окрестить все находящееся вокруг них согласно концепции живого организма.

Стены лицея станут кожей, двери — порами, амазонки из клуба айкидо — лимфоцитами, кафетерий — кишечником. Деньги общества «Революция муравьёв» станут глюкозой, необходимой для придания телу сил, а занявшийся бухгалтерией преподаватель экономики — инсулином, контролирующим уровень глюкозы. Компьютерная сеть будет нервной системой, отвечающей за циркуляцию информации.

А что же будет мозгом? Жюли задумалась. Она решила создать два полушария. Правым полушарием, интуитивным, будет пресловутое утреннее пау-пау, свидание выдумщиков для поиска новых идей. Левым полушарием, методическим, станет другое собрание, которое будет отбирать пригодные для практического использования предложения правого полушария.

— А кто будет решать, кому участвовать в каком собрании? — спросил кто-то.

Жюли ответила, что живой организм — система не иерархическая, и каждый волен принять участие в любом собрании по его выбору, в зависимости от его сегодняшнего настроения. Решения будут приниматься поднятием руки.

— А мы восемь? — сказал Жи-вунг.

Они ведь основатели, они должны продолжать быть отдельной группой, особым думающим органом.

— Мы, восемь, — ответила Жюли, — мы — прамозг, прародитель обоих полушарий. Мы будем по-прежнему собираться для дискуссий в репетиционном зале под кафетерием.

Все было распределено. Все было расставлено по местам.

— Здравствуй, моя живая революция, — пробормотала Жюли.

Во дворе все обсуждали новую концепцию.

— Сейчас в гимнастическом зале назначается собрание выдумщиков, — объявила Жюли. — Приходят все желающие. Лучшие идеи будут переданы собранию практиков, которое создаст под них филиалы нашего общества «Революция муравьёв».

В зале собралась целая толпа. Под общий галдёж люди расселись на полу, передавая друг другу еду и напитки.

— Кто хочет начать? — спросил Жи-вунг, устанавливавший большую чёрную доску, чтобы записывать на ней предложения.

Поднялся лес рук.

— Идея пришла ко мне, когда я рассматривал «Infra-World» Франсины, — заявил один молодой человек. — Попытаться сделать практически такую же программу, но с ещё более ускоренным течением времени. Так можно узнать возможный путь нашей эволюции до самого отдалённого будущего и увидеть ошибки, которых нужно избежать.

Жюли прервала его:

— Эдмонд Уэллс говорит нечто подобное в своей «Энциклопедии». Он называет это «поиском ПНН», «Пути Наименьшего Насилия».

Молодой человек направился к доске.

— ПНН. Путь Наименьшего Насилия, почему бы и нет? Чтобы представить его, достаточно нарисовать диаграмму, включающую в себя все возможные траектории будущего человечества, и посмотреть последствия на короткий, промежуточный, долгий и очень долгий период времени. Пока мы рассматриваем возможный ход событий на пятилетие или семилетие президентского срока. А надо предусмотреть развитие общества на двести лет, может быть пятьсот, чтобы гарантировать нашим детям наилучшее возможное будущее, по крайней мере, будущее с минимумом варварства.

84
{"b":"29333","o":1}