— Ну конечно, — сказала Сон, глядя в том направлении, куда указывал его палец. — Ты лишь покажи мне эту проклятую штуку, и я тебя увековечу.

Та была почти круглой, диаметром сантиметров в двадцать, и куполообразной. Сверху ее покрывал прочный панцирь.

— Я даже не знаю, что с ней делать, — признала Сон. — Если она единственная, я не решусь анатомировать ее, и, может быть, даже к ней не прикоснусь.

— Не беспокойся, позади тебя еще одна. — Теперь, когда они высматривали эти создания, им легко удалось обнаружить четверых. Сон достала мешок для образцов и раскрыла его перед животным. То наполовину забралось в мешок, а затем, похоже, решило, что что-то не так. Оно остановилось, но Сон затолкнула его туда и подняла мешок. Взглянула на его днище и удивленно рассмеялась.

— Колеса, — сказала она. Эта штука передвигается на колесах.

— Я не знаю, откуда она взялась, — сказала она вечером остальным. — Я даже не вполне верю в ее существование. Впрочем, из нее бы вышла неплохая образовательная игрушка для ребенка. Я разобрала ее на двадцать или тридцать частей, затем собрала обратно, и она по-прежнему двигается. У нее прочный полистироловый панцирь, сверху окрашенный нетоксичной краской…

— Это не совсем полистирол, — вставил Рэлстон.

— … и я полагаю, что если менять в ней батареи, ее хватит навечно. И это почти что полистирол, как ты и сказал.

— Это ты серьезно насчет батарей? — спросила Лэнг.

— Я не уверена. Марти думает, что в верхней части панциря происходит химический обмен веществ, но я это еще не изучила. Но я не могу с определенностью сказать, является ли она живой в том смысле, какой подразумеваем мы. Я хочу сказать: она передвигается на колесах! У нее три колеса, приспособленных для езды по песку и что-то среднее между резиновым моторчиком и заводной пружиной. Энергия запасается в спиральной формы мускуле и расходуется постепенно. Я не думаю, что она может пройти больше ста метров — если только она не умеет снова сматывать мускул в спираль, а как это можно сделать, я не знаю.

— Звучит это очень сложно, — задумчиво сказала Мак-Киллиан. — Может быть, нам следует поискать, какое место в природе она занимает. Из твоего описания следует, что она не могла бы существовать без помощи симбиотика. Может быть, она оплодотворяет растения — как пчелы — а те либо дают ей энергию для того, чтобы завести пружину; либо она ее у них крадет. Вы хотите найти какой-нибудь механизм, который это создание могло бы использовать для того, чтобы красть энергию у вращающихся частей вертушек?

— Именно этим я их хочу заняться утром, — сказала Сон. — Если только Мэри не позволит попробовать сделать это сейчас. — Она произнесла это с надеждой, но без уверенности в успехе. Мэри Лэнг решительно покачала головой.

— Это подождет. Там снаружи холодно, дорогуша.

На следующее утро новые поиски в саду вертушек позволили обнаружить несколько новых видов, в том числе еще один пример того, что могло оказаться животным. Это создание летало, имело размер плодовой мушки, и ухитрялось парить от растения к растению с помощью свободно вращавшегося колеса с лопастями, как у вертолета.

Крофорд и Лэнг болтались поблизости, пока ученые изучали находки. Они не слишком спешили вернуться к работе, которой занимались последние две недели: приданию «Подкейн» горизонтального положения без того, чтобы повредить его. Вскоре после посадки корабль был закреплен канатами, и планы предусматривали возможность положить его на бок, в случае по-настоящему сильного урагана. Но эти планы предусматривали участие двадцати человек, и целый день возни с лебедками и блоками. Эта работа была медленной; ускорять ее не следовало. Если бы корабль опрокинулся и потерял герметичность, им бы не помогло ничего.

Так что возможность прогуляться по волшебной стране была кстати. Растительность в саду была еще более обильной, чем тогда, когда Крофорд видел его в последний раз. Появились толстые лианы, в которых — как заверила его Сон — текла вода: холодная и горячая; и другие жидкости. Высоких башен добавилось, так что местность стала походить на приукрашенную нефтеразработку.

Им нетрудно было обнаружить, откуда берутся черепашки, которых они назвали «мэттью». На боковых стенках башен они обнаружили десятки двадцатисантиметровых выростов. Очевидно, те вырастали там, как опухоли, и, когда созревали, выходили наружу. А для чего они служили — это был другой вопрос. Насколько им удалось проследить, они просто ползли по прямой, пока хватало энергии. Если их заводили, они ползли дальше. В песке, в радиусе ста метров от сада, они неподвижно лежали десятками.

Двухнедельные изыскания не дали ничего нового. Им пришлось на время оставить мэттью в покое, поскольку созрела новая загадка, требовавшая их внимания.

На этот раз Крофорд узнал о ней последним. Его вызвали по радио, и он обнаружил, что вся группа присела в кружок у чего-то, выросшего на кладбище.

Кладбище, где они похоронили пятнадцать погибших товарищей на следующий день после катастрофы, за неделю, прошедшую после отлета «Берроуза» покрылось всходами. От первоначального местоположения купола его отделяли триста метров барханов. Поэтому Мак-Киллиан предположила, что второй очаг растительности возник благодаря воде, содержавшейся в телах погребенных. Но они не могли понять, почему этот участок так отличался от первого.

На нем также росли вертушки, но здесь не хватало того разнообразия и беспорядка, что царили на первом. Они был примерно одного размера — около четырех метров, и все имели одинаковый цвет, темно-пурпурный. Они качали воду в течение двух недель, затем прекратили. Когда Сон обследовала их, она доложила, что опоры замерзли и высохли. Похоже, они лишились того пластификатора, который делал их гибкими и живыми. Вода в трубах замерзла. Хотя Сон и не хотела высказываться определенно, она считала, что растения мертвы. На их месте располагались новая сеть труб, огибавшая вышки и полотна прозрачной пленки под которыми нагревалась циркулировавшая в них вода. Вода подавалась насосами, но не той привычной конструкции, что у мельниц. На каждом отрезке труб был насос, работавший на сжатие и растяжение, с клапанами как у человеческого сердца.

А новая диковина была чем-то простым посреди этого живого нефтехимического комплекса. Это было невысокое растение, которое выбросило побег высотой полметра, а затем две ветви параллельно почве. На конце каждой из них находился совершенно правильный шар — один голубой, другой серый; при этом голубой был гораздо крупнее.

Крофорд бросил на него взгляд, затем присел на корточки рядом с остальными, недоумевая, из-за чего весь этот шум. Все выглядели торжественными, почти напуганными.

— И вы позвали меня сюда, чтобы я посмотрел на это?

Лэнг взглянула на него, и что-то в ее лице заставило его занервничать.

— Посмотри на него, Мэтт. Посмотри как следует. — Крофорд так и сделал, чувствуя себя глупо и задавая себе вопрос, в чем же шутка. Он сверху на большем шаре он заметил белое пятно. На нем были прожилки, как на стеклянном шарике с завихрениями непрозрачного узора. Выглядела эта картина очень привычной, как он осознал, и волосы у него на затылке встали дыбом.

— Он вращается, — тихо сказала Лэнг. — Вот почему Сон это заметила. Она на-днях приходила сюда, и он был в другом положении, чем сейчас.

— Я попробую угадать, — сказал он гораздо спокойнее, чем в действительности ощущал себя. — Маленький вращается вокруг большого, так?

— Так. И маленький постоянно обращен к большому одной стороной. Большой делает один оборот за двадцать четыре часа. А наклон его оси — двадцать три градуса к вертикали.

— Это… как это называется? Планетарий. Это планетарий. — Крофорду пришлось встать и потрясти головой, чтобы в ней прояснилось.

— Забавно, — тихо сказала Лэнг. — Я всегда думала, что это будет более зрелищным или, по меньшей мере, очевидным. Какое-то изделие пришельцев среди костей пещерного человека, или космический корабль, появившийся в Солнечной системе. Наверное, я мыслила категориями осколков керамики и атомных бомб.