В шесть утра она проснулась от лая. Это тявканье она узнала бы из тысячи других. Это были не полицейские собаки, это был Ахилл. Он нашёл Жюли. Они догадались использовать Ахилла, чтобы найти её.

Человек держал фонарик под подбородком. Освещённое снизу лицо Гонзага потеряло свою ангельскую смазливость.

— Гонзаг!

— Да, копы не знали, как тебя найти, а мне в голову пришла идея. Твоя собака. Бедное животное было одно в саду. Мне не пришлось долго стараться, чтобы он понял, что от него требуется. Я дал ему понюхать обрывок твоей юбки, который хранил со времён последней встречи, и он тут же бросился на поиски. Собака и вправду лучший друг человека.

Жюли схватили и привязали к дереву.

— Ну, на этот раз нам будет спокойнее. Это дерево прямо как индейский столб для пыток. Последний раз у нас был нож, но с тех пор вооружение пополнилось…

Он показал револьвер.

— Точность, конечно, не та, но зато действует на расстоянии. Ты можешь кричать, в лесу тебя никто не услышит, кроме твоих друзей… муравьёв.

Она стала вырываться.

— На помощь!

— Кричи, кричи своим прекрасным голосом! Давай кричи!

Жюли умолкла. И посмотрела на них.

— Почему вы это делаете?

— Мы очень любим смотреть на мучения других.

И он послал пулю в лапу Ахиллу, который посмотрел на него удивлённо. Прежде, чем животное поняло, что ошиблось в выборе друзей, ещё одна пуля пронзила вторую переднюю лапу, потом псу прострелили обе задние лапы, позвоночник и, наконец, голову.

Гонзаг перезарядил револьвер.

— Ну, теперь твоя очередь. Он прицелился.

— Нет. Оставьте её. Гонзаг обернулся. Давид!

— Жизнь действительно цепь бесконечных повторений. Давид постоянно приходит на помощь прекрасной принцессе-пленнице. Очень романтично. Но на этот раз история закончится.

Гонзаг направил револьвер на Давида, взвёл курок… и упал.

— Осторожно, это крылатый муравей! — крикнул один из его подручных.

И это действительно был летающий муравей, который разил своим жалом приспешников Гонзага Дюпейрона.

Они пытались защищаться, но вокруг них было столько летающих насекомых, что они не могли различить среди них муравья-робота. Летающий муравей сделал три пике — и три Чёрные Крысы упали на землю. Давид отвязал Жюли.

— Уф, на этот раз я думала, что попалась, — сказала Жюли.

— Вовсе нет. Ты даже ничем не рисковала.

— Это почему?

— Потому что ты героиня. Героини в романах не погибают, — пошутил он.

Это странное замечание удивило девушку. Она нагнулась над собакой.

— Бедный Ахилл, он думал, что люди — лучшие друзья собак.

Она поспешно выкопала яму а похоронила пса. А вместо эпитафии просто сказала:

— Здесь покоится собака, не улучшившая породу… Удачного путешествия, Ахилл.

Летающий муравей продолжал кружить вокруг них, жужжа с некоторым нетерпением. Но Жюли хотела немного прийти в себя. Она Прижалась к Давиду. Потом опомнилась и отстранилась.

— Надо идти, летучий муравей уже нервничает, — заметил юноша.

И они пошли вслед за насекомым, все больше углубляясь в тёмный лес.

182. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

ТОЧКА ЗРЕНИЯ: вещи существуют такими, какими мы их воспринимаем. Математик Бенуа Мандельброт не только изобрёл чудесные фрактальные картинки, он доказал, что видение окружающего нас мира изменчиво. Если мы измерим кочан цветной капусты, например, то получим диаметр тридцать сантиметров. Но, если мы измерим каждый изгиб, диаметр увеличится в десять раз.

Даже гладкая доска под микроскопом окажется составленной из возвышенностей, следуя неровностям которых мы придём к бесконечно увеличивающимся размерам. Все зависит от угла зрения, под которым мы будем рассматривать эту доску. С одной точки зрения она будет иметь один размер, с другой — вдвое больший.

Вслед за Бенуа Мандельбротом мы можем утверждать, что абсолютно точной научной информации не существует, честный современный человек должен помнить о приблизительности каждого утверждения, которая будет уменьшаться последующими поколениями, но никогда не исчезнет.

Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III.

183. ВЕЛИКИЙ ПОХОД

С самого восхода солнца приготовления к походу целиком захватывают весь Новый Бел-о-кан. В городе только и говорят, что о большом мирном походе к Пальцам.

На этот раз не один муравей, а целая туча их идёт на встречу с превосходящими размерами, на встречу с Пальцами… на встречу с богами, быть может.

В зале каждый солдат наполняет своё брюхо муравьиной кислотой.

— Ты и вправду веришь в то, что Пальцы существуют?

Воин смущённо качает головой. Он признается, что абсолютной уверенности у него нет, но выделяет, что единственный способ узнать обо всем точно, это как раз пойти в поход. Если Пальцев не существует, они просто вернутся в Новый Бел-о-кан и продолжат то, что начали.

Чуть подальше муравьи спорят с большим ожесточением.

— Ты думаешь, что Пальцы согласятся воспринимать нас, как равных?

Собеседник скребёт под усиками.

— Если не согласятся, будет война, и мы будем защищаться до последнего.

Наверху готовят к путешествию улиток. Эти огромные слюнявые толстокожие, несомненно, лучший транспорт для каравана. Они, может быть, медлительны, но вездеходны, а в случае голода одной улитки хватит, чтобы накормить огромное количество солдат. Пока их нагружают, улитки зевают, показывая все свои двадцать пять тысяч шестьсот крошечных зубов.

Улиток нагружают очень тяжёлой ношей: горячими углями, запасом пищи.

Паломники выстраиваются вокруг Нового Бел-о-кана.

На некоторых водружают скорлупу от яиц, играющую роль амфор, до краёв наполненных медовухой. Муравьи в конце концов заметили, что употребляемый маленькими дозами медовый спирт помогает лучше противостоять ночному холоду и придаёт храбрости в стычках.

На некоторых улиток грузят муравьёв-цистерны, знаменитых неподвижных насекомых, до того налитых молочком, что их брюшки, раздутые, как мячи, в пятьдесят раз превосходят размеры тела.

— Да тут еды хватит на две зимние спячки! — восклицает принц 24-й.

Принцесса отвечает, что она совершала переходы через пустыню и знает, что недостаток пищи может погубить самую сильную экспедицию. Она не уверена в том, что по дороге встретится много дичи, поэтому лучше как следует приготовиться.

Над хлопочущими муравьями реют эскадрильи ос и пчёл, следящих за тем, чтобы никто не напал на город, воспользовавшись обстоятельствами.

7-й укладывает на свою художественную улитку длинный листок конопли, на котором хочет вышить сюжет, рассказывающий о долгом путешествии в страну Пальцев. Он не забывает о красителях для расцвечивания фрески — пыльце, крови жесткокрылых, древесной пудре.

Самая большая неразбериха царит перед третьими воротами в Новый Бел-о-кан, где целая толпа строится по национальностям, кастам, научным лабораториям и распределяет улиток.

Рабочие из касты инженеров укрепляют травяную упряжь, которая будет поддерживать каменные плошки с углями. Они боятся не столько устроить пожар, сколько потерять угли. Кстати, хворост для них тоже захвачен. Огонь — животное прожорливое.

Наконец все готовы, а воздух прогрелся настолько, что можно двигаться в путь. Усик даёт отмашку.

Вперёд.

Бесконечный караван, как минимум, из семисот тысяч насекомых трогается. Муравьи-разведчики идут треугольником впереди. Они сменяются, чтобы во главе процессии всегда был свежий усик. Таким образом нос длинного животного постоянно обновляется.

Следом за разведчиками идут рыжие солдаты из касты артиллеристов. Как только разведчики дадут сигнал тревоги, артиллеристы автоматически примут боевую позицию. За ними ползёт первая улитка. Это боевая улитка с запасом дымящихся углей. Многочисленные артиллеристы будут стрелять с высоты этого подвижного укрепления.

Затем идёт пехота, готовая к немедленной атаке бегом. Она же будет охотиться в окрестностях, добывая пропитание всему каравану.