Пальцы сжали руль. Господи, не хотела она влипать в эту кашу! Ей нравилась ее работа. До того е-мейла все было хорошо. Новая жизнь была эксцентрична, полна вампиров и Стражей, и эксцентричен как минимум был ее работодатель, но впервые от самого рождения она была счастлива. Мир стал непривычным и новым, но она понимала окружающих, знала, что ими движет, и чувствовала наконец, что нашла где-то свое место. Чувствовала до мозга костей.

И вот одно давнее решение — и все развалилось.

Блейк со щелчком закрыл лэптоп и снял наушники с микрофоном. Когда компьютер исчез, Мэгги бросила одежду Блейку на колени.

Он провел ладонями по ткани, будто определяя что это. Приподнял брови:

— Это намек? Тогда лучше душ.

— У вас нет запаха, сэр, — ответила Мэгги.

Сэр Щен в грузовом отсеке скептически хмыкнул. Радуясь этому отвлечению от мрачных мыслей, Мэгги глянула в зеркало заднего вида. Пес прикрыл широкие ноздри массивной лапой.

Мэгги не старалась сохранить бесстрастное лицо. Все равно Блейк ее не видел, так что можно было не напрягаться. Речь ее была корректной, как требовали обстоятельства, а сама она могла себе позволить корректной не быть.

— Я этого запаха не чувствую, Сэр Щен, — сказала она и снова обратилась к Блейку. — Это предосторожность против жучков — отслеживающих или подслушивающих устройств — которые могли быть прицеплены к вашей одежде.

Блейк потрогал воротник рубашки:

— Вы думаете, он их поставил?

— Я бы поставила.

Это, очевидно, его убедило. Пока Мэгги заезжала на парковку фастфуда, Блейк сбросил джинсы и рубашку. Когда он потянулся к сложенным джинсам, Мэгги покачала головой:

— Шорты тоже, мистер Блейк. И быстро, чтобы девушка на раздаче не успела как следует рассмотреть.

Сэр Щен перевернулся на спину, тяжело и шумно задышал. Так смеются адские псы.

Блейк тоже развеселился и широко улыбнулся, запуская пальцы за пояс.

— А точно дело в жучках? Или это вы меня хотите как следует рассмотреть?

Ей не надо было. И так понятно, что не на паре сложенных носков так бугрились эти веселые трусы. Когда Блейк приподнялся с сиденья, она отвернулась.

— Мы идем по следу вашей похищенной сестры, мистер Блейк. Кем же я должна быть, чтобы уступить подобному желанию?

— Женщиной, которую я был бы не против как следует рассмотреть.

Мэгги поднесла пальцы к губам, сдерживая смех. Да, он опасен. Еще немного — и он ей может понравиться. Это ведет к неравнодушию, а неравнодушие — мать неосторожности. Которой она себе позволить не может.

А он уже много о ней знает. Больше, чем нужно.

Она скомкала его одежду и сунула в мусорный ящик под висящим на стенке меню для водителей. Улыбающиеся мордочки утратили часть своего самодовольства в соседстве с использованными одноразовыми чашками. Бедняжки.

В меню было полно жирного и вредного. Не проблема, если бы не то, что ближайшие несколько часов придется сидеть неподвижно. Мэгги не нравилось перегружаться весом, когда не было возможности сбросить его упражнением.

— Насколько вы голодны, мистер Блейк? Мы до ночи уже не остановимся, так что заказывайте сразу все, что вам понадобится.

Блейк остановился — уже в трусах и наполовину натянутых джинсах. Хотя он сейчас согнулся в поясе, на животе не было ни одного выступа, кроме мышц.

— Я вполне съел бы три гамбургера.

Еще бы. Мэгги утроила эту порцию для пса, а для себя взяла кофе и фруктовый йогурт.

Заплатила наличными. Джеймс может отслеживать их перемещения, и она не собиралась облегчать ему задачу. Хотя он, хочется надеяться, ей подобную задачу облегчил.

Ты можешь меня остановить.

Это не был вопрос, не была подначка, не была мольба. Просто утверждение.

Но как ей его остановить? И почему это должна делать она?

Мэгги забарабанила пальцами по рулю, раздумывая. Они с Джеймсом согласились больше не контактировать — и расстались по-доброму, вопреки обстоятельствам. Интуиция ей подсказывала, что это не жажда реванша.

А что тогда? Что их пути скрестились — совпадение?

В это Мэгги не могла поверить, даже не пыталась.

Может быть, Эймс-Бомонт? Действует Джеймс по своей инициативе, или кто-то его нанял? И если да, то сказал ли Джеймс нанимателю о своей связи с ней… и с Эймс-Бомонтом?

Но захватить в заложники его родственника — и не выдвигать никаких требований?

Она посмотрела на Блейка, хмурясь. Где он добыл фотографию ее и Джеймса? И кто сказал Блейку, что лицо на этих фотографиях одно и то же? Сави, невеста Эймс-Бомонта, не могла этого сделать. Если она взломала почту Блейка, она бы не увидела фотографию системы наблюдения гостиницы до тех пор, пока Блейка не взяли бы — и у них бы не было возможности сравнить.

Значит, Мэгги упускает какой-то этап, не видит где-то связи. А под взглядом пса она не может применить самый привычный метод допроса: под дулом пистолета. Значит, надо копать. Хитрить.

Тогда нужно несколько снизить официальность. Дворецкий не затевает бесед, но Мэгги нужно было это сделать.

— Вы не такой, как я представляла себе, мистер Блейк.

— Я понял.

— Я не о слепоте. Не только о ней, — призналась она. — Я смотрела ваше досье.

— Вот как?

Вежливый интерес, не более.

— Да. — Ей пришлось от него отвернуться, чтобы взять пакеты. Один она отдала ему, остальные положила на консоль между ними. — Там сплошь выговоры, жалобы, переводы. Вас перекидывают по всему «Рэмсделлу» уже пятнадцать лет.

— Я не слишком хороший работник.

Она узнала интонацию отработанного ответа — легенды.

— Одна только деталь: каждый раз, когда вас переводят в новый филиал, тихо-тихо снимается какая-нибудь проблема. В Лондоне — растрата, совершенная директором. В парижской лаборатории кто-то продавал конкурентам результаты исследования. Во Флориде — использовали склады фирмы для контрабанды кокаина. В Дарфуре «Врачи без границ» наконец-то получили груз от «Рэмсделла». — Это была лишь малая толика фактов, но можно было не продолжать. Если только она верно уловила, то на лице Блейка отразилось некоторое удивление — и облегчение. — Вы приезжаете, прикидываетесь кретином, раздолбаем, которого держат на работе только за родство. Ваш объект чувствует себя в безопасности и не считает нужным отводить глаза слепому. Тем временем вы находите все, что вам нужно для решения проблемы. Система говорит сама за себя. Достаточно сказать: когда мы услышали о похищении вашей сестры, и мистер Эймс-Бомонт сообщил, что вы летите ее искать, я сочла это разумным ходом.

— Но сейчас вы уже так не думаете?

— Сейчас я пытаюсь понять, как у вас это получается.

— Лучше этого не знать. Винтерс.

— «Если я скажу, мне придется вас убить»? — Она позволила себе некоторую усмешку в голосе, чтобы он понял, что она улыбается.

— Нечто вроде этого. — Он не улыбнулся в ответ. — Во всяком случае, мой дядя рассмотрит такую возможность всерьез.

У нее по спине пробежал холодок. Что бы он ни скрывал, это совсем не тот факт, что Эймс-Бомонт — вампир. Есть всего две причины, по которым Эймс-Бомонт убьет, не задумываясь: опасность грозит либо его невесте, либо его родным. Он может также убить и ради защиты сообщества вампиров, но сперва взвесив все «за» и «против». А вот при угрозе любимой или родным — не будет никаких вопросов и никаких нюансов.

Сави ничего не грозит в далеком Сан-Франциско, значит, то, что скрывает Блейк, может быть угрозой для родных.

Какое это невозможное чувство — ощущать себя членом такой семьи! И как страшно считаться ее врагом.

Она взяла себя в руки, выехала на улицу и стала пробираться к Манхэттенскому мосту. Как и ожидалось, поток машин почти полз.

Хитрить она не очень умела.

— Откуда взялась вторая фотография?

— Из материалов вашего прежнего работодателя.

Мэгги покачала головой:

— Управлению не было смысла…

— Не ЦРУ. Я про конгрессмена Стаффорда.

Ком ужаса соткался в груди. Стаффорд знал, что у нее есть опыт работы в разведке и в национальной безопасности. Но ее рекомендатели не дали бы ему эту фотографию. Значит, он получил ее от иного контакта в Вашингтоне… но от кого?