— Конечно, — фыркнула я.

— Он видел, насколько красивой, умной, потрясающей и доброй она была. Он хотел изгнать тьму, за которую она так отчаянно цеплялась — тьму, которой не существовало. Но он знал, что единственный способ это сделать — завоевать её сердце... — он умолк.

 Минуты прошли в молчании. Наконец, я заговорила:

— Неужели он?

— Хм? Он что? — спросил он, и теперь его голос казался сонным.

— Он завоевал её сердце? — прошептала я, боясь говорить.

— Нет ещё, — большим пальцем он лениво потирал мой живот, — но завоюет.

И я ему поверила.

***

— Ты действительно должна вернуться? — плакала Лорен, обнимая дочь на прощание.

 Я стояла возле джипа Кейда, чувствуя себя смущенным свидетелем. Четыре дня мы провели неразрывно. Между мной и Кейдом больше не осталось тайн, и этого было достаточно, чтобы избавить меня от всей энергии. И хотя его мама была достаточно хорошей, от его отца по коже бегали мурашки, тем более после того, как я увидела, как он ударил собственного сына. Мужчина просто... странный. Даже сейчас его нет, чтобы попрощаться со своими детьми... хотя, я видела, как он скрывался за передними окнами. Наблюдал. Всегда наблюдал.

— Мама, — простонал Кейд, — отпусти её, нам нужно уезжать.

 Лорен выпустила дочь и стрельнула в сына испепеляющим взглядом.

— Университет находится всего в тридцати минутах езды. Просто глупо уезжать, даже не позавтракав.

 Кейд посмотрел на меня, и я увидела, как его взгляд переместился к окну, где его отец скрывался, словно призрак.

— Думаю, тебе уже пора нас покинуть, не так ли? — спросил он у мамы.

 Она вздохнула, не представляя, о чём он говорил.

 Знала ли она, что её муж бил её сына, и позволяла этому происходить? Боже Мой.

 Она обняла Кейда, приподнявшись на цыпочки, чтобы дотянуться до его плеч.

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, мам, — он закрыл глаза, крепко сжимая её.

Я отвернулась и залезла в машину. Тея уже сидела сзади.

— Не знаю как вы, но я готова вернуться в кампус... люди, никогда не думала, что скажу это, — засмеялась Тея, и я услышала, как она начала рыться в сумочке. А мгновение спустя услышала, как она зажевала жвачку. Интересно, а Тея знала, что её отец бил Кейда. У меня складывалось впечатление, что нет. Но наблюдая за их мамой и видя, как она посмотрела через плечо на дом, я подумала о том, что она знала. Да, наверняка знала.

 Я не могла отделаться от мысли, что пятнадцатилетнему Кейду пришлось иметь дело с потерей младшего брата, а терпеть и избиением от собственного отца.

 И теперь ему двадцать два, но это всё ещё продолжалось.

 Это ужасно — но, к сожалению, подобное происходит постоянно. Люди либо не замечают, либо смотрят в другую сторону.

Теперь я думала о том, каким болезненным для меня был последний год жизни и как Кейд имел с этим дело на протяжении семи лет. Внезапно я почувствовала себя эгоисткой, потому что никогда не обращала внимания на остальных. Да, то, что я сделала, было неправильным, нельзя было это отрицать, и я знала, что это всегда будет меня преследовать. Но есть и другие страдающие люди, не только я. Я не замечала, как больно было кому-либо ещё, потому что эгоистично считала, что моя боль сильнее, чем у других, как будто страдания — это соревнования и в них должен быть победитель.

 Кейд проскользнул в автомобиль и протянул руку, сжимая моё колено. Я не могла ничего поделать с небольшой улыбкой, в которую растянулись мои губы.

— Готовы? — спросил он, оглядываясь на Тею.

— Да, — она кивнула.

— Давайте выбираться отсюда, — вздохнул он, и его слова были обременены смыслом.

 Он в последний раз посмотрел на дом и выехал на дорогу.

 Вместо того, чтобы сразу ехать прямо к общежитию, мы остановились в закусочной перекусить.

 Кейд сел рядом со мной, и положил руку на мою ногу, так чтобы Тея не увидела. Я чувствовала, что в эти выходные что-то изменилось. Между нами больше не было секретов. И от этого я чувствовала себя хорошо. Я думала, что когда он узнает, то возненавидит меня или будет смотреть на меня как все остальные — с отвращением и жалостью — но он этого не сделал. Кейд никогда не переставал меня удивлять.

 Знаю, впереди меня ещё ждал длинный путь, чтобы исцелиться и по-настоящему изменить свою жизнь, но я чувствовала, что с помощью Кейда у меня всё получится. Больше это не казалось таким непреодолимым подвигом.

 Тея растянулась в кабинке и посмотрела на нас двоих. Кажется, она пыталась выяснить, что творилось на самом деле. Знаю, как-нибудь мы останемся в спальне наедине, и закончится всё тем, что она задаст миллиард вопросов, ни на один из которых у меня не найдётся ответа. Я не имела ни малейшего представления, кем Кейд и я являлись друг для друга, и это было замечательно. Я не видела смысла торопить события.

 Кейд посмотрел на свой телефон, а затем на нас.

— Эй, я получил сообщение от Джейса. Он играет в баре сегодня вечером. Не хотите пойти? — он смотрел на меня, когда задал вопрос.

— Конечно. Звучит здорово, — улыбнулась я. Это лучше, чем просидеть в общежитии весь вечер — что очень забавно, поскольку, когда я прибыла в кампус, мой план в моих планах было залечь на дно на весь год. Довольно об этом.

— Я в деле, — Тея пожала плечами, делая глоток воды.

 Официантка принесла нашу еду, и мой желудок заурчал. Я даже не понимала насколько была голодна.

— Так Джейс музыкант? — спросила я.

 Кейд пожал плечами.

— Он играет на гитаре и поёт, но вообще он художник.

— Действительно? — мои глаза расширились от удивления, когда я подумала о светловолосом татуированном парне. — Художник?

— Да, — Тея пожала плечами, делая маленький глоток воды, — он делает удивительные рисунки тушью и пером. Он действительно талантлив. Он даже делает скульптуры.

— Вау, — ахнула я в восхищении. — Я понятия не имела.

— Ещё он делает татуировки, я имею в виду, рисует их, — добавила она. — Все те, что на нём, он придумал сам.

— Вот это действительно круто, — я на самом деле так считала. Хоть я и увлекалась фотографией — явным творчеством — тем не менее, никогда не знала кого-то, кто был бы таким художником, как Джейс.

— Да, — согласилась она. — Я подумываю о том, чтобы он придумал татуировку для меня. Я еще не решила, что хочу, но всё же.

— Это должно быть что-то важное.

— У тебя есть? — спросила она у меня.

— Нет, — я засмеялась, качая головой.

— У Кейда есть, — ухмыльнулась она. — Её тоже придумал Джейс, и наши родителя были в ярости, когда увидели ее.

— У тебя есть татуировка? — ахнула. — Могу я увидеть её? — слова вырвались из моего рта и по щекам распространился румянец, когда я поняла, о чём попросила.

 Он выглядел робким.

— Это не такое уж и большое дело. И, — его голос опустился, — чтобы тебе её увидеть мне придётся снять рубашку.

— Я видела тебя без рубашки прежде, и не заметила татуировку.

 Дерьмо. Я сказала это перед Теей. Теперь она действительно будет задавать мне вопросы.

 Кейд усмехнулся, наклоняя голову, и пряди его тёмных волос спали вперёд, скрывая лицо.

— Она находится на моем плече.

— Ой, — это все объясняет.

 Он наклонился ко мне и прошептал на ухо:

— Это — солнце. Иронично, да?

— Солнце? — я задохнулась.

 Он кивнул, уткнувшись носом в изгиб моей шеи. Мой пульс подскочил.

— Да, потому что я всегда хотел носить с собой маленький лучик света — таким образом, даже когда всё плохо, я помню, что солнце всегда будет светить.

 Проглотила ком. Я не знала, что сказать.

 Он потёрся губами о моё ухо, и я подскочила в ответ, отчего он издал смешок.

— Такая нервная, — пробормотал он и отстранился.

 Я расслабилась, но сразу ощутила отсутствие тепла от его тела.

 Кейд начал разговаривать с Теей о чем-то, но я не обращала внимания. Я потерялась в своих мыслях и до сих пор не могла оправиться от того, что его тату — солнце. Каковы были шансы?