— Пропаганда! — взорвался Даретт, но тут же замолчал. Его большие выразительные глаза были наполовину скрыты за длинными темными ресницами. Наконец, он медленно произнес: — Мне хочется, чтобы вы зрительно представили себе это, Джомми. Весь мир был в замешательстве и сбит с толку. Повсюду дети людей были втянуты в потрясающую кампанию слэнов с целью воспроизводства этих монстров. Цивилизация начала разрушаться. Последовал низмеримый рост безумия. Самоубийства, убийства, преступления — кривая хаоса вздымалась все выше и выше. И в одно прекрасное утро, даже не представляя отчетливо, как все это вышло, человеческая раса обнаружила, что за ночь противник взял власть в свои руки. Слэнам удалось захватить бесчисленное количество ключевых организаций. Когда ты, мальчик, узнаешь о неповоротливости и отсутствии гибкости государственных структур нашего общества, ты поймешь, насколько беспомощными ощутили себя люди в первое время. Мое глубокое личное убеждение состоит в том, что слэны могли бы выйти сухими из воды, если бы не одно «но».
Джомми ждал, затаив дыхание. У него было предчувствие, что должно последовать дальше. Старик Даретт продолжал:
— Они продолжали свои бессердечные попытки превратить в слэнов детей обычных людей. В ретроспективе это оказалось довольно глупой затеей.
Даретт и другие были только началом. Джомми продолжал изучать людей, окружающих его на улицах, стараясь постоянно быть в курсе того, что у них на уме. Он прятался поблизости от лекционных площадок, телепатически прослушивая лекции. У него стало множество книг, но знаний, почерпнутых из книг, было недостаточно. Их еще надо было интерпретировать, объяснить. Его интересовала математика, физика, химия, астрономия — словом, все точные науки. Его жажда знаний не имела предела.
За шесть лет, между девятью и пятнадцатью годами от роду, он приобрел начала знаний, которые его мать описывала как основополагающие дл взрослого слэна.
В течение этих лет он осторожно, с почтительного расстояния наблюдал за слэнами без завитков. По ночам, в десять часов, их космические корабли взмывали в небо; их служба работала точно по расписанию. Каждую ночь в пол-третьего другой акулообразный монстр выныривал с неба. Безмолвный и темный, он, как призрак, исчезал в верхней части того же самого здания.
Только дважды в течение всех этих лет движение прерывалось, каждый раз на один месяц. И в обоих этих случаях Марс, следуя по своей эксцентрической орбите, находился на максимальном удалении от Солнца.
Джомми старался быть подальше от Центра Воздушных Сообщений, так как с каждым днем росло его уважение к мощи слэнов без антенн-завитков. И ему все более отчетливо становилось ясно, что только какая-то случайность спасла его в тот день, когда он открылся перед двумя взрослыми. Случайность и изумление.
Однако, он так ничего и не узнал о главных тайнах слэнов. Для того, чтобы убить время, он впадал в буйные оргии физической активности. Прежде всего, ему нужен был потайной путь к бегству — тайный для Гренни и всего остального окружающего его мира. Кроме того, он не мог больше так жить в этой жалкой лачуге. Требовались месяцы, чтобы прорыть сотни метров туннеля, месяцы, чтобы перестроить интерьер их дома, сделать панели на стенах, очистить потолки и настелить новые пластиковые полы.
Тайком от Гренни он по ночам приносил в дом новую мебель, различные стройматериалы и делал, делал ремонт. Только это отняло у него целый год — и все из-за Гренни и ее пристрастия к бутылке. Нет, она ему не мешала, но вечная пьяная болтовня старой женщины сводила Джомми с ума.
Сегодня ему исполнилось пятнадцать лет. В два часа дня Джомми отложил книгу, которую читал, и одел башмаки. Наступило время решительных действий. Сегодня он должен пойти в катакомбы и вступить во владение отцовской тайной. Из-за того, что ему не были известны секретные входы, которыми пользовались слэны, он должен будет рискнуть воспользоваться общеизвестными.
Он совсем не думал о возможной опасности. Это был именно тот день — давным-давно эта дата была гипнотически введена в его мозг отцом. И тем не менее, было очень важно, чтобы он ускользнул из дома, как можно быстрее и тише, старуха не должна была ничего услыхать.
На короткое время он позволил своему разуму вступить в контакт с ее мозгом и без малейшего чувства неприязни ознакомился с потоком ее мыслей. Она не спала и ворочалась в постели. Из ее мозга свободно и неистово извергались сумбурные, удивительно злые мысли.
Джомми Кросс неожиданно нахмурился. В сущем аду воспоминаний старухи (когда она была пьяна, то жила почти полностью в своем воображаемом прошлом) возникла мимолетная коварная мысль: «Пора избавляться от этого слэна… опасно стало для Гренни, опасно… а если отберут деньги?… нельзя позволить, чтобы он узнал об этом… держать это подальше, не думать, не думать…»
Джомми Кросс невесело улыбнулся. Не впервые он улавливал в ее мозгу мысли о предательстве. С неожиданной целеустремленностью он завязал шнурки, встал и вошел в ее комнату.
Гренни лежала, неуклюже развалясь под побуревшей от коньяка простыней. Ее глубоко посаженные глаза тускло мерцали на фоне сморщенного пергамента ее лица. Взглянув на нее, Джомми Кросс ощутил невольную жалость к этой старой женщине. Хоть и ужасной, и омерзительной была прежняя Гренни, но все же он предпочитал ту, которую он знал шесть лет назад, а не эту слабую старую пьяницу, которая, подобно средневековой ведьме, чудесным образом получила незаслуженное богатство.
Ее глаза устремились на него. С ее губ сорвался поток отборных ругательств, и только затем она смогла выдавить из себя:
— Что тебе нужно, негодник? Гренни хочет побыть одна!
Вся жалость мальчика к этому несчастному созданию внезапно пропала. Он холодно взглянул на нее и произнес:
— Я просто хотел предупредить вас. Я вскоре покину этот дом, и вам не придется попусту тратить время на разработку плана выдачи меня полиции. Но учтите, что любой способ не будет безопасным. Это ваше старое, заваленное сокровищами логово не будет стоить и медного гроша, если меня поймают.
Черные глаза старухи хитро взглянули на него.
— Ты думаешь, что очень ловкий, а? — проворчала она. — Ловкий… — задумчиво повторила она злорадно. — Самое ловкое, что когда-нибудь сделала Гренни, знаешь что? Нет? Это то, что она поймала шесть лет назад одного молодого слэна. Хотя это и стало для нее сейчас опасно…
— Старая дура, — бесстрастно прервал ее Джомми Кросс. — Не забывай о том, что всякий, кто укрывает слэна, автоматически подлежит смерти. И тебе придется хорошенько подрыгать своими костлявыми ножками, когда вот на эту грязную шею набросят петлю.
Он повернулся и вышел из комнаты. Постояв немного на пороге дома, он принял решение и направился на остановку автобуса.
«Мне нужно проследить за нею, — подумал он, — и постараться побыстрее покинуть этот ужасный дом. Всякий, кто мыслит категориями вероятности, не смог бы доверить ей что-либо ценное».
Даже в деловой части города улицы были безлюдны. Джомми вышел из автобуса, ощущая непривычную тишину там, где обычно царил сущий бедлам. Город был слишком тих, как-будто в нем напрочь отсутствовали жизнь и движение; он стоял в нерешительности у бордюра, совершенно позабыв в данную минуту о Гренни и широко распахнув свой разум. Сначала он не уловил ничего, кроме обрывков мыслей водителя автобуса, который все дальше удалялся по пустынной дороге. Солнце ярко освещало мостовую. Несколько человек поспешно прошмыгнули мимо юноши. В их сознании был только лишенный содержания страх, причины которого Джомми никак не мог выявить.
Тишина все больше углублялась, и тревога стала проникать в сознание мальчика. Он попробовал прозондировать близлежащие здания, но не смог обнаружить в них какие-либо мысли. С боковой улицы послышался шум двигателя, и в двух кварталах от него появился трактор, таща за собой огромное орудие, дуло которого угрожающе смотрело в небо. Трактор с грохотом выехал на середину улицы, от него отцепили орудие, и он отъехал на ту же улицу, откуда появился. Вокруг пушки начали суетиться люди, очевидно, подготавливая ее к выстрелу. Через несколько мгновений они закончили свои приготовления и начали напряженно всматриваться в небо.
