— Время?

— Семь часов пять минут, босс. Вас срочно просит на трэк комиссар Дерек. Я сказала ему, что вы спите, но он назвал код допуска…

«Код допуска, как будто я — машина, — тупо сравнил Хиллари. — Но — Дерек! Друзей надо уважать. Именно Дерек, шеф службы отлова мафиозных киберов, сосватал его Горту — хотя сейчас, похоже, сожалел об этом. Он очень сожалел, раз позвонил ни свет ни заря и жестко велел Чайке его разбудить. Но за нахальство Райнер Дерек получит по полной программе».

— Райн, я очень злой сейчас! Я восемь часов работал с погружением, на форсаже, а спал я меньше часа! А перед этим — знаешь, что у меня было? Я заехал в храм подумать о вечном, и куклы у меня угнали флаер! Это все кара Божья, я знаю. А ты — бич Божий; это за мои грехи. Вываливай, чего там у тебя. Даю три минуты.

— Доброе утро, Хил, — Дерек был строго корректен, как Этикет. — Всего пара слов. Твои парни передали мне подстреленную куклу, и я хочу просить тебя прочитать ее мозги на вашей технике. Взамен — любые наши услуги и наша любовь. Мы до сих пор боготворим тебя, Хил.

— Куклу, — механически повторил Хиллари, решив почему-то, что речь идет о Дымке. — Я ее уже читал. Но… кто вам ее отдал?! Зачем? Это моя кукла, слышишь, Райн!

— Еще раз с добрым утром, — комиссар решил добиться своего вежливостью на грани издевательства. — Час тому назад ТВОИ киборги в театре «Фанк Амара» вошли в огневой контакт с андроидом — курьером мафии, который пришел к директору; один из твоих ранен…

— Кто?!! — с Хиллари сон как вихрем сдуло. — Не Кавалер?! — От одной мысли, что Кавалера изуродовал какой-то паршивый андроид, ему стало гадко и тошно.

— Нет, некая Молния. Ей перебило пучок на руке. Твои поработали чисто — курьер успел всего два раза выстрелить по ним, но что обидно — его начинку пулями порвали в клочья, а мне очень срочно нужна его память. Хил…

— Так. Погоди, — мозг, одурманенный форскими травами и паксом, все же подчинился воле Хиллари; он быстро, не хуже машины, взвешивал и сопоставлял факты. — Так-так-так… Ага. Хорошо, Райн, я прочитаю андроида, даже если это будет стоить мне рассудка.

— Хил, я никогда не сомневался в твоей…

— Стой, я не все сказал! Все благодарности — потом. Пресса уже там?

— Да, но я ее отсек пока от места происшествия. Ты же знаешь, Хил, я ненавижу прессу. Но долго их удерживать я не смогу.

Как высокий профессионал и вообще умный человек, Хиллари тоже ненавидел прессу всей душой. Сколько глупой и пустой брехни, сколько опасного вранья, сколько фатальных утечек исходит от этих проныр с их ханжеским девизом «Мы должны информировать людей!» — ни один оперотдел не сосчитает. Их уже и маньяки благодарили за освещение действий полиции, и террористы им кланялись за своевременные предостережения… Но сегодня писаки должны будут потрудиться на «Антикибер».

— Райн, помоги моим незаметно покинуть театр. ИХ ТАМ НЕ БЫЛО, запомни это и скажи своим; потом ты можешь ссылаться на меня, на секретность, на государственную безопасность — но сейчас все должно быть так, как я сказал. Второе — обязательно дай понять прессе, что в огневом контакте КИБЕРОМ от мафии был случайно, но опасно ранен ЧЕЛОВЕК; ну, сделай перевязку кому-то из своих или как хочешь; имя раненого не сообщать, лицо не показывать. Пока все. Куклу — ко мне.

Одеваясь и мысленно уже ругаясь с вечно недовольным Пальмером, Хиллари не мог сдержать улыбки. Ах, что за прелесть эта робопсихология!.. А эти Законы — просто чудо природы! Директор-киборг, да? Вы боитесь, что он ляжет на дно, скроется без следа? Как же! Он чуть ли не сгорит, узнав, что ИЗ-ЗА НЕГО пострадал ЧЕЛОВЕК! И он обязательно захочет выяснить подробности. В театре. Где будет сидеть серый сторож.

— Чайка, пойдешь со мной, — коротко бросил Хиллари, — будешь машиной поддержки…

— Слушаюсь, босс, — пропел в ответ тонкий голос.

Потемки не помеха тем, чьим глазам что свет, что тьма — все одинаково. В темноте проще скрываться, уходить от слежки и погони. Можно незаметно подойти к стене, где клеят объявления, и почитать о сдаче жилья внаем.

«Телефона и мебели нет. Дешево». «Квартира без удобств в доме без охраны. Цена ремонта будет вычтена из квартплаты». «26-й этаж, три комнаты с водопроводом, электричество 7 часов в сутки». «Койка в жилищной коммуне. Кухня в складчину. БЕЗ ТЯЖЕЛЫХ НАРКОТИКОВ». Предложений много, но годится лишь одно.

Скажем, вот: «Мебель б/у, охрана, отопление. Дорого. Квартиры от 1 до 5 комнат. Без регистрации».

— Непривычные места? — Чара взяла Лилик за руку. — Осваивайся, дочка. Дом в Элитэ нам не по средствам.

Лилик втянула порцию воздуха. Частицы гари, органические отходы, примеси каких-то химикатов — ольфакторный анализатор не различал их, просто предупреждал: «Вещества, вредные для здоровья людей при длительном вдыхании». Обзор грязного переулка показал, что людям тут следует остерегаться инфекций.

— Я бы не посоветовала госпоже задерживаться здесь.

Мама и сестры негромко рассмеялись.

— Господам здесь делать нечего, — ответила Гильза.

— Есть санитарные нормы… — нерешительно продолжила Лилик; порядок и чистота входили в ее прежний стереотип, но сейчас ЦФ-6 настойчиво рекомендовала не замечать мусора и вонючих луж, чтобы не бросаться мыть и подметать, ибо важней — скрытность и максимально человеческое поведение.

— А есть такие люди, что в канализации живут, — сказала Косичка.

— Не может быть. Там неудобно, негигиенично.

— Там зимой тепло. Гиль, я вру когда-нибудь?

— Она говорит правду, — подтвердила Гильза. — Ты этих людей еще увидишь.

— Это их зовут — манхло?

— Очень много кого так зовут. И далеко не всех — заслуженно.

— Не понимаю, — созналась Лилик. — За ними же не охотятся? Зачем они живут в сточных системах?

— Бывает, и охотятся, — мрачно заметила Коса. — Люди — дефективный вид разумных. Одни мы понимаем, что им нужно здоровье, еда, чистое жилье. А сами они друг о друге не думают. Их мир — подлый.

— Но Первый Закон…

— У них его нет, вот и звереют. Им и не стыдно даже, что одни в деньгах купаются, а другие на помойках роются.

— Там же инфекции! И недоброкачественной пищей можно отравиться…

— И травятся! — вздохнула Косичка. — Мы с собой всегда аптечку носим, чтоб помочь. А еще они пьют почем зря и глушат дурь, от этого голова дырявая становится.

— Тебе многое предстоит понять, милая, — Чара провела ладонью по волосам Лилик. — Не везде так хорошо, как в Элитэ. Есть много, слишком много мест, где всегда темно, даже в ясный день. Люди родятся во тьме, живут в ней и в нее уходят, а нас так мало, что мы просто не можем позаботиться о всех. Приходится выбирать, кого спасти. Это тяжело, но к этому надо привыкнуть.

— Я постараюсь, — Лилик заметила движение сзади, но обернулась одна Коса, бросив радаром: «НЕ ОГЛЯДЫВАЙСЯ!»

— Гуляйте далеко, — веско проговорила она, демонстративно сунув руку к поясу.

Трое, похожие на тени и такие же безликие, ответили не словами, а презрительными звуками — но связываться побоялись. Неохота до утра скрипеть зубами, разминая ногу, сведенную разрядом шокера. Когда троица отплыла во мрак, Косичка улыбнулась Лилик:

— Ну, на нас не написано, что мы хорошие…

Из всех четверых — Лилик это уверенно определила еще раньше — Косичка выглядела самой агрессивной. Возможно, стоит копировать ее стиль, чтоб избегать неприятностей?..

— Идемте, девочки. Я, кажется, нашла что-то подходящее, — повернулась Чара.

Темнота, повсюду темнота. Редкие фонари позволяли видеть лица спутниц в световом диапазоне, когда компания будто выныривала из темной воды на поверхность, — и вновь погружалась в пространство инфракрасного зрения, радарного сканирования и акустической ориентации. Шуршание, тупой стук, визгливый вскрик издалека — с момента заката Стеллы Лилик шла и шла, как бы все дальше углубляясь в подземелье. Прежняя Лилик давно бы повернула вспять; новую Лилик вел вперед медленно осознаваемый долг заботы о людях и своих неожиданно обретенных родных.