Мне не пришлось этого говорить, потому что он услышал, как изменился мой голос.

– Постой, – сказал он. – Я помню, что в ресторан ты его не взяла, иначе я бы попросил тебя оставить портфель в машине. Может, он упал за сиденье?

Мы перевернули в машине все, но портфеля не было.

– Так, спокойно попытайся вспомнить, где ты была с ним в последний раз? – спросил Джереми, в его глазах я видела уверенность.

И едва он заговорил снова, я вспомнила.

– В гараже бабушки Пенелопы, – выпалила я. – Я положила его на сиденье в машине.

Джереми вздохнул. Я достаточно знала об англичанах, так что его спокойствие не обмануло меня. Учитывая его сдержанность, можно было считать, что он на меня накричал: «Ну ты даешь! Я уже поел и выпил вина, а ты хочешь, чтобы я снова поднялся по опасной дороге в темноте? А затем вернулся? Мы опоздаем на самолет и будем совершенно измотаны, в пыли, и волшебство вечера пропадет совершенно. И чего я только деньги потратил? Да я тебе шею сверну!»

Разумеется, ничего подобного он не сказал, но я была уверена, что именно так он и подумал в данную минуту. Сказал же он следующее:

– Что ж, на самолет мы сегодня опоздаем. Впрочем, это не принципиально. Переночуем в отеле, а завтра отправимся в Лондон.

Джереми занялся поисками ночлега по сотовому телефону, а когда решил все проблемы и мы поехали обратно на виллу, он молчал всю дорогу. Я чувствовала, что настроение у него под стать темному небу и гулу моря. Но когда мы добрались до дома двоюродной бабушки Пенелопы, Джереми немного просветлел.

– Я знаю одного человека, он может оценить, во сколько нам обойдется сделать так, чтобы твоя машина снова бегала по дорогам и радовала глаз, – сказал он. – У него была фирма по независимой оценке автомобилей в Плимуте, но затем он ушел на пенсию и осел здесь.

– Слушай, я не припомню, ты, кажется, говорил, сколько она стоит, но у меня вылетело из головы. Сколько я могу за нее получить? – спросила я, надеясь, что мне повезет.

Джереми помрачнел.

– Глупо будет не восстановить ее. – Затем хмуро обдумал мой вопрос и ответил: – Если все же ты не станешь ее ремонтировать, то у меня есть приятель, который выложит за нее несколько тысяч фунтов. Но это лишь толика того, что она действительно стоит.

Когда мы свернули на дорожку, ведущую к дому бабушки Пенелопы, фары выхватили из тьмы лягушку, которая выскочила на дорогу. Лягушка прыгнула в траву, подальше от опасности, но Джереми вдруг ударил по тормозам, выключил двигатель и потушил фары.

– Что с тобой?! – воскликнула я. – Лягушки уже нет на дороге.

– Там кто-то есть, – сказал он и кивнул в сторону гаража. – Свет горит, видишь? – И действительно, в темноте я увидела, как пляшут огоньки фонарей и переговариваются мужские голоса.

Были и другие огни, направленные на нас. Но мы были вне зоны видимости, а поскольку говорили в гараже довольно громко, то никто не слышал, как мы подъехали.

Я не успела остановить Джереми, который вышел из машины и пошел вперед. Я вылезла и пошла следом за ним, но лишь из страха остаться в машине одной. Я кралась за Джереми. Он же шел рядом с дорогой, ступая по сосновым иголкам, а не по хрустящему гравию. Мы неслышно подобрались к гаражу, достаточно близко, чтобы видеть, что там происходит.

У гаража был припаркован огромный безобразный грузовик. Он стоял кузовом к открытым воротам и светил габаритными огнями внутрь. Я увидела – и не знала, верить ли глазам, – как двое мужчин выкатывали машину двоюродной бабушки Пенелопы из гаража. Судя по всему, им было нелегко, потому что две покрышки были плоскими как блины. И все же они уже выкатили авто из гаража, а один из них опустил что-то наподобие платформы, чтобы загрузить машину в грузовик. Я не могла поверить. Откуда угонщики узнали о машине?

– Может, в полицию позвоним? – прошептала я.

Но Джереми поднес к моим губам палец, чтобы я не болтала. Громко разговаривал третий человек, который сидел на пассажирском сиденье в кабине грузовика. Он звонил тем двоим, что толкали авто двоюродной бабушки Пенелопы. Он сидел, открыв дверцу, свесив ноги и покуривая сигаретку. На нем был белый костюм и панамка. По глазам Джереми я увидела, что он узнал говорившего. А затем и я услышала знакомые снисходительные нотки в голосе.

– Да аккуратнее с лобовым стеклом, Бога ради! – вымолвил он презрительным тоном. – И кто-нибудь уже сядет за руль?

– Это же Ролло! – выдохнула я.

Джереми взял меня за руку и повел обратно к машине. Мы заскочили внутрь, и Джереми набрал номер на мобильном телефоне. Он поговорил с кем-то на смеси английского с французским, после чего убрал телефон. Он явно был доволен.

– Сядь поудобнее, – сказал он. – Они не смогут проехать мимо нас. Помощник Северин сейчас приведет сюда полицию.

– А что, если у них есть оружие? – спросила я. – Они нас застрелят.

– Так перестань болтать как сорока, – сказал Джереми. – А то ты предупредишь их о нашем присутствии. – И только затем он добавил: – У них нет оружия.

– Откуда ты знаешь? – прошипела я. – Мама рассказывала, что у Ролло были проблемы с наркотиками. А может, и до сих пор есть. А такие типы…

– Замолчи уже. Нет у них оружия, – сказал Джереми, начиная злиться.

Он так и не сказал, откуда это знает. Он вообще ничего больше не сказал. Мужчины! Вечно они так делают, когда не могут доказать что-то, когда логика подводит их, когда они действуют интуитивно, но не желают признать это.

Полиции понадобилось около двадцати минут, чтобы прибыть на место происшествия. Услышав их приближение, Джереми включил габаритные огни. Они резко затормозили. Полицейские высыпали из машин и, освещая путь фонариками, побежали брать Ролло с поличным.

Все трое грабителей замерли от неожиданности в свете фар, но быстро оправились. Те двое, что помогали Ролло, бросились в кусты. Двое полицейских побежали следом, а Ролло остался сидеть, спокойно покуривая сигарету.

Так он и сидел покуривая, пока все не закончилось. Он курил, когда прибыл помощник Северин, Луи, – приятный молодой человек с вьющимися черными волосами, одетый словно на банкет. Ролло бессовестно заставил Луи переводить для него. У мерзавца хватило наглости и хладнокровия утверждать, что он искал в гараже старые сани для бобслея, которые оставил здесь много лет назад.

Не станете же вы спорить с сумасшедшим? Жандармы попытались, помощник Северин попытался, и даже Джереми попробовал силы, но когда кто-то держится за безумную историю, то невозможно вести рациональную беседу. Можно сказать: «Шутить изволите? Вы наняли грузовик и грузчиков, выкатили машину из гаража, чтобы сказать потом, что искали сани, которые принадлежали, а может, и не принадлежали вам в детстве?»

Или же можете сказать, что я и сделала, отведя Джереми сторонку, что никаких саней в гараже не было, когда мы делали инвентаризацию. Но ведь все без толку! Невозмутимо и неспешно Ролло продолжал настаивать на том, что сани там были. Он даже показал их – старые сани, которые могли вместить несколько человек. Было на санях даже его имя, написанное краской, и краска эта была такой старой, что не было никаких сомнений, что он написал имя не только что. Я предположила, что он мог притащить их из подвала дома или из какой-нибудь темной кладовки. Но в гараже их точно не было. А что до грузовика, так он заявил, пожав плечами, что в прокате не было ничего поменьше. Ролло настаивал, что хотел забрать только то, что принадлежит ему, – старые сани.

Пока он говорил все это, у меня выдалась свободная минутка, чтобы наедине сказать Джереми, что мой портфель все еще лежит на сиденье авто. Я не хотела говорить об этом публично, потому как не знала, хочет он или нет, чтобы всем стало известно о нашем дневном визите на виллу.

– Не говори ерунды. Мы приехали сюда провести инвентаризацию, – сказал Джереми.

Однако когда он пошел забрать портфель, то все равно поднялся шум. Ролло заметил, что Джереми берет портфель с сиденья, и возмутился. Все посмотрели на Джереми и загомонили в один голос.