Едва он вошел в помещение дежурного офицера, как сразу заявил протест и потребовал немедленной встречи с начальством.

– Конечно, синьор, – легко согласился дежурный жандарм, промокая надушенным платочком покрытый испариной лоб. И доверительно пожаловался: – Жарко… Пойдемте, я провожу вас. Не волнуйтесь, пожалуйста, все непременно выяснится.

– Надеюсь, – процедил Лоренцо и обернулся к отцу Франциску и своим телохранителям. – Ждите здесь, я скоро вернусь.

Дежурный жандарм повел его длинным полутемным коридором, свернул за угол и открыл высокую дверь:

– Прошу сюда!

Синьор Лоренцо гордо выпрямился и шагнул через порог в прохладную, погруженную в полумрак комнату с закрытыми ставнями. К его удивлению, она оказалась пустой. Нет, в ней стояла узкая кровать, небольшой столик, на стене висело распятие, но… где же начальник жандармерии?

Лоренцо раздраженно обернулся, однако дверь уже захлопнулась, и с той стороны лязгнул задвинутый засов. Синьор попробовал стучать, однако никто не отозвался. Тогда он кинулся к окну, намереваясь разбить его и выбраться на свободу, – эти жандармские свиньи дорого заплатят ему за нанесенное оскорбление. – но на окне оказалась железная решетка. Лоренцо бросил на кровать шляпу и трость, рухнул на стул и рывком освободил шею от душившего воротничка крахмальной сорочки, стянутого пышным галстуком. Как он, старый, травленый волк мог поддаться на такую нехитрую уловку и угодить в западню? Что стоило потребовать вызвать начальника в караульное помещение? Так нет, ослепила его попугайская жандармская форма: синьор Лоренцо никогда не имел трений с законом и всегда предпочитал обойти его с помощью грамотных юристов, нежели вступать в открытый конфликт. Разве мог он предположить подобное коварство со стороны блюстителей порядка?

Немного успокоившись, Лоренцо закурил сигару и решил терпеливо ждать – все равно в его положении больше ничего не оставалось. Занозой сидело в сердце сообщение отца Франциска о преследовавшем его неизвестном французе; негодяй уже знал, где находится Лючия! Бедной девочке грозила опасность, а он, обязанный защитить ее, сидит здесь, в полутемной затхлой комнатушке жандармерии, закрытый на замок, как мелкий воришка!

Время текло медленно, заняться было совершенно нечем. Поэтому когда часа через два за дверью послышалась какая-то возня, синьор Лоренцо оживился, надеясь, что ее сейчас откроют, но, вопреки его ожиданиям, открылась не дверь, а неприметное оконце в ней, и дребезжащий тенорок почтительно осведомился:

– Синьор собирается ужинать?

Лоренцо подскочил к оконцу и попытался разглядеть: кто за ним? Когда он увидел слезящиеся глазки и похожее на морду старого мопса лицо пожилого тюремщика в потертой форменной куртке, то решил попытать счастья.

– Конечно, я не откажусь от ужина. Здесь кормят бесплатно?

– Вряд ли синьору понравится здешняя кухня. – Слезящийся глаз заговорщически подмигнул. – Но я могу сбегать в ресторан.

– Будьте так добры, – согласился Лоренцо и дал ему золотой. – Не откажите еще купить мне сигары. И вот что. – Он немного понизил голос: – Где мои друзья?

– Не знаю, – прошамкал старик. – А кто ваши друзья, еиньор?

– Священник и четверо молодых людей. Они приехали вместе со мной. Где они сейчас? Может быть, все еще ждут в помещении дежурного офицера?

– Там никого нет, – огорошил его служитель. – И я не видел никакого священника.

– Попробуйте узнать. – Лоренцо дал ему еще одну монету. – Если их нет здесь, потрудитесь дойти до гостиницы «Венеция» и сообщите им, где я.

– Хорошо, синьор. – Окошко захлопнулось.

Узник начал нетерпеливо мерить шагами комнату. Кажется, старая тюремная крыса не прочь подзаработать? Прекрасно, лишь бы он сделал, что от него требуется. Если Франциск и молодые люди на свободе, надо написать им и дать подробные инструкции, как действовать для вызволения самого Лоренцо. Сидеть здесь вечно он не собирался, но прекрасно понимал: сегодня встречи с жандармским начальником уже не будет.

Тюремщик вернулся через полтора часа. Он принес хороший обед из ресторана, коробку сигар и дурные вести: ни об отце Франциске, ни о молодых людях ему ничего не удалось узнать. По его словам, жандармы только недоуменно пожимали плечами в ответ на расспросы, а в гостинице не видели ни падре, ни молодых людей с тех пор, как они уехали вместе с хозяином.

– Еще что-нибудь, синьор? – услужливо поинтересовался старичок.

– Где жандармский начальник?

– Не знаю, синьор. – Тюремщик виновато хлюпнул распухшим носом. – Я человек маленький и стараюсь держаться от начальства подальше.Так спокойнее, синьор.

– Хотите иметь обеспеченную старость? – пытливо поглядел в его глаза Лоренцо. – Откройте засов и выведите меня отсюда! Даю сто золотых. Хватит?

– Нужно подумать, синьор, – уклонился от прямого ответа тюремщик и захлопнул оконце, которое во всех тюрьмах мира называли «кормушкой».

Лоренцо сел к столу и заставил себя съесть все до последнего кусочка, хотя совершенно не было аппетита. Потом он закурил сигару и задумался: примет тюремная крыса его предложение или нет? И сколько потребуется времени на размышления этому слезливому церберу: час, сутки, месяц?

Вскоре совсем стемнело, и пришлось лечь спать – в комнате не нашлось ни свечей, ни лампы, и никто не подумал их принести. Лоренцо долго ворочался с боку на бок, пока не забылся. И тут ему вдруг привиделся странный сон. Будто он присутствовал на свадьбе Лючии с каким-то незнакомым высоким симпатичным мужчиной. Храм утопал в цветах, у сияющего золотом алтаря стоял отец Франциск в праздничном облачении, громко звонили колокола…

Лоренцо рывком сел на постели и встряхнул головой, пытаясь прогнать остатки сна. В ушах действительно стоял звон – это стучал чайной ложечкой по бутылке с вином его заботливый тюремщик.

– Доброе утро, синьор! – приветствовал он узника. – Простите, но здесь свой распорядок и пора вставать! Вот ваш завтрак. Что изволите заказать к обеду?

– Что вы решили? – забирая у него поднос, ответил вопросом Лоренцо. Неужели тюремная крыса откажется? Ведь для него сто золотых – немыслимые деньги!

– Даже не знаю, синьор, – тяжело вздохнул служитель. – С одной стороны, дело выгодное, а с другой – у меня почти сорок лет беспорочной службы. И вдруг…

– …и вдруг вы сможете стать богатым, – прервал его узник. – Решайтесь! Хотите полторы сотни?

– Надо подумать, синьор, надо подумать, – вновь затянул свое тюремщик.

– Тогда принесите мне перо, чернила и бумагу, – попросил Лоренцо. – И думайте быстрее, милый мой, думайте! Кстати, что слышно о моих друзьях и не появился ли начальник жандармов?

– Мне нечем порадовать вас, синьор. – «Кормушка» захлопнулась.

Время до обеда заключенный провел в расхаживании по комнате, пытаясь найти ответы на вопросы: почему слезливый мопс не дает согласия? Принесет он перо и бумагу или нет? Где, в конце концов, отец Франциск и телохранители? Хорошо, если они на свободе и сейчас спешат к Парме, но если они тоже в заточении? За какие преступления его арестовали и почему начальник жандармерии уклоняется от встречи с ним? И даже не вызывают на допросы, словно напрочь забыли о том, кого заманили в западню. А может, действительно забыли?

Если тюремная крыса все-таки принесет письменные принадлежности, надо сочинить жалобу королевскому прокурору и письмо к сыну в Рим – пусть он со своей стороны тоже примет необходимые меры для безопасности Лючии. Конечно, письмо придется написать эзоповым языком, но главное не в этом: лишь бы оно дошло до адресата.

Услышав звук откинувшейся «кормушки», Лоренцо поспешил к двери, но вместо знакомой физиономии со слезящимися глазами увидел пышные черные усы незнакомого жандарма.

– Обед! – На откидной столик «кормушки» грохнулся поднос с судками.

– А где?..

– Разговаривать запрещено, – отрезал жандарм. – Могу только принять от вас деньги на ужин.